Тайна похищения генерала Кутепова - Фелисье Клод - Страница 26
- Предыдущая
- 26/29
- Следующая
— Что это вы затеяли соорудить на холме? — спросил он Дегро, чтобы переменить тему разговора.
— Храм Венеры, — нехотя ответил Дегро. — Только пока там роют яму для извести.
— Хм… Яма, по-видимому, будет солидного объема. Я думаю, не поздоровится человеку, которому случайно довелось бы попасть в эту яму, когда она будет полна известью…
Дегро вздрогнул и подозрительно посмотрел на полковника.
— Да, я рекомендовал бы гулять подальше от нее, — сказал он и в его тоне прозвучало предостережение.
К обеду на вилле дожидались гостя — местного мэра. Дегро не хотел создавать ореола таинственности вокруг себя в глазах местного населения и уговорил Посвистова нанести визит мэру.
Результатом этого визита было приглашение мэра на виллу к обеду.
В шесть часов в гостиную шариком вкатился маленький толстый человек с круглым красным лицом. Метр Дюбуа или «дядюшка Дюбуа», как звали его рыбаки, казалось, олицетворял собой добродушие и веселую жизнерадостность.
Несмотря на свои шестьдесят лет и грузную комплекцию, он двигался с завидной быстротой, точно шарик ртути. Марго не без интереса взглянула на него, когда подвижной старичок подкатился к ней и отвесил самый церемонный, но вполне безукоризненный, немного старинный поклон.
— Счастлив засвидетельствовать вам, сударыня, свое нижайшее почтение. Ах, как жаль, что моя старушка не дожила до возможности приветствовать вас — в наших краях столичные звезды восходят не часто… Простите великодушно, что я немного опоздал — задержало неотложное дело.
— Неужели в этой глуши еще встречаются дела, требующие вмешательства власти? — спросил Посвистов, в душе забавляясь поведением и немного чопорными манерами гостя.
Мэр почувствовал себя задетым.
— Помилуйте, дела сколько угодно и в нашей глуши… Но это дело было несколько необыкновенное. Мне приходится наблюдать за всеми появляющимися людьми, и сегодня…
Тетушка Барбю доложила, что кушать подано. Она с некоторой фамильярностью, обнаружившей старинное знакомство, поздоровалась с мэром. Тот ответил ей ласковой улыбкой и спросил о здоровье «дядюшки Барбю». Так было принято в этих краях, не знающих ни классовой, ни ранговой розни.
Перешли в столовую. Дегро заинтересовали слова мэра «о всяких людях, появляющихся здесь». Он почувствовал, что они связаны с их таинственным незнакомцем, и решил выведать о нем кое-что у метра Дюбуа.
— Так что же вас задержало, любезнейший мосье Дюбуа? — осведомился он, наливая в рюмки душистую старую мадеру. — Надеюсь, ничего ужасного не случилось?
Дюбуа весело взглянул на него.
— Пустяки… Ко мне прибежал дядюшка Жосселен — трактирщик наш — и сообщил, что у него остановились очень подозрительные путники. Они приехали на автомобиле и привезли с собой какого-то бесчувственного человека. Человека этого они внесли в комнату, отведенную им Жосселеном, и заперлись там… Это встревожило дядюшку Жосселена, и он побежал ко мне.
Посвистов и Дегро проявили величайший интерес к рассказу Дюбуа. Их лица, вероятно, отразили это, потому что метр Дюбуа, самодовольно улыбнувшись, заявил:
— Да, и у нас бывают странные явления. Только в этом случае не было ничего необыкновенного. Я отправился в трактир Жосселена, и как официальное лицо, потребовал объяснений у проезжих. Все оказалось в порядке: богатый англичанин везет своего безумного брата домой. С ним врач. Больной в буйном состоянии и ему, во избежание неприятности, пришлось надеть даже наручники. Врач, кроме того, усыплял его время от времени. Документы у них в порядке. Они сказали, что собственная яхта должна прибыть завтра за ними…
Мозг Посвистова, точно молния, осенила ужасная мысль.
— Как выглядит больной? — осведомился он.
— Очень неважно. Порядочно изнурен болезнью, — не понял мэр. — Я застал его спящим.
— Нет, не то. Не заметили ли вы чего-нибудь особенного в его внешности?
Мэр с недоумением посмотрел на полковника.
— Нет, ничего… Лицо самое обыкновенное, бритое, как полагается у англичан, да и у прочих культурных людей.
— Бритое? — в вопросе Посвистова послышалось облегчение и разочарование.
— Да, бритое… Самое обыкновенное лицо больного человека, — подтвердил мэр. — Почему вы спрашиваете об этом?
— Не знаю. Просто мне подумалось, что у этого человека должна быть борода. Представится же такой вздор.
Дюбуа закатился хохотом.
— Ха-ха-ха… Почему же должна быть борода? Раз сумасшедший, то и борода? Ха-ха-ха. Дикий взгляд и дикий вид? Нет, нет, любезнейший мосье Депортен, этот сумасшедший чисто выбрит.
Но это сообщение не внесло окончательного успокоения в душу Посвистова. Ему казалось почему то, что не так просто обстоит дело с больным англичанином. Что-то говорило ему, что оно связано с появлением таинственного шпиона на морском берегу и какими-то невидимыми нитями сплетено непосредственно с ним.
Эта мысль преследовала его в течение всего обеда и не оставила и потом. Какое-то тревожное чувство заставило его не обмолвиться на словом о своих мыслях и смутных догадках ни с Дегро, ни с Марго.
Трактир Жосселена стоял на холме перед въездом в самую деревню. Это было старое двухэтажное строение, воздвигнутое в те времена, когда люди заботились не о приятной внешности, а о солидности постройки.
Внизу большая полутемная зала с громадным очагом в глубине, на котором жарилась для гостей на вертелах всякая снедь, отдавала средневековьем. Тут же стояли бочки с вином и сидром, а на прилавке, сооруженном в позднейшие времена, на блюдах и тарелках лежали несложные закуски. Тяжелые дубовые столы и стулья довершали убранство комнаты.
Вправо от очага деревянная лестница вела наверх, где имелись комнаты для приезжих. Когда-то, в блаженные времена блеска маркизов Сомбертон, комнаты эти часто занимались богатыми и щедрыми постояльцами, но теперь они редко видели какого-нибудь заблудившегося постояльца. Чаще всего это бывал художник с тощим кошельком и с волчьим аппетитом, ищущий сюжетов для этюдов, или не менее общипанный поэт, удаляющийся для отдыха и поисков вдохновения в деревенскую глушь.
Прибытие четверых гостей, потребовавших лучшую комнату и не справлявшихся о цене, ошеломило дядюшку Жосселена. А когда он увидел, как трое прибывших извлекли из автомобиля бесчувственного и скованного четвертого, то изумление его перешло в подозрение, что здесь дело неладно. Только мэр, проверив документы странных гостей, успокоил испуганного трактирщика.
Скованный оказался сумасшедшим, которого везли на родину, в Англию; родной брат в сопровождении врача и санитара — так значилось в бумаге, предъявленной мэру. Брат больного пояснил, что вызвал свою яхту к этому именно побережью, чтобы избежать слишком населенных пунктов: чересчур тягостно для него любопытство праздной публики.
Все это Жосселен очень охотно пояснил Посвистову, зашедшему вечером в трактир. «Господина Базиля» из виллы Бельдит он знал уже понаслышке и видел его, когда он вместе с Дегро, ехал с визитом к мэру.
— Представьте, какой несчастный человек этот англичанин, — продожал словоохотливый трактирщик. — Богатейший человек — и вдруг сошел с ума в чужой стране. Из-за какой-то артистки… Мне это рассказывал брат. Какое несчастье! Конечно, со стороны брата вполне естественно желание привезти его на родину, хотя врач не надеется на излечение… Да, как бренно все на свете… К чему теперь этому человеку его богатство, раз Господь отнял у него разум?
Трактирщик вздохнул.
Посвистов выбрал самый темный и самый укромный маленький столик, почти загороженный громадными бочками. Освещение было очень тусклое.
Лампа, висевшая под потолком посредине зала, могла считаться роскошью в сороковых годах прошлого столетия, но в веке электричества была очень ненадежной попыткой борьбы с мраком. Она кидала круг света на середину комнаты, а углы окутывали такие тени, что можно было только различить силуэты людей, сидевших за столами.
- Предыдущая
- 26/29
- Следующая
