"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин - Страница 15

— Да, есть, — с радостью ответил старик, — это мои сыновья.

Менелай с Агамемноном скептически посмотрели на задравших носы сыновей Нестора.

— М-да, плохо дело, — констатировал Менелай, — похоже, что войны с Троей не будет.

— Как это не будет? — возмутился старик. — Скорее поспешим на корабли, я лично возглавлю поход против Трои. Плывем же мы на Аргос к царю Диомеду, сыну великого Тидея, равному силой самому Аресу. Диомед должен мне большую сумму денег, думаю, он не сможет отказать нам в помощи.

— Вот это уже совсем другое дело, — заулыбались Менелай с Агамемноном. — Быстрее, Нестор, снаряжай свои корабли, чувствуем мы, великая буря надвигается на Грецию…

Надо сказать, что хотя братья и выражались фигурально, дождь в Аттике в этот день пошел, и не просто дождь, а целая буря с грозой, поскольку Зевс на Олимпе снова раздавал богам розовых слонов по поводу их безответственного отношения к предстоящей войне.

Славные герои собрались на войну против Трои.

Во-первых, разобраться с коварными троянцами собирался царь Аргоса Диомед, сын Тидея, который при виде полоумного Нестора побледнел, тут же пообещав исполнить любую его просьбу.

Во-вторых, пограбить богатые земли согласились: сын царя Эвбеи Паламед, внук Миноса, царь Крита Идоменей и друг Геракла Филоктет, сперший у погибшего героя его чудо-стрелы.

Решили участвовать в грабеже и два Аякса: большой — сын саламинского царя Теламона, друга Геракла (здоровый был мужик, однажды, сильно перепив, одной лишь головой разнес храм Геры) и малый — сын локридского царя Оилея.

В общем, много героев клюнуло на заманчивое предложение пополнить свои сундуки троянским золотом, вот только царь Итаки, хитроумный Одиссей, сын Лаэрта, что-то юлил. Чувствовал, мерзавец, что на Олимпе ему и так уже сандалии сплетены, а тут еще поход этот. Но необходимо было грекам участие Одиссея в походе, ибо многие герои отвечали, что, мол, если царь Итаки в поход отправится, то и мы с ним, а если нет, так нет.

Но не желал Одиссей покидать Итаку, тем более что он совсем недавно женился на молоденькой красавице Пенелопе и у него уже родился сын Телемах. (Подробнее об этом герое читайте во второй части романа. — Авт.)

Короче, решил Одиссей малахольным прикинуться, психом, значит, мол, в бассейне нечаянно поскользнулся, головой ударился и теперь вроде как идиот.

Приплывают Менелай с Агамемноном в Итаку, естественно, вместе с Нестором и сыном царя Эвбеи Паламедом. Приплывают, значит, а Одиссей голяком по дворцу скачет с павлиньим пером в заднице и жалобно так по-бараньи блеет.

— Вот это да! — сказал Менелай, увидев царя Итаки. — Вот что, значит, с мужиками брак делает. Пока был холостым, был нормальным.

— Профессионально косит, — кивнул Агамемнон, — даже перо в задницу смолой вклеил.

Посмотрели греки на бегающего на четвереньках по залам Одиссея, плечами пожали и к жене его молодой Пенелопе так обратились:

— И долго он уже бесится, соплеменников пугает?

— Да вроде со вчерашнего дня, — ответила наивная Пенелопа. — Как ваши корабли на горизонте увидал, так сразу на четвереньках в глубь дворца и помчался.

— Значит, внезапный приступ. — Паламед задумчивo потеребил подбородок. — Весьма интересно.

— Как нехорошо получилось, — покачал головой Менелай. — А мы думали его на войну пригласить, пару сундуков золота предложить.

Баранье блеянье во дворце вдруг оборвалось, а греки, перемигнувшись, заговорили еще громче.

— Да, очень жаль, — сказал Агамемнон. — Я-то думал Одиссею жемчужину подарить величиной с кулак, что ж, придется нам плыть обратно.

— Эй, постойте! — донеслось из коридора, и в приемный зал вошел, облаченный в боевые доспехи, абсолютно здоровый Одиссей.

— Что, неужели излечился? — притворно удивился Паламед.

— Да, — высокомерно кивнул царь Итаки, — приступ внезапно прошел.

Пенелопа озадаченно посмотрела на мужа:

— Милый, я что-то не совсем поняла…

— Потом, потом, — отмахнулся Одиссей, — все вопросы потом, когда вернусь. Кстати, — он резко повернулся к Агамемнону, — как там насчет моей жемчужины?

— Лично презентую после взятия Трои, — ответил грек, лукаво усмехаясь, — даю тебе слово.

— Ну что ж, вперед, — скомандовал Одиссей, — дайте мне полчаса, чтобы собрать войска и спустить на воду корабли.

Греки весело переглянулись:

— Без проблем, мы подождем.

— Пенелопа, — обратился царь Итаки к супруге, — я буду отсутствовать м-м… пару месяцев, сотки, пожалуйста, к моему возвращению ковер с моим профилем — я ведь знаю, ты умеешь, — а внизу надпись: “Он разрушил Трою”. Я через пару месяцев вернусь, проверю…

Сидевший на Олимпе у телевизориуса Зевс зловеще рассмеялся.

Но еще одного героя должны были привлечь греки для грядущего мочилова — некоего Ахилла, приемного сына царя Пелея (смертного) и морской богини Фетиды (усыновили они его уже тридцатилетним. — Авт.). Мороки с этим Ахиллом было выше крыши, а главное, что вечно пьяный прорицатель Калхас ни с того ни с сего предсказал Атридам, то есть Агамемнону и Менелаю, что без этого Ахилла они Трою не возьмут. Морду, конечно, этому Калхасу набили, но предсказание есть предсказание, раз оно было произнесено, значит, так и случится. Тем более не стоило этим пренебрегать, когда речь шла о предстоящей войне.

В общем, ничего не поделаешь, отправились греки за Ахиллом. Но Ахилл был, конечно, не дурак и мог потягаться хитроумием с самим Одиссеем.

Как только прознал он о том, что ищут его греки, дабы в поход против Трои звать, спрятался герой на острове Скиросе, что в Эгейском море, во дворце царя Ликомеда. Причем весь прикол был в том, что Ахилл скрывался на этом острове в виде весьма симпатичной девушки, сбрив бороду и облачившись в женские одежды (ноги и грудь он тоже, кстати, побрил. — Авт.).

Даже сам царь Ликомед не знал, что среди его дочерей живет переодетый в бабу мужик. Точнее, царь, конечно, узнал об этом, но потом, когда у каждой из его дочерей родилось по двойне.

Хорошо устроился Ахилл, какая к сатиру война, зачем ему это нужно?! Лежи себе на диванчике во дворце дурака-царя и забот никаких не знай. Как в сказке: утром обильный завтрак, затем любовь, днем роскошный обед и снова любовь, а вечером… страшно подумать. Все же ненасытные девки были дочери царя Ликомеда — шутка сказать, попробуй удовлетвори пятнадцать пышнотелых (мягко говоря) красавиц за день.

Возлежал утомленный любовными утехами Ахилл на диванчике и раздумывал, не податься ли все же на войну, уж очень не хотелось герою получить в ближайшее время перелом тазовой кости.

Но тут, как назло (или к счастью. — Авт.), на остров приплыли Одиссей с Диомедом, поскольку прорицатель Калхас за определенную плату заложил им Ахилла, сообщив, где герой от них скрывается.

— Это ж надо, — продолжал бубнить Одиссей, сойдя на берег острова, — мы в поход собираемся, а он среди баб жирует, виноград с вином по утрам жрет.

— А ты что, завидуешь? — усмехнулся Диомед. — Зря ты это, Одиссей, у тебя вон жена молодая дома сидит, гони прочь недостойные мысли, а то сам знаешь… Кто там у нас на Олимпе за неверными мужьями следит, Гименей или Гера?

— Понятное дело Гименей, — ответил царь Итаки, — у него даже ножницы особые есть, специально для греков, которые изменяют своим женам.

— То-то. — Диомед поднял к небу указательный палец. — На Зевса надейся, а сам не плошай…

Царь Ликомед принял знатных греков довольно доброжелательно и очень удивился, когда те попросили его разрешить им посмотреть на царских дочерей.

— Ну, с Диомедом все ясно, он холостой, — сказал Ликомед. — Но ты, Одиссей, что скажет твоя Пенелопа?

— Да мы не свататься приплыли, — сказал Одиссей, — у нас тайное военное задание от Менелая, мы их быстренько посмотрим и назад уплывем.

— Ну, раз тайное военное. — Царь развел руками. — Слуги проведут вас в их покои.

Красивы были дочери Ликомеда, ох как красивы. Тихонько причмокивая губами, Одиссей с Диомедом осторожно наблюдали за ними, спрятавшись в дворцовом саду.