Тень Копья Оро (СИ) - Моури Эрли - Страница 23

Завгородцев молча повернул Быстрова лицом к боковому стеклу, и не бережно дернул конец пластиковой ленты.

— Господин Ирхис, а какие по-вашему мнению могут сложиться отношения? — поинтересовался Быстров, несколько удивленный поворотом дел. — Может быть вы меня желаете завербовать? Так выкладывайте сразу: цели, задачи, сколько платите.

— Насмехаетесь, господин Быстров? Насмехаетесь… — милькорианец опустил пониже стекло, поток воздуха заиграл его черными волосами. — Я-то знаю, в деньгах вы не нуждаетесь. Напомнить, какую сумму перечислила вам Ариетта на «Сосрт-Эрэль»?

— Да, пожалуйста. Я не в ладах с собственной бухгалтерией, — Глеб размял онемевшие руки.

— Сто миллионов элитедениц. Тепла и света ей! Мне бы такую любовницу. За такие деньги, я бы не то что из Сприсианского гнездышка ее вытащил — голышом бы бросился в Краак! Но из этих чудесных ста миллионов вы успели потратить сущую мелочь.

— Ах, да, сто миллионов, — Быстров кивнул, отмечая: «Холодная звезда» не знает, что всю оставшуюся сумму от невыразимо щедрого подарка принцессы он перечислил ей назад перед отлетом с Присты.

— Так вот, мы сделаем вам одно интересное предложение. И купим мы вас не деньгами, а роскошной идеей. При этом речь не идет о вашей вербовке в прямом понимании этого слова. Кстати, за какие пряники вас нанял герцог Саолири? — Ирхис внимательно наблюдал в зеркало за реакцией землянина.

— Тоже за идею, — не без удовольствия отозвался Глеб. — Не роскошную, конечно. Но так себе — сносную. Идеи нынче самая ликвидная валюта. Ну, выкладывайте, сколько весит ваша.

— Экий вы быстрый, господин Быстров. Весит она много, столько, что с вами о ней буду говорить не я, а сам координатор. Представьте, не всякому доводится честь услышать его голос, однако вам предстоит его увидеть. Возможно, выпить по рюмочке в теплой дружеской обстановке.

— Спасибо. Только одна неувязочка: я его не увижу — у меня со зрением плохо.

— Не надо о скорбном. Дорога длинная, а мы все о проблемах да неприятностях. Давайте повернем разговор в другую сторону. Расскажите, как на Айприионе. По нашим сведеньям, вы отдыхали там меньше месяца назад. А я не покидал Землю уже семь лет. Айприион помню, как одно из самых приятных мест галактики. По крайней мере, ее обжитой части, — в кармане милькорианца снова зазудел браслет — Саолири или Кэорлан пытались выйти на связь после неудачи с десантом. Старший агент решил не отвечать и, обернувшись к пленнику, дружеским тоном повторил: — Расскажите. Владимиру тоже будет интересно.

— Да, — отозвался Завгородцев. — И я давно не покидал Землю. Уже лет тридцать как. Практически с самого рождения, — его мрачноватый голос звучал диссонансом произнесенной шутке.

Пока «Тойота» следовала за двумя «БМВ» по Симферопольскому шоссе, Глеб смотрел застланными тьмой глазами куда-то за боковое стекло и делился последними впечатлениями от Айприиона. Затем он как бы невзначай начал рассуждать о торговых, иных связях свободных миров, вспоминал Энаку, «Сосрт-Эрэль», «Вайс-Эрэль», осторожно тронул галактическую политику, подбираясь к отношениям Милько с Пристианской империей. Он надеялся потихоньку вытянуть из Ирхиса, что изменилось после воцарения Ариетты между двумя могучими цивилизациями, тысячи лет живущими в тайном противостоянии, заодно узнать, какую позицию избрали милькорианцы к Флаосару и мятежниками Мрилиона. Однако старший агент не был склонен пускаться в откровения, и важная тема тихо сдулась.

Минут через двадцать Быстров почувствовал, как машина свернула с шоссе. Трясясь на выбоинах старой дороги, шурша шинами по гравию, «Тойота» уходила влево от южной магистрали и вскоре остановилась. Ирхис отдал ментальные команды через браслет. Машина проехала немного вперед и замерла окончательно. Справа и слева послышались голоса, урчание неизвестного механизма.

— Прошу, выходите, — сказал Завгородцев, потянув Быстрова за рукав.

Несколько неуклюже, поддерживаемый кем-то из провожатых, Глеб спустился по лестнице. Затем его вели по коридору, обдававшему прохладой после летней жары. Слева с немощным скрипом открылась дверь, и чья-то рука настойчиво направила Быстрова в комнату. Когда дверь захлопнулась, капитан «Тезея» понял, что остался один в месте заточения, где ему предстояло провести неизвестно сколько часов или дней.

Постояв немного, прислушиваясь к удалявшимся шагам, он решил обойти комнату, ощупать обстановку руками, кое-как заменявшими глаза. С небольшим трудом он определил размеры помещения — семь шагов в длину, девять в ширину, обнаружил стол, подобие шкафчика и топчан у стены. Сев на него, капитан сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что сигареты и прочую полезную мелочь отобрал Завгородцев.

— Ну что, Глеб Васильевич, — произнес Быстров, прислоняясь затылком к стене, — сколько раз ты попадал в такое дерьмо? Раз пять? Десять?

И тут же ответил:

— Именно в такое, чтобы напрочь лишиться зрения, первый.

Капитан «Тезея» тряхнул головой, старясь настроиться на позитивный лад. Он, Глеб Быстров, был позарез нужен «Холодной звезде» — это очевидно, иначе бы милькорианцы не затевали такое стремительное, детально проработанное похищение. Первоначальные опасения, что «Холодная звезда» вышла на него исключительно из желания отомстить за провал с Ариеттой, к счастью, оказались заблуждением. Ни ему и Ивале с Лиэри расправа здесь не грозила. Пока не грозила. И это уже добрый знак. А какое роскошное предложение сделает ему координатор, должно скоро проясниться. Глеб попытался угадать, какие интересы может испытывать к его персоне «Холодная звезда». Мысленно проигрывая всевозможные варианты, он пришел к выводу, что интересов может оказаться много, настолько много, что они не вместятся в его голову, страдающую от болезненной встречи с агентами Милько.

— Будем посмотреть, — решил он, ложась на топчан и закрывая пораженные тьмой глаза.

* * *

Отпустив Ирхиса, Орнох Варх сложил пластину компьютера и вышел на балкон. Отсюда открывался чудесный вид на маленькое владение «Холодной звезды» в Подмосковье. На участке в семь гектаров, огороженном изящной решеткой, росли березы, молодые осинки и ели, в тени зеленовато-седых ив поблескивало голубое зеркало пруда. Перед самой усадьбой располагался великолепный розарий. И, главное, в это время года здесь не было так холодно, чтобы прятаться в костюмы с подогревом. На свежем воздухе милькорианец чувствовал себя комфортно в легкой одежде и наслаждался светом солнца и земными запахами.

Постояв немного на балконе, координатор подозвал Молова и, глядя на него с добродушной улыбкой, спросил:

— Скажите Сергей, для вас сегодняшняя операция была сложной?

— Шутите, господин Варх? Если противник разоружен вашим интересным прибором, то о какой сложности речь? Сложные операции мы проводили в Дагестане, Чечне, пару раз в Таджикистане, — о якутской катастрофе, где полегла большая часть его товарищей, Молов предпочел не вспоминать. — А здесь смешно даже: восемь вооруженных до зубов бойцов против одной женщины и двух не слишком задиристых мужчин.

— Если б не было эл-поглотителя, то не думаю, что вышло смешно, — заметил Орнох.

— Если бы не было, мы бы спланировали операцию по-другому. Не дали им войти в здание и с тем же успехом сложили их у поворота аллеи, — возразил Молов. — Хотя вы правы, у Володи с той женщиной возникли сложности. У нее хорошая подготовка, своеобразная и эффективная система рукопашного боя.

Координатор кивнул и повернулся к розарию, откуда доносилось жужжание пчел и слабый шелест ветра. Он подумал, что новый агент нравится ему все больше. Выдавить его из ГРУ стоило немалых усилий, но усилия не пропали даром. С этого дня милькорианец решил, что вербовать агентов следует не только из удобных людей, как делалось раньше, а прилагать усилия, чтобы получить лучших сотрудников спецподразделений наиболее перспективных стран. Еще Орнох подумал, что если Молову или Завгородцеву встроить в сознание информационные модули, провести соответствующий курс обучения, то одного из них вполне можно послать на Присту вместе с Быстровым. Если же Быстров окажется настолько уперт, что отвергнет сотрудничество, то у него имелся в запасной вариант реализации недавно возникшей идеи. Идеи восхитительной, родившейся в голове в тот же час, когда ему доложили о появлении пристианского эсминца и «Тезея».