Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир - Страница 30

Джеймс задумался было, что это за крайний случай такой, но тут увидел то, за чем он и провернул свой рискованный план с усыплением старухи.

— Я знаю, что делаю, дорогая… — пробормотала во сне мадам Клопп. — Нужно как следует смочить все трессы, нужно, чтобы он впитался…

Джеймс не знал, что такое эти «трессы», но будить мадам Клопп, чтобы уточнить, он не стал, а вместо этого, схватив связку ключей, ринулся к двери.

Мгновение — и он в коридоре. Еще пара мгновений — и он уже на лестнице — бежит вверх по ступеням на третий этаж…

Натолкнули Джеймса на мысль, где искать «Секретные прописи», слова кузена.

«Прадедушка Лемони — настоящий гений» — сказал Лемюэль вчера в провизорской, и Джеймс предположил: где бы прописям еще храниться, как не в комнате основателя рода Лемони, которого «прадедушкой» именовали сугубо по традиции.

Все утро он расспрашивал кузена о прадедушке. Свой интерес Джеймс объяснил тем, что очень мало о нем знает, и добавил: «Думаю, из меня не выйдет хорошего продолжателя семейного дела, если я ничего не узнаю о том великом человеке, каким прадедушка был». Лемюэль, немного подумав, согласился и кое-что рассказал.

История эта, признаться, испугала Джеймса, но, по правде, волновало его кое-что другое.

«Прадедушка ведь жил здесь, над аптекой?» — спросил он, когда кузен рассказал о том, как старый господин Лемони оказался в Габене.

«Разумеется, — ответил Лемюэль. — Его комната находится в тупике третьего этажа. Там все осталось, как и было при нем. Мы ничего не трогали, в комнате даже не убираются. Она стоит запертой с момента, как прадедушка умер».

Джеймс узнал то, что хотел. Ключ от комнаты прадедушки, определенно, был там же, где и все остальные ключи «Горькой Пилюли» — у мадам Клопп. Оставалось его раздобыть… Что ж, несмотря на проволочки и поход в город, в итоге все прошло, как и было задумано…

И вот он стоит у двери комнаты прадедушки и подбирает ключи на связке.

Щелк! Один из ключей подошел!

Джеймс обернулся, оглядел пустой темный коридор и, сделав глубокий вдох, повернул ручку.

Комната прадедушки Лемони напоминала каюту корабля. Через большое круглое окно, похожее на иллюминатор, проникал серый дневной свет, причудливо преломляясь на будто бы бутылочном стекле. Вдоль стен стояли старинные резные шкафы зеленоватого дерева, а в дальнем от входа конце комнаты располагалась кровать. О, что это была за кровать! Большая, крытая тяжелым бархатным пологом. А резьба! Ножки и столбики для полога оплетали щупальца деревянного осьминога, на панели изножья были изображены морские волны, из которых щупальца и «вырастали».

Джеймс двинулся по спальне прадедушки, с восторгом озираясь кругом и боясь моргнуть, чтобы что-нибудь не упустить.

Несмотря на слова Лемюэля о том, что здесь не убираются, пыли в комнате, как ни странно, почти не было, но затхлость и едкий «стариковский» запах были на месте.

У камина стояло кресло с высокой спинкой — и на миг Джеймсу почудилось, будто там кто-то сидит, но подойдя, он с облегчением понял, что испугался лишь света из окна и причудливых теней, которые тот создавал.

Над камином висела карта морей: на ней были изображены острова и порты, маяки и плавучие города. Рядом разместилась рамочка, в бархатной подложке которой зияла продавленная выемка; на золоченой табличке внизу что-то было написано, и, приблизившись, Джеймс прочитал: «Ключ от города Габен». Куда подевался сам ключ, было непонятно, впрочем, Джеймс знал, за что его вручили прадедушке.

В голове его тут же всплыла история, которую рассказал ему Лемюэль.

Прадедушка и правда был великим человеком. Но главное — он был удивительным человеком. До прибытия в Габен господин Лемони много лет плавал по морям и океанам на своем корабле-аптеке под названием «Таблеринн». Надолго он в портах не останавливался, да и сушу особо не жаловал. Прибывая в какой-нибудь город, господин Лемони широко открывал проделанные в борту «Таблеринна» люки и включал вещатели, по которым звучало сообщение: «Добрые жители города! К вам прибыл аптекарь! Покупайте лекарства у господина Лемони! Аптека пробудет в вашем городе только три дня! Спешите купить лекарства у господина Лемони!» Слава о его чудодейственных лекарствах, которые, как говорили, могли вылечить любую болезнь, расходилась повсюду, поэтому отбоя от посетителей у него не было. Спустя три дня он задраивал люки и отчаливал, держа курс на следующий город, в котором могли пригодиться его услуги.

Однажды странствия привели его в Габен, вот только здесь его встретила поразительная картина. Как и всегда, включив вещатели, он встал за стойку и приготовился встречать покупателей, но никто так и не пришел.

Господин Лемони прождал до вечера, а затем любопытство пересилило — он сошел на причал и отправился в город. И вскоре понял, почему так никого и не дождался.

Город тонул в черном зловонном дыму, сквозь который едва пробивался свет багровых фонарей. Еще только подплывая к Габену, господин Лемони подумал, что дымная туча, окутавшая город, — это следствие работы многочисленных фабрик, но, оказавшись на улице, он понял, что дело вовсе не в фабриках. Почти все окна были заколочены, на многих дверях смолой кто-то вывел: «ГР». Что это значит, господин Лемони, разумеется, не знал.

С каждым пройденным вглубь города кварталом картина становилась все ужаснее. По пути на улицах ему не встретилось ни одного прохожего, но вместо них он увидел там кое-что другое. Трупы. Множество изуродованных трупов лежало вдоль обочин. Все тут же встало на свои места: в Габене свирепствовала пандемия.

Бродя по улицам, в какой-то момент господин Лемони наткнулся на одетых в длинные кожаные плащи и носатые птичьи маски людей. Они называли себя «докторами», но вместо того, чтобы кого-то лечить, просто руководили местными полицейскими, которые стаскивали мертвецов на телеги, укладывали их штабелями и отвозили на площади, где были устроены гигантские костры, — именно эти костры, которые горели дни и ночи, и создавали черный дым. У докторов господин Лемони узнал, что в Габене не просто чума, а так называемая «гротескиана» (о такой болезни аптекарь прежде не слыхал) и что она бушует уже два года. Больше они ничего ему не объяснили и посоветовали убираться из города как можно скорее, пока он не заразился или не стал ужином для гротесков. О том, кто такие эти гротески, они также в подробности вдаваться не стали.

Последовав совету докторов, господин Лемони поспешно вернулся в порт, по пути отбиваясь от громадных, размером с собак, крыс. Тогда он подумал, что это и были гротески. Что ж, он ошибался.

Сбежать из города господину Лемони так и не удалось. Добравшись до причала, возле которого был пришвартован его «Таблеринн», он увидел большой черный экипаж с гербами Габена на дверцах, а также перегородивших все подступы к судну полицейских. Один из них «со всем уважением», но не терпящим возражений тоном, пригласил господина аптекаря пройти в экипаж.

Господин Лемони принял «приглашение». В экипаже сидела молодая дама в траурном платье и вуали. Она представилась вдовой недавно почившего бургомистра Габена.

Господин Лемони спросил у нее, чем может помочь, в тот момент даже не догадываясь, что эта обычная формальная фраза и станет тем, из-за чего он в итоге и останется в Габене навсегда.

Вдова бургомистра сказала, что наслышана о его талантах в изготовлении лекарств, которые, если верить слухам, способны творить чудеса, а Габену как раз и нужно чудо. Господин Лемони попытался было объяснить ей, что никогда не слышал о такой болезни, как «гротескиана» и попросту не представляет, чем ее лечить, но собеседница перебила его: «У вас нет выбора, господин аптекарь. Вы останетесь в Габене до тех пор, пока не изобретете лекарство».

Господин Лемони понял, что попал в капкан и единственным вариантом выбраться отсюда для него и правда является победа над ужасной болезнью.