Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна - Страница 26

От переправы они двинулись к старинной Белой дороге – восточнее, в сторону Эрдского вала. Получался порядочный крюк, и до Эрденона можно было бы добраться напрямик, через лесной край. Но Диниш предпочел этот путь. Во первых, путешествовать без надежной охраны по лесам и болотам, о которых ходила дурная слава – значит, играть с судьбой в зернь. А во-вторых, Белая дорога, пересекавшаяся с Южным трактом, была не в пример оживленнее, а те, кто путешествовал по ней, не прочь были поразвлечься. Конечно, купцы по доброй воле неохотно расстаются с деньгами, но встречаются среди них и такие, что ради собственной прихоти последнего не пожалеют, куда там господа дворяне. А по деревням, даже если все сложится лучше некуда, ничего, кроме кормежки не поимеешь.

Джареду эта дорога была удобнее, чем лесная, и он оставался с вместе с комедиантами. Еще одно собрание человеческих экземпляров для коллекции его наблюдений.

Диниш, глава труппы, тирана из себя не разыгрывал, был в обращении мягок, перед тем, как принять решение, непременно советовался с остальными. Но поступал он всегда так, как решил сам, в суждениях был непреклонен и в том, что касалось его ремесла, любой непосвященный не мог являться для него авторитетом, будь это хоть сам император. Джаред подозревал, что об этом знают все в труппе, и споря с Динишем, лишь принимают навязанные им правила игры. Поскольку Джаред не собирался подаваться в актеры, его бархатный деспотизм Диниша нисколько не раздражал, и со старшим в труппе у него сложились прекрасные отношения. Чего нельзя было сказать о его помощнике. И Джаред тут был не при чем. Такой у Матфре был нрав. Все ему не нравилось, всегда он находил из-за чего поругаться, а то и кулаками помахать. Но в меру, в меру. Так, чтоб делу не в убыток.

Братья Гиро и Баларт вели себя так, как и полагается братьям – постоянно подначивали друг друга, но дружно ополчались на тех, кто пытался задеть их со стороны. Поскольку братья были младшими из мужчин, то им поневоле приходилось представлять любовников. Когда Джаред увидел Баларта, изображавшего влюбленного пастушка и распевавшего нежный дуэт с Зикой, ему пришлось выбраться из толпы и отбежать за повозку, дабы не смущать прочих зрителей своим хохотом. При том, что они, кажется, веселья Джареда не разделяли. Правда, наслаждаться подобным зрелищем Джареду пришлось только раз – у придорожной публики пасторали успеха не имели.

Зика, подруга Матфре, была несомненно, из тех женщин, кому нередко приходится разыгрывать любовные сцены не только на подмостках. И если Джаред привык оценивать людей, то здесь чувствовал, что оценивают его самого. С определенной точки зрения. Зика вовсе не пыталась с ним заигрывать – ей это не было нужно. Она просто взвесила, стоит ли мимолетная интрижка с дорожным попутчиком ссоры с Матфре, и пришла к выводу, что нет, не стоит. И Джаред был ей за это благодарен. Лишняя неприятность в пути была ему ни к чему, а бегать от женщин он не привык, даром что сновидец.

В труппе была еще одна женщина – Дагмар. Более блеклого, словно бы вылинявшего существа Джареду не приходилось встречать. Она не участвовала в представлениях – Диниш запрещал это, говоря, что она должна оставить все силы для того, чтобы потрясти публику в Эрденоне. Впору было снова посмеяться – не над женщиной, а над самоуверенностью Диниша, полагающего, что он все знает об актерском ремесле. Возможно, он сумел натаскать Дагмар так, что она была способна спеть и сплясать, и не заснуть при этом. Но публика ждет от женщины на подмостках кое-чего сверх того. Даже такая невзыскательная публика, как в Эрде. Нет, комедиантка вовсе не обязана быть красавицей. Но должна быть в ней какая-то перчинка, острота, огонь, способный воспламенить зрителей. В Зике это было, в Дагмар – нет. Джаред вообще не понимал, как она попала к «Детям вдовы». Должно быть, стареющего Диниша привлекла ее молодость, потому что больше ничего привлекательного в ней не было.

Так они и двигались – комедианты, суконщик из Свантера и бойкий южанин, который вез в Эрденон тюки с пряностями (прямое следствие замирения на южных границах), пара странствующих подмастерьев, лудильщик. Купцы путешествовали с приказчиками и слугами, крепкими ребятами, вооруженными короткими мечами – ни в герцогстве Эрдском, ни на Юге не действовали тримейнские законы, карающие простолюдинов за ношение благородного оружия. На подобное соседство Диниш и рассчитывал, направляя «Детей вдовы» на Белую дорогу.

По левую руку сплошной стеной стояли хвойные леса. По правую сторону лес редел, перемежался березняками и ольховниками, а дальше виднелись изломанные вершины Эрдского Вала. Иногда, по воле тумана и облаков, казалось, что между ними различимы стены и бастионы древних укреплений. Но Джаред знал, что руины оборонительной цепи находятся по другую сторону вала, и отсюда не видны.

Июль, в оставленном Крук-Мауре напоминавший об адовом пекле, здесь был лучшим месяцем в году. В меру тепло, и дожди не сильные. Тощие актерские лошади и пузатые купеческие бодро тащили повозки, взметая дорожную пыль в обычную, не более белую, чем на других дорогах. Суконщик, соблюдая приличествующую его званию солидность, больше помалкивал – неприлично ему водить компанию с голоштанниками. А южанин болтал охотно, в основном, конечно, больше о своей торговле, но и названия его товаров, для тех, кто понимает, звучали как поэма: имбирь, гвоздика, перец, лаванда, корица, мускатный орех… Джаред подозревал, что все это – не лучшего качества, изрядно перемешано с трухой – иначе владелец этих богатств плыл бы на собственном корабле. Пряности, ежели они были не поддельные, ценились в империи наравне с золотом. Но в герцогстве Эрдском и не видели пряностей безупречных свойств, а Джаред не собирался выступать в роли ценителя (а он им был, особенно после жизни в Аль-Хабрии). Не его это дело.

Были и другие разговоры. Их навевала близость Вала и Заклятых земель за ними, лесов, полных разбойников, да и сама дорога, одна из древнейших в Эрде.

– Говорят, где-то в этих лесах жил свирепый дракон, которого убил святой Хамдир, – сделав большие глаза, сообщил лудильщик.

– Бабьи сказки.

Суконщик, против обыкновения, изронил веское суждение с высоты седла Его серый мерин был столь же плотен, крепок и нетороплив, как хозяин.

Южанин, также против обыкновения, от замечаний отказался. Он был нездешний, и не знал эрдских преданий. Зато хорошо знал – нигде не любят, когда чужаки обсуждают местных святых.

– Как это «бабьи сказки»? – захорохорился лудильщик. Как все люди его ремесла, был он вспыльчив и склонен к спорам, – Как это сказки, когда и дорога-то проложена по этому случаю! Ты, может, и в святого Хамдира не веришь?

– В святого Хамдира я верю. А драконов здесь сроду не было.

– А ты, ученый лекарь, что скажешь? – спросил Диниш. Он явно примеривал про себя, как можно использовать историю со святым и драконом в качестве сюжета для представления.

– Скажу, что я лекарь, а не богослов.

– Ну, чему – то же тебя в школе учили?

– Учили… – Джаред знал об этой истории больше, чем кто либо мог здесь заподозрить. Потому и не торопился говорить. Потом все же решился рассказать, опустив некоторые существенные подробности.

– Святой Хамдир в самом деле убил чудовище. Только это был не дракон, а огромный хищный зверь, что-то вроде медведя, но гораздо больше медведей, что встречаются в нынешние времена. Вероятно, это было одно из тех чудищ, что пришли с Долгой Зимой. Святой Хамдир одолел его, и, получив в бою жестокие увечья, удалился в монастырь.

Суконщик угрюмо пробурчал, что вечно эти лекаришки суются, куда не просят. Без дракона история для него теряла всякую привлекательность. Даже если медведь – или что там был за зверь – оказался величиной с дом.

Но чудовища, по крайней мере, по эту сторону Вала, остались в прошлом. Теперь опасностей приходилось ждать от людей, какие бы мирные времена не установились в Эрде.

И все временами косили в сторону темного леса.