Мать и Колыбель (СИ) - "Alexandra Catherine" - Страница 26

«Чего же ты хочешь от меня, Провидица? — прошептала Акме. — Что ж, завтра жди меня после вечерних сумерек. И будь добра всё мне объяснить!».

После девушка вернулась в спальню, переоделась, умылась и легла в постель.

Акме проснулась, едва часы пробили восемь часов утра. После умывания девушка села перед зеркалом и позволила Гретхен причесать себя.

— Его Сиятельство Лирн Карн и Его Милость Хельс ждут вас там же, где вы завтракали вчера.

— А мой брат? Он проснулся?

Акме заметила, как две служанки молча переглянулись и прикусили языки. Лирия стыдливо опустила глаза.

— Что случилось? — спросила Акме, отвернувшись от зеркала и взглянув на женщин.

— Почивать изволит, сударыня, — тихо произнесла Гретхен.

— Любопытно, — обронила Акме. — Обычно братец встаёт раньше меня, — и внезапно её осенило: — А не знаете ли вы, в котором часу господин Лорен изволил навестить свои покои и в них же остаться?

— На рассвете, госпожа.

— Что же его задержало?.. — ровным, даже беззаботным голосом спросила Акме, смекнув, что от умения лицедействовать ей хуже в этом дворце не станет.

Её причесали, и девушка надела светло-лавандовое платье, корсаж которого был вышит серебристыми нитями. Передние локоны были убраны назад и скреплены нитками халцедонов. На ногах — светлые бархатные башмачки.

Она поторопилась на завтрак. Гостиная вновь была хорошо проветрена, а большой стол ломился от угощений.

— Сударыня Рин! — добродушно воскликнул Лирн Карн, когда девушка вошла в помещение. — Ваше общество развеет нашу тоску.

— Ваше Сиятельство!.. Ваша Милость!.. — Акме сделала реверанс Лирну Карну, просиявшему Хельсу и Гаральду, поглядевшему на неё с отвратительной ледяной усмешкой.

— «Ваша Милость»… — тихо и недовольно пробубнил Хельс. — Её брат называет меня Хельсом, она же — «Ваша Милость»… нет уж…

— Сударыня!.. — поприветствовал её Гаральд.

Он внимательно смотрел на неё, пронзая изумрудными глазами. Мужчина был без плаща с капюшоном, без кожаных перчаток, меча и без широкого чёрного ремня, на котором всегда висели его ужасные кинжалы да пистолеты. Если он вооружён, то ловко это скрыл. Благодаря тёмно-зелёному колету цвет его глаз казался ещё более ярким. На шее висел ромбовидный кулон с изображением сокола.

Акме сочла необходимым столь же открыто и бесстрашно встретить его взгляд, но всё-таки смутилась и решила, что с её стороны благоразумнее было отвести глаза.

В комнату впорхнул принц Арнил с Лореном. Мужчины встали из-за столов и поклонились, Акме сделала реверанс.

— Господа, это лишнее! — воскликнул Арнил. — Тем более вы, Акме. Я должен вас приветствовать.

Он подлетел к девушке и поцеловал её руку.

— Ваше Высочество!.. — смущённо пробормотала она.

— Доброе утро! — поздоровался Хельс с Лореном. — Садись и распей со мной вина!

— Благодарю, но вина пить не стану, — ответил тот, внимательно глядя на сестру. — Тем более с утра!

— Ваш брат, сударыня, сказал, что вы рано легли вчера вечером, — с участием проговорил Арнил, усаживаясь рядом с Акме и ни на кого более не обращая внимание, кроме неё. — Лорен сказал — вам, возможно, нездоровилось?

— Мой брат так заботлив!.. Уверяю вас: всё это пустяки, — спокойно сказала она, но Лорен тотчас узнал ядовитые нотки в голосе сестры и получил от неё увесистый пинок под столом. — Я чувствую себя бодрой!

— Достаточно ли бодрой, чтобы прогуляться со мной по Кеосу? — проворковал Арнил.

— Достаточно.

— Прекрасно! — радостно воскликнул принц и обратил внимание на остальных. — Гаральд, ты рано ушёл вчера.

— Ваше Высочество, это было необходимо.

— Ты прежде любил мои увеселения.

Гаральд промолчал. Безмолвие его наполнилось свинцовой тяжестью, а щёки его, гладкие и бледные, казалось, подёрнула пунцовая дымка.

— Жаль, что вы, сударыня Акме, не смогли вчера вечером украсить наше общество, — с сожалением проговорил Арнил.

— И мне искренне жаль, — любезно соврала та.

Затем королевский сын заставил покраснеть и Лорена, молвив:

— Сударь Лорен же в восторге от вчерашнего пира.

— Ваше Высочество, мой брат не мыслит жизни своей без разного рода увеселений! — воскликнула девушка, лучезарно улыбнувшись принцу.

Лорен же с таким гневом посмотрел на неё, что Акме ухмыльнулась ему в лицо.

— Что же это за праздник был вчера? — со смешком в голосе поинтересовалась она и получила весьма ощутимый ответный пинок от Лорена, но даже не взглянула на него.

— Встреча с друзьями, — последовал ответ. — Я угощаю их вином, всяческими яствами и зрелищами. Музыканты играют на лютнях, тимпанах, кифарах, флейтах… Друзья развлекаются танцами и разговорами. Они могут говорить со мной открыто.

Акме заметила явное неодобрение в глазах первого министра. Она поняла, что оказалась права в своём предположении: увеселения принца несут в себе тёмное и, вероятно, порочное начало. «Схожу с принцем на прогулку в Кеос, и хватит, надо держаться от принца подальше, — с тревогой думала девушка. — Не хватало ещё, чтобы меня записали к нему в любовницы…».

После завтрака Акме зашла в комнату, надела на голову нарядное бальцо, сплошь украшенное узорчатыми вышивками из шёлковых нитей. Пристегнула к нему тёмную вуаль, облачилась в светлый бархатистый жилет с вышитыми серебристыми нитями рукавами, положила кожаный мешочек для денег в маленькую бархатную сумочку, надела перчатки, обула светлые сафьяновые башмачки с нарядной пряжкой и выбежала из комнаты.

Девушка не успела добежать до угла коридора, как Лорен схватил её за локоть и потянул в тень:

— Не понимаю твоего осуждающего настроя! Мы просто пили вино, наслаждались музыкой и беседами.

— Мне всё равно, что там было и было ли вообще, — огрызнулась та, вырвавшись. — Я уже говорила тебе, что если принц запятнает свою честь, ему как с гуся вода. А ты кто здесь? Рианор? А кто такой Рианор? — тень, легенда, миф. Барон? Ещё один средь сотен при дворе Трена. Ты позоришь себя.

— А кто собирается посмотреть Кеос вместе с принцем, от которого пытаешься обезопасить меня ты! — фыркнул молодой целитель, нависнув над ней, словно туча. — Его намерений сложно не заметить.

— О каких намерениях ты говоришь? — ощетинилась Акме. — Не стоит предостерегать меня от того, чего я не способна совершить!

— Ты не способна. А ему — раз плюнуть!

— Мы поменялись сторонами, не так ли, братец? — мрачно рассмеялась девушка. — Ты, что же, уговариваешь меня отказаться от этой прогулки?

— Нет, а стоило бы. Но отказом своим ты оскорбишь принца и навлечёшь на себя даже больше слухов, чем согласием. Жаль, не могу поехать с вами. Трен вызывает меня.

— Ты ночью наслаждался жизнью, я развлекусь днём, — пожав плечами, усмехнулась девушка. — Тем более я не вижу ничего порочного в осмотре достопримечательностей города и посещении праздничной мессы в главном соборе Карнеоласа. Меня ждут.

Они вышли на залитую солнцем площадку перед дворцом, где бил копытом отдохнувший Карн рядом с огромным вороным конём принца. Здесь же стояли сам принц, Хельс и Гаральд.

— Ах, какое дивное животное! — громко воскликнула девушка и, будто зачарованная, остановилась в нескольких шагах от коня Арнила, внимательно его разглядывая.

Длинная волнистая грива при свете солнца переливалась иссиня-чёрным блеском, бархатистая кожа радовала глаз.

— Сначала это чудо предназначалось моему отцу, когда погиб его конь, — сказал Арнил. — Но я отхватил это сокровище. И, надо сказать, Аконит мной доволен.

— Аконит, — улыбнулась девушка.

— Кто это там летит к нам на всех парах? — пробасил Хельс, внимательно глядя в сторону ворот. — Уж не нарочный ли?

По усыпанной гравием широкой дороге скакал конь, на нём — невысокая фигура, закутанная во всё чёрное. Она гнала лошадь столь неистово, что обязательно загнала бы до смерти, если бы до Кеоса было ещё далеко.