Счастье™ - Фергюсон Уилл - Страница 32

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая

Вперед выступил Сэм – нервный тип, страдающий тиком и показной удалью.

– Убить его медленно или быстро, по-обычному или спецметодом?

Веснушчатый вздохнул.

– Пока просто развяжи веревку, Сэм. Прикончим его позже. Не все сразу. – Он покачал головой и улыбнулся Эдвину, словно говоря: «Дети малые…»

Сэм развязал веревку, Эдвин потер запястья и огляделся, пытаясь сориентироваться. На заднем плане в клубах дыма смутно виднелись чьи-то силуэты.

Впереди них полукругом молча сидели на стульях четверо мужчин – лица скрыты в тени.

Веснушчатый склонился к уху Эдвина так близко, что пахнуло вонью табака и перегара.

– Мистер де Вальв, книга под названием «Что мне открылось на горе» – ваше детище? Не лгите, мы все знаем.

– Я ее редактировал, да. И это все. Вам, скорее всего, нужно обратиться к самому автору. Я с огромным удовольствием дам его адрес, может, даже карту нарисую. Он проживает в Райских Кущах, сразу за… нет, минуточку, он оттуда съехал. Сейчас он занимается постройкой убежища неподалеку от Боулдер-Сити, где-то в горах. Вам нужно с ним разбираться, а не со мной.

– К сожалению, мистера Суаре двадцать четыре часа в сутки охраняет целая армия тренированных телохранителей. А вы, – тут он невольно фыркнул, – разъезжаете на желтенькой «шеветт».

– Это машина жены.

– Мистер де Вальв, из-за вашей книги некоторые люди понесли огромные убытки. Упали продажи сигарет. Алкоголь больше не покупают. Резко сократилось потребление наркотиков. Каждый из этих джентльменов пострадал из-за ваших действий. По-звольте, я их представлю. Слева направо: мистер Дэ-вис из Центра изучения табакокурения, мистер Брот-ман из Комиссии по вопросам спиртных напитков, мистер Ортега представляет Колумбийский картель и Программу по культурному обмену.

– А тот… последний джентльмен?

– О, это мистер Вентворт. Возглавляет сеть реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков. Сами понимаете, ему так же, как и остальным, необходимы человеческие пороки. Мистер де Вальв, вы должны возместить этим джентльменам многомиллионные убытки.

– Еще не поздно принести свои искренние извинения?

Тут вмешался Сэм:

– Эй, ты! Не умничай. Ты хоть понимаешь, где находишься? Я Сэм Змей по прозвищу Змий. Я сожру твое сердце, придурок.

Наступила долгая и мучительная пауза. Эдвин так и ерзал; он понимал, что лучше помолчать, но не выдержал:

– Слушайте, это, конечно, ерунда, но во мне говорит редактор. Если ваша фамилия Змей, зачем еще и прозвище Змий? Получается тавтология, понимаете?

Очнулся Эдвин привязанным к столу, прямо в глаза светила яркая лампочка.

– Где я? – спросил он.

– Мистер де Вальв, – сказал веснушчатый. – Если не будете прямо отвечать на мои вопросы, Сэм откусит вам палец за пальцем. А потом Льюис возьмется за пальцы на ногах.

– Слышь, ты… – раздался голос Льюиса. – Почему мне всегда ноги?

– Послушайте, – сказал Эдвин. – Поверьте, от меня ничего не зависит. Я абсолютно ничего не решаю. Я мелкий винтик огромного механизма. Приостановить печать или изъять книжку из магазинов не в моих силах. Скорее всего, вам нужен Леон Мид. Откусывайте пальцы ему, а не мне. Он ответственный, он принимает решения. А еще, может, вам будет интересно захватить и помучить парня по имени Найджел. Он тоже редактор, но более влиятельный.

Вздох.

– Ваши попытки очернить друзей жалки и противны.

Эдвин пожал плечами.

– Я тоже так считаю. Но согласитесь, что мне оставалось? Прошу вас, мы ведь можем как-то договориться, и…

– Время пришло, мистер де Вальв.

– Нет, нет, нет, господи, нет… (На самом деле фраза прозвучала одним безумным воплем: «Нетнет-нетгосподине-е-ет!») Моя смерть ничего не исправит. Но если я останусь в живых, то смогу кое-что сделать. Я смогу убедить мистера Мида изъять книгу из продажи. Отзовем все экземпляры, отменим погрузки, прекратим печать. Клянусь, я все остановлю. Послушайте, мой труп вам ни к чему. А живой, да к тому же под угрозой смерти, я помогу. Пожалуйста, позвольте вам помочь.

Веснушчатый прервал допрос и быстро что-то обсудил со спецами по курению и алкоголю. Приглушенные одобрения, хмыканья и неясное бормотание, а потом:

– Мистер де Вальв, мы согласны дать вам неделю. И все. У вас неделя, чтобы уговорить мистера Мида остановить печать этой… этой книги. Чтобы изменить ситуацию. И предупреждаю: мы знаем, где вы живете. Знаем, как зовут вашу жену. Знаем даже, как зовут вашего кота.

– Нет-нет. Только не кота. Пожалуйста. Только не Пусю. Все, что угодно, только не трогайте кота – даже для того, чтобы меня припугнуть. Не убивайте его, ради бога, хотя это, конечно, был бы знак, что вы беретесь за дело всерьез. Только не кота, умоляю.

– Хе, хе, хе, – сказал Сэм. (Или что-то в этом роде.)

– Эдвин, почему так долго? Где ты был целых два дня? Шамбалу хотя бы принес?

Эдвин, шатаясь, вошел в дом; он до сих пор дрожал и был сам не свой. Его выбросили из машины где-то на границе штата, два дня он ехал автостопом и спал в дренажных трубах.

Дженни оглядела его:

– Что случилось-то?

– Меня выкрали, избили и на полном ходу выбросили из машины.

– Ужас какой! Кстати, пока не забыла, я пригласила на обед наших соседей, Элис и Дейва. Поэтому быстренько приведи себя в порядок, они скоро придут.

Эдвин удивленно взирал на жену – она ничего не поняла: броня защищала ее от малейшего ветерка. Он удивленно взирал на эту особу, ту женщину, на которой женился.

– Лю, я говорил, что теперь моя жизнь в руках мафии? Хотя не совсем мафии. Это производители алкоголя и табака и руководитель центра реабилитации наркоманов. Мне осталось жить всего неделю. Они засунули меня в багажник, все время били по голове чем-то тяжелым и бросили у границы штата.

– Милый! – произнесла она, словно разговаривая с туповатым ребенком. – Ты мне это уже рассказывал, не помнишь? – Она сделала пируэт и принялась придирчиво рассматривать свой зад в зеркале. – Я не толстая?

Если на некоем участке некоего шоссе в некоей местности Страны Байю ранним пасмурным утром в понедельник вы остановитесь и внимательно прислушаетесь, то, кроме кваканья лягушки-быка и завывания ветра в шилоидальных деревьях, услышите, как кто-то скребется. Легкий, еле уловимый звук. Он такой слабый, что его можно и не услышать. Но если пройти через виноградники и леса, поросшие испанским бородатым мхом, приложить ухо к влажному торфу, закрыть глаза и прислушаться, из глубин до вашего слуха донесется звук. Кто-то скребется.

Неизвестно, кто прислал доктору Аластару экземпляр «Что мне открылось на горе», неизвестно, с какой целью – посмеяться или просто подарить от всей души. В любом случае, затея не удалась. Доктор Аластар (возможно, вам он известен под именем «мистера Этика») страшно разозлился. Сначала швырнул ее в стену камеры. Затем поднял и снова швырнул. Потом пнул и помочился на нее. После чего поджег. (Честно говоря, книга, облитая мочой, горела не очень хорошо. Хотя ему удалось слегка подпалить обложку). Наконец, в грандиозном и символическом финале наш доктор сломал корешок и спустил эту здоровенную книгу в унитаз. Во всяком случае, попытался. Книга застряла в трубе, а когда доктор спустил воду, содержимое канализации вылилось наружу. Очень плохо, потому что теперь надо звать охранника со шваброй, мыть камеру, и сантехника, чтобы тот вытащил, прочистил и снова замуровал трубу.

Авария не вызвала особого восторга у охранника, и он, будучи человеком немногословным, выразил свое неудовольствие делами, а не словами. Он повозил мокрой тухлой тряпкой по физиономии мистера Этика.

– Скучаешь по своим говяшкам? – спросил он. – Не хватает, а? Не нравится?

Ночью, когда взошла бледная луна и ее голубой свет излился на Страну Байю, бедный доктор, лежа на койке, предавался бурным фантазиям на тему мести.

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая