Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ) - "Focsker" - Страница 47

— Матвеем… — окликнул меня Кобо. — Мы всё сделали, — донёсся голос из мрака. Решив не оттягивать с заготовкой припасов, Кобаго, не дожидаясь наступления следующего дня, взял сеть, поговорил с введёнными в курс дела детьми Хохо, и показавшись на пиру, покинул нас. На свой страх и риск, он с пятью кролли отправился к ближайшему водоёму. Охота ночью оказалась тяжёлой, трофеев немного, но они были. Сырой рыбой мы выиграем для поселения пару сытых дней, подтвердив мои слова о нашей племенной состоятельности. Затем, когда придут хищники и о их происках в ближайших лесах пойдёт молва, мы урежем паёк, оправдывая подобную необходимость, банальной «осадой» и «требованием экономить». Так или иначе, когда кролли будут заперты в моих стенах, за которыми их будут ждать зубастые пасти, им придётся взяться за оружие. Ибо нет никого более мотивированного, чем зверь загнанный в угол. Ни себе, ни кролли я не оставлю иного выбора, кроме как одного единственного права драться за свою свободу и жизнь!

— Кобо, скольких удалось собрать?

— С моими братьями и сёстрами, детьми Хохо, тринадцать. Также рвётся нам во всём помогать выздоровевшая кролли, но вокруг неё вьётся Боб, он ребёнок Эрла и отец не хочет, чтобы мы рисковали.

Правильное решение, лишние риски не к чему. Арбалетов уже больше, чем у нас есть стрелков. Болтов на каждого по десятке. Стоило подумать о собственной защите. Оружие, которым я сам смогу управлять и драться. Меч и топор не подходят. С ними я буду в прямой досягаемости вражеских когтей и зубов. Длинное копьё и щит вариант получше, но ими тоже нужно уметь драться, хотя… Если я буду прятаться за чьей-то спиной и бить издали, исподтишка (как крыса), мои шансы на выживание кратно увеличиваются. Только я по-прежнему не знал как сделать этот ебаный щит, да и длинное копьё слишком заметно. Нужно придумать что-то по лучше.

— Как успехи в стрельбе? — между делом спросил я у Кобо.

— Уже лучше. С десяти шагов каждый попадет в дерево.

— Отлично. Тактику отработали?

— Стреляй и бей? Да. Как вы и говорили, делаем первый залп из засады, после, если враг далеко, перезаряжаемся и бьём еще раз, если близко, кидаем арбалеты и бьёмся в ближнем бою. Проблемки конечно же ещё есть, но, мы стараемся… — отчитался Кобо.

— Хорошо. Как твой отец?

— В предвкушении. Он долго ждал этого момента, когда сможет открыть нам свою тайну. И теперь, когда мы тоже знаем… — кулаки Кобо сжались. — Знаем кто убил нашу мать… Мы все жаждем мести!

Месть — это блюдо, которое подают холодным? Не похоже. Парень прям на взводе, как спичка горит, лишь бы до нашей вылазки ничего не натворил.

— Как вернёшься, ложись спать. А отцу передай, выдвигаемся с рассветом.

— Понял, — стукнув меня по плечу кулаком, обронил Кобо, а затем едва звучно добавил. — Я горжусь тем, что повстречал вас, шаман, и буду гордиться этим до последнего своего вздоха.

Ответить на столь теплые слова, я не смог. Во всех наших разговорах с кролли, я был вынужден играть роль храбреца, бойца, предводителя и лидера. Я должен был вести себя как статный шаман, способный привести их к светлому будущему. Личность, чью роль я выбрал, не могла бояться, не могла трусить и сомневаться в правильности принятых решений. Я должен быть смелым и сильным! Но, лишь подумав о смерти, о том что могу умереть будучи разорванным на части острыми зубами, меня бросало в пот, кости выворачивало, а пальцы начинали трястись. Трус примерял шкуру храбреца, и вот итог…

Краешек луны выглянул из-за большой осенней тучки. Левую трясущуюся руку пришлось прижать к себе, дабы в лунном свете никто не заметил моего истинного состояния. Легкая дрожь от рук перешла ко всему телу. Так происходило каждый раз, когда меня ждала важная киберспортивная игра или партия с принципиальным соперником. Вот и сейчас меня трясло в жесточайшем предвкушении скорой кульминации.

Холодное дуновение ветра тронуло за спину, колючим щипком укусив за оголившуюся поясницу. Словно готовясь к смерти, ещё разок окинул окружавшие меня красоты непредвзятым взглядом. Мир вокруг казался таким умиротворённым, спокойным, тихим. И тишина эта…

Хр-хр-хр-х-х-х… — чей-то храп, подобный рыку льва, отрывает от печальных мыслей. На лице, выгибаясь, проступает робкая улыбка. Покрепче прижав к себе результат своей работы, вместе с оружием и боеприпасами в обнимку, в очередной раз вспоминаю свою богиню. Как же она там, следит ли за мной, ждёт ли моих побед и свершений?

Жгучая пустыня. Город-оазис Абу-Хайра.

Базарная площадь.

В безоблачном небе свирепствовало яркое обжигающее неприкрытую плоть солнце. На вымощенном из старых досок эшафоте, обычно использовавшемся для казней, в ряд стояли десять голых женщин. Их тела исписывали шрамы, синяки и ссадины, грязные и немытые, со связанными руками и магическими ошейниками, женщины из разных племен были обречены стать рабынями.

Вверх, по покосившимся ступенькам, опираясь на своего охранника, поднимается до омерзения жирный и вонючий хряк. Лицо его покрывают множественные язвы и бородавки, а из пасти несёт словно из выгребной ямы. Оглядев женщин, тот взглядом цепляется за последнюю, с виду страшную, но высокую, жопастую, с двумя бивнями и четырьмя сиськами. «О, какая редкость, соплеменница…» — Облизнувшись подумал хряк, а затем, подойдя к той, грубо велит:

— Раздвинь ноги. Женщина послушно исполняет требование, после чего коротконогая свинья, облизнув у той промежность, усмехнулся. Точно такая же улыбка всплыла и на лице странной женщины.

— Хе-хе-хе, хрр… пойдёшь в мой гарем семнадцатой женой, — только и достав до ошейника, притянул ту к себе хряк.

— А может лучше первой… Хочешь прямо тут покажу, что языком умею?.. — Облизнув пятак того, кокетливо заявила рабыня, от чего звериная толпа взорвалась свистом и овациями, а стоявшую рядом Астаопу, едва не стошнило.

Приступ омерзения искривил её лицо, привлекая внимание обоих хряков.

— Рабыня, кожа и кости, ни сисек, ни жопы, ни лица, в росте словно пещерный Рыкун и смеешь кривиться? — перечислив все недостатки Астаопы, прохрюкал торгаш.

— Зато у неё пиздёнка и очко всегда узкие, сколько не дери! — выкрикнул недовольный оскорблением своего лота лис.

— Тогда может и заберешь это недоразумение? Кто она вообще…

— Небесная птица! — Вскрикнул гордо лис и толпа заржала.

— Ага, как же, птица. Дохлая, общипанная и без крыльев… — добавил хряк и толпа ещё сильнее расхохоталась.

Чувствуя что публика разогрета, хряк деловито хрюкнул. Оттолкнув в сторонку свою соплеменницу, велит своему спутнику убрать ту с эшафота, а сам начинает представление.

— И так, первый лот, чёрная Му! — Со всей свой силы, мощно шлёпнул по смуглой голой заднице торгаш. Вперёд выходит высокая женщина с зелёными смущёнными глазами, черными волосами и торчащими из-за ушей коротенькими рожками. Большая грудь, из-за недоедания и слабости, обвисает до живота, большие коричневые соски грустно покачиваются на фоне торчащих рёбер и упавшего внутрь живота. Практически всем в этой проклятой пустыни не хватало еды. Отчего повсеместно процветал каннибализм.

Богиня Астаопа, не успевшая позабыть все прелести мира Аида, была в ужасе от местных правил и обычаев. Любвеобильная, прибывая на земле, она за вечер могла переспать с десятью, а то и двадцатью мужчинами в любом из местных клубов. И практически каждый её там хотел, любил, был нежен и по своему умел, а здесь… Когда её во все щели трахали эти скорострелы лисы… От них исходило лишь зловоние, похоть и грубость. Решившая попробовать для себя что-то новенькое, Астаопа, рассерженная подобного рода неуважением к себе, откусила одному из скорострелов член, двум другим оторвала яйца. Она попыталась силой вырвать для себя свободу, но не получилось. За выходку её сильно избили, даже попытались убить, но… Не смогли. Раны богини исцелились спустя полчаса и та воскресла. Лисы, обрабатывавшие раны своим братьям, подумали что она маг или ведьма. Запихнув той в рот кляп, связав руки и ноги, они нацепили на её маг-ошейник, а после поспешили в город, желая побыстрее продать ценный лот. Весь путь до города они с опаской поглядывали на богиню и своих побратимов, двоим из трёх которых так и не удалось добраться до города. От полученных травм, кровотечения и заражения. Двое лис погибли и были съедены во время путешествия. Жестокий мир Жгучей пустыни никого не щадил.