Протокол "Второй шанс" (СИ) - "slip" - Страница 84

Пизон вздернул бровь:

- В смысле?

- Меня даже там и тогда едва смогли вытащить из лап Аида, - просто пояснил Гай, - Если бы я остался тут, я бы тучу времени валялся на грани жизни и смерти. Все просто.

Лицо Пизона просветлело, и он выпалил:

- Конечно. Ты все это время был у нас с дочерью, а мы никому ничего не говорили, потому что ничего не было понятно.

- Именно, - утвердительно кивнул Гай.

Одной проблемой стало меньше.

- А как же тело? – растерянно спросила Кальпурния.

И одной больше.

Гай обернулся к ней:

- Какое тело?

- Ну… Того человека, которого мы похоронили вместо тебя, получается? – стушевалась Кальпурния.

- Меня же здесь не было, откуда тело? – Гай нахмурился.

С каждой секундой ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Октавий мог ему врать, но Кальпурнии врать не было никакого смысла.

- Не знаю, - Кальпурния помотала головой, - Я… Плохо помню первые пару месяцев после… После…

Ей явно было тяжело говорить об этом. Он приобнял ее за плечи и прижал к себе, пытаясь поддержать.

- В общем, - Кальпурния всхлипнула, - Тогда… Рабы принесли домой тело. Я… Тогда у меня не возникло никаких вопросов, но… Это же не мог быть ты, получается? Ты же здесь? – неверие сквозило во взгляде ее намокших глаз.

На несколько коротких мгновений повисла тишина, а затем он ответил:

- Это не мог быть я. Наверное, Антоний выдал тело другого человека за мое. Он давно вел какую-то свою игру, с него станется.

Объяснение вышло хлипким и неубедительным, но лучше уж так, чем никак.

Помощь пришла неожиданно и выглядела как Мария. Поравнявшись с ними, она смерила его оценивающим взглядом и требовательно спросила:

- А что насчет меня?

- А что насчет тебя? – Гай тут же ухватился за соломинку, только бы оказаться подальше от неудобного вопроса Кальпурнии.

- Я же не могу всем говорить, что я связист из экипажа космического корабля, - резонно заметила Мария.

А, так вот в чем дело.

Идея пришла в голову мгновенно, и Гай тут же ее озвучил:

- Ты – дочь вольноотпущенника моего дяди Мария. Родом из Испании. У Мария там огромная клиентелла, никто даже ничего не заподозрит. Нормальный вариант?

- Вольноотпущенника? – прищурилась Мария, - Это как?

- Это значит, что человек был в рабстве, а потом ему хозяин подписал вольную, - пояснил Гай, - Стандартная схема получения гражданства провинциалами.

Мария смерила его недоверчивым взглядом, но не стала спорить, за что он был ей несказанно благодарен. Придумать какую-то другую легенду для нее сейчас было ему не под силу.

Матий нагнал их уже возле дома Пизона. Раскрасневшийся и запыхавшийся, он держал в руках его рюкзак.

- Фух, - смахнув пот со лба, Матий улыбнулся, - Куда вы пропали? Я с ног сбился, пока вас искал.

- Ну, нашел же, - Гай невинно вздернул брови и хмыкнул, когда лямка рюкзака перекочевала из рук Матия к нему.

Дверь открылась, и привратник быстро отскочил в сторону, освобождая дорогу. Его взгляд скользнул по лицу Гая, и глаза поползли из орбит. Гай вздернул одну бровь, окончательно его добивая.

В атрии у Пизона за эти годы не изменилось совершенно ничего. Те же статуи, та же мебель, тот же неизменный беспорядок. Даже лица некоторых рабов были ему знакомы.

Впервые за последние несколько дней Гай вдохнул полной грудью.

- Если у кого-то еще остались хоть какие-то сомнения, - под недоуменными взглядами окружающих он открыл самое большое отделение рюкзака, - Все доказательства здесь.

Теперь он действительно был дома.

Освежающий весенний ветер дул как ни в чем ни бывало. Словно ничего и не случилось. Словно ничей мир не был разрушен каких-то несчастных несколько минут назад.

Атия полной грудью вдохнула свежий воздух. После затхлой, спертой, словно пропитавшейся болью и отчаянием атмосферы личной пыточной сына это было просто необходимо, чтобы хотя бы немного прийти в себя.

«Ты просто не помнишь Суллу… Ты уж извини, но твой сын… слишком сильно мне его напоминает», - слова, брошенные мужем, казалось, так бесконечно давно, а на деле не ранее, чем этим утром, непроизвольно всплыли в голове.

Луций, как обычно, оказался прав. А она в очередной раз ошиблась. Боги…

- Атия, прошу тебя, не принимай необдуманных решений, - раздался умоляющий голос Луция, и она вздрогнула.

Она даже не заметила, как он оказался рядом.

- Я должна увидеть Гая, - сорвалось с ее губ. Голос прозвучал серо и безжизненно.

Боги, где она ошиблась? Когда пропустила превращение сына, ее милого маленького Гая, в это… безжалостное чудовище?

- Зачем?! – голос Луция сорвался на крик, - Зачем, я тебя в сотый раз спрашиваю?! Ты хочешь, чтобы он узнал, что тебе все известно? – он ухватил ее за руки и повернул к себе, - Думаешь, он сделает скидку на то, что ты его мать? Расскажи это Цезарю!

Дядя… Ее сын не сжалился даже над своим собственным двоюродным дедом. Что… Что она сделала не так?!

- Извини, сорвался, - Луций убрал руки с ее предплечий и почесал голову. В его голосе сквозила усталость, - Пойдем.

Без сопротивления, Атия позволила ему увлечь ее за собой, за угол, назад в дом, что некогда принадлежал лучшему оратору Города, а теперь стал обителью монстра, которого она считала своим любимым сыном. Никаких сил спорить просто не осталось.

Эбурий молчаливой тенью следовал за ними.

- Ну? Ну что там? – с порога набросилась на них возбужденная Скрибония, - Вам удалось что-то выяснить? – всем своим видом она выражала бесконечную, отчаянную надежду.

Бедная, бедная женщина, она даже не подозревала, за какое чудовище ее выдали замуж по чисто политическим мотивам.

- Дядя Гай, - только и смогла выдавить из себя Атия, и ее голос сошел на нет.

В отчаянной попытке сдержать слезы, она закрыла лицо руками.

Повисла неловкая пауза. Скрибония ожидала каких-то пояснений, но Атия, как ни старалась, не могла отыскать в себе сил выдавить из себя еще хоть слово.

Ей на помощь пришел Луций:

- Нет там никаких лемуров, - сухо сказал он, - И никогда не было. Был твой муж, и делишки, которые он любил проворачивать в темноте.

Атия убрала ладони от лица и тихо всхлипнула, вытирая намокшие глаза.

Растерянный взгляд Скрибонии скользил с нее на Луция и обратно.

- Филипп, что ты имеешь в виду?

- Твой муж держал людей в плену, прямо за стеной твоей спальни. Как минимум с середины января. В специально переоборудованной для этого комнате. Вход туда был только из подвала, - раздраженно выплюнул Луций.

Он злился больше на себя, чем на кого-либо другого – Атия слишком хорошо его знала для того, чтобы этого не понять.

Рот Скрибонии приоткрылся в изумлении. Она никак не могла поверить. Бедная, бедная наивная женщина.

- В… В смысле? – выдавила наконец она.

- В прямом. Ты говорила, что слышала, как в твою стену кто-то стучал? Слышала шорохи, иногда крики? Сама догадаешься, что это было, или мне объяснить? – Луций смерил ее скептическим взглядом, но прежде, чем она успела ответить, резко посуровел и обернулся к рабам сына, - И вообще! Какого, объясните мне, вы все молчали о том, что ваш хозяин стоит за исчезновением великого, мать его, понтифика?!

Не удержавшись на одном месте, Луций принялся ходить из стороны в сторону. Лица сгрудившихся вокруг них рабов вытянулись, но никто не решался его перебить.

- Вы же понимаете, идиоты, что вы все теперь пойдете под суд как сообщники, а?! Ваш хозяин, при вашем прямом пособничестве замучил и убил как минимум двоих римских граждан! Вы хоть примерно представляете, чем это вам грозит?!

Луций замолчал. Глаза его метали молнии, пока он, обводя взглядом всех присутствующих, пытался перевести дух. Неужели он всерьез считал, что хоть кому-то в этом городе было под силу привлечь к суду сына, не говоря уж о том, чтобы добиться его осуждения? Пускай даже и за убийство Лепида и дяди Гая.