Бизоны-малышки, идите гулять… - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 2

– Это про тебя? - спросила она. - Ты Бизоненок? А что случилось со всем остальным?

– С остальным - у меня? - Девочка тревожно осмотрела свои руки и ноги.

– С твоей родней.

– А-а. Мама уехала с Бобби, моим младшим братом, и дядей Нормом. Он еще не настоящий дядя. И когда мистер Майкле полетел сюда, то взял меня с собой, к моему отцу, в Каньонвилл. А Линда - это моя мачеха - сказала, что пусть я побуду у них летом, а там посмотрим. Но самолет…

Девочка замолчала, лицо ее сначала налилось краской, затем сделалось пепельно-бледным. Койотиха с интересом смотрела на нее.

– Ой, - прошептала девочка, - ой… мистер Майкле… он, должно быть… - Пошли, - сказала Койотиха и пустилась в путь.

– Мне нужно вернуться… - со слезами в голосе сказала девочка.

– Чего ради? - Койотиха было остановилась, но тут же прибавила шагу. - Пойдем, Малышок! - она произнесла это как имя; возможно, так произносят койоты ее имя - Майра.

Девочка совсем смутилась и в отчаянии попыталась возразить, но двинулась следом.

– Куда мы идем? И вообще, где мы? Где?

– Это мой край, - с достоинством ответила Койотиха, медленно, широким движением руки обводя горизонт. - Я создала его. Каждый чертов куст полыни.

Они пошли дальше. Тени скал и кустарников снова начали вытягиваться. Походка у Койотихи была легкая, но шагала она широко; девочка изо всех сил старалась не отставать. Они оставили русло ручья и двинулись вверх по пологому неровному склону; вдалеке, на фоне неба, склон переходил в скальную гряду. Тут и там стояли темные деревья, это был лес, который люди называют можжевеловым. Поросль между стволами была куда гуще древесного леса. Кусты можжевельника, которые они миновали, пахли резко - кошачьей мочой, как говорили ребята в школе, - но девочке нравился их запах. Этот запах помогал проснуться. Она сорвала с куста ягоду и положила в рот, но тут же выплюнула. Боль снова начала подступать - темными волнами; девочка спотыкалась. Вдруг поняла, что сидит на земле. Попробовала встать, но почувствовала, что ноги дрожат и не слушаются. В страхе и смущении она заплакала.

– Мы пришли домой! - крикнула с вершины холма Койотиха.

Девочка посмотрела на нее одним заплаканным глазом и увидела полынь, можжевельник, бурьян, скальную гряду. Издалека, сквозь сумерки, доносился лай койотов. Под скальной грядой был виден городок - некрашеные дощатые дома и лачуги. Было слышно, как Койотиха снова зовет ее:

– Давай, малыш! Давай, мы уже пришли.

Она так и не смогла встать на ноги и попыталась идти на четвереньках, поползла по склону к домикам под скальной грядой. Много не проползла - ее вышли встречать. Пришли одни дети; по крайней мере, так показалось в первый момент. Потом она поняла, что большинство из них были взрослыми, только маленького роста; крепкого сложения, толстые, но с изящными, тонкими ручками и ножками. Глаза у них были блестящие: Несколько женщин помогли девочке подняться на ноги и повели, приговаривая: «Это недалеко, сейчас дойдем». В домах горел свет, видны были яркие прямоугольники дверных проемов, свет пробивался и из широких щелей между досками. В теплом воздухе сладко пахло дымом. Коротышки все время тихонько переговаривались и смеялись.

– Куда бы ее поместить?

– Наверное, к Зарянке, там уже все спят!

– Она может остаться у нас.

Девочка спросила хрипло:

– А где Койотиха?

– Пошла охотиться, - отвечали коротышки. Тут послышался низкий голос:

– Что, в городе появился новичок?

– Да, - ответил один из коротышек.

Обладатель баса был намного выше остальных - высокий и крепкий, с мощными руками, большой головой и короткой шеей. Перед ним почтительно расступились. Он двигался очень неторопливо, тоже выказывая почтение к коротышкам. Удивленно рассмотрел девочку, на секунду прикрыл глаза - словно кто-то рукой заслонил пламя свечи. Пробасил:

– Это всего-навсего совенок. Что это случилось с твоим глазом, новенькая?

– Я была… мы летели…

– Ты слишком мала для полетов, - произнес высокий человек глубоким, мягким голосом. - Кто тебя привел сюда?

– Койотиха.

И один из коротышек подтвердил:

– Она пришла сюда вместе с Койотихой, Молодой Филин.

– Тогда, может быть, ей лучше остаться на ночь в доме Койотихи?

– Там одни кости, унылое жилье, - сказала маленькая толстощекая женщина, одетая в полосатую кофту. - Она может пойти с нами.

Ее слова решили дело. Толстощекая похлопала девочку по плечу и повела ее мимо хижин и лачуг к низкому дому без окон. Дверная притолока была такая низкая, что даже девочке пришлось наклонить голову, чтобы войти. Внутри было много народу, и следом за толстощекой женщиной ввалились еще люди. По углам комнаты в колыбельках спали младенцы. Горел добрый огонь в очаге, приятно пахло чем-то вроде жареного кунжутного семени. Девочку накормили, она немного поела, но голова стала кружиться, теперь уже в левом глазу потемнело, так что некоторое время она ничего не видела. Никто не спросил, как ее зовут, и не объяснил, как кого называть. Она слышала, как дети называли толстощекую женщину «Бурундучихой». Девочка собралась с духом и спросила:

– Я могу где-нибудь лечь спать, миссис Бурундучиха?

– Конечно, - ответила одна из хозяйских дочерей. - Пойдем. Она отвела девочку в заднюю комнату, темную и пустую. Вдоль стен были устроены нары; там лежали матрасы и одеяла.

– Залезай! - сказала дочка Бурундучихи, ободряюще похлопав девочку по плечу, как это было здесь в обычае. Девочка забралась на нары, накрылась одеялом. Засыпая, подумала: «Я не почистила зубы».

Девочка просыпалась и снова засыпала. В спальне Бурундучихи всегда, днем и ночью, было душно, тепло и полутемно. Кто-то приходил и ложился или вставал и уходил - днем и ночью. Девочка то дремала, то спала. Вставала, чтобы зачерпнуть воды ковшом из ведра в первой комнате, возвращалась и снова спала.

Теперь она сидела на своем ложе, болтая ногами. Больше не чувствовала себя плохо, только ощущала слабость и сонливость. Обшарила карманы джинсов и обнаружила в левом маленькую расческу и обертку от жевательной резинки, а в правом - две долларовых бумажки, монетку в четверть доллара и десяти центовую. В спальню вошла Бурундучиха и с ней хорошенькая пухлая темноглазая женщина. Бурундучиха села рядом с девочкой, обняла ее за плечи и приветливо сказала:

– Вот ты и проснулась к своему танцу.

– Сойка будет танцевать для тебя, - пояснила темноглазая женщина. - Он лекарь. Мы поможем тебе подготовиться.

Наверху под скальной грядой бил родник, растекаясь в пруд с илистыми, поросшими камышом берегами. Шумная ватага ребятишек, плескавшаяся в пруду, убежала, уступая девочке и двум женщинам место для купанья. Вода на поверхности была теплая, внизу холодила ступни. Две хохотушки, совершенно голые, с круглыми животиками и грудями, широкими бедрами и мягко светившимися в летних сумерках ягодицами, окунули свою подопечную в пруд, вымыли девочке голову, не переставая ею любоваться, нежно обтерли правую щеку и бровь, намылили тело, сполоснули, вытерли, вытерлись сами, оделись, одели девочку, заплели ей косы, причесали друг друга и украсили перьями кончики кос. Затем повели ее вниз, в привольно раскинувшийся городок, к пустырю среди домов, похожему на спортивную площадку или неасфальтированную автомобильную стоянку. В городке не было улиц, только земля и тропинки, не было ни газонов, ни садов - только полынь и земля. На пустыре стояла и глазела по сторонам небольшая группа людей. Они были принаряжены - в ярких рубашках, в пестрых ситцевых платьях, бусах, сережках.

– Привет, Бурундучиха, привет, Белоножка! - крикнули они женщинам.

Человек в новых джинсах и ярко-голубом бархатном жилете поверх выцветшей голубой рабочей рубашки выступил вперед, чтобы поздороваться с ними. Он был очень красив, возбужден и важен.

– Прекрасно, Бизоненок! - сказал он так резко и громко, что все) эти люди с тихими голосами вздрогнули. - Сегодня вечером мы собираемся привести в порядок твой глаз! Сядь вот здесь и ни о чем не беспокойся.