Больше, чем любовь (СИ) - Сью Ники - Страница 34

На том конце, видимо, кто-то ответил, и тут моя дорогая маман устроила разнос.

– Ах, это вы, уважаемый! – воскликнула она, подскочив со стула, будто её ужалила тысяча пчёл. – Нет, это не Ангелина! Это ее мама. А вас как зовут?

Я затаила дыхание, не представляя, кто мог мне звонить и чем закончится этот параноидальный разговор.

– Ах, Ярослав! – кивнула сама себе мама. Она подошла к окну, сжав в пальцах занавеску, в то время пока у меня сердце лихорадочно билось о ребра.

Яр! Серьёзно?! Громов мне звонит? И откуда у него мой номер? Арт дал? А главное, зачем он звонит? Тысяча и один вопрос закрутились по спирали в голове. Я поймала себя на мысли, что давно так не переживала, что обо мне подумает парень. Тем более мама явно планировала устроить концерт по заявкам.

– Как вам не стыдно, Ярослав! – прикрикнула она. – А если моя дочь забеременеет? Вы возьмёте на себя ответственность?

Не передать словами, насколько мне стало неудобно за маму перед Яром. Я подскочила со стула и кинулась забирать у неё телефон, ощущая, как полыхают щеки.

– Мама, прекрати!

– Иди в свою комнату! – строго сказала она, впервые наш диалог строился в таком тоне.

– Отдай! Хватит нести чушь! – я извивалась змеей возле неё, а мама то и дело крутилась в разные стороны, пытаясь не дать мне забрать мобильный.

– Юр, уведи её! – наконец сказала она.

И благородный Юрий поднялся со стула, подобно царю из древней Руси, толстыми ручищами потянулся ко мне, желая выполнить поручение мамы. Однако Вадим не позволил ему, он тот час подскочил ко мне, закрыв собой.

– Только троньте Лину! – крикнул в сердцах брат. И я поняла, что зреет конфликт, притом такой, после которого будет тяжело оправиться. Имело смысл сдаться, вряд ли ситуация измениться в лучшую сторону, если сейчас мы все переругаемся. Тем более у мамы с Вадимом итак отношения складываются отвратительно.

– Твоя сестра непонятно с кем ночевала, а ты ее защищаешь? – продолжала мама, а я смотрела на трубку, где до сих пор горел вызов.

Яр все слышит… Какой позор! Мне хотелось провалиться под землю.

– А ты с кем ночуешь? Вот с этим, который тут собирается играть роль папочки? – Вадим, кажется, вошел в раж. Он кидался ругательствами, упрекая при этом родительницу во всем, в том числе и в неудачном браке с отцом. Папа за все время после развода так ни разу и не позвонил. Я слышала, у него появилась новая женщина.

Глаза мои покрылись пеленой, подобно туману, что оседает на землю. Внутри каждый орган болел от обиды, словно меня поразили острые стрелы. Все изменилось… Все окончательно изменилось.

По щеке скатилась слеза, и я почему-то вспомнила себя семилетнюю. Мы гуляли по парку: я, мама, папа и Вадим.

– Вау! – воскликнула я, увидев над озером разноцветную радугу. Она напомнила мне круглую карамель на палочке, окрашенную в семь цветов. Именно такую я держала в руках, упакованную в прозрачную пленку. Радуга была большой, какой-то нереальной, словно мы попали в мир сказок, и за этим чудом природы скрывались врата в магический мир. Она отражалась в зеленых водах озера.

– Красиво, – кивнула мама.

– Прямо как моя конфета! – улыбнулась я. – Пап, а давай завтра тоже придем сюда, вдруг опять будет радуга? Я хочу увидеть все радуги и не пропустить ни одну.

– Не пропустишь, – подтвердил папа. – Обещаю.

Через неделю родители подали на развод. Я больше никогда не гуляла с ними в парке. Папа не сдержал обещание. Тогда я усвоила важный урок: мы живем в мире, где обещания не стоят ничего. Где ответственность и обязательства перед близкими не иначе, чем пустые красивые слова.

Папа ушел.

Мама нашла утешение в чужих мужчинах.

– Мам, – прошептала я, открыв глаза, наполненные слезами. – Даже если я забеременею, то сделаю аборт! Не хочу быть такой как ты! – крикнула в сердцах и умчалась к себе в комнату.

Она должна была мне поверить.

Мамы должны верить своим детям.

Ночь была отвратительной. Я слишком много плакала. Глаза опухли, такое даже макияжем не скрыть. Но оказалось, что хуже будет утром: в школу меня отправилась сопровождать мама с Юрием. Можно было еще поругаться или вообще сбежать, пока эта милая парочка на кухне пила кофе с пирожками, но я так устала, что просто махнула рукой. Плевать.

Юрий ездил на стареньком Лексусе, года эдак две тысячи восьмого. И кажется, этот автомобиль он очень любил, потому что внимательно поглядывал в зеркало заднего вида, как я села на кожаное сидение, куда положила руки и не планирую ли достать еду из рюкзака. Мне до ужаса захотелось ему напакостить, жаль, шоколадки с собой не было.

Доехали мы в полнейшей тишине. Около школы толпились ученики, и как обычно парковка была забита иномарками. Юрий остановился у ворот, там, у высоких тополей стоял Дава с компанией, чуть дальше Ася с подружками. Они снимали очередное видео, видимо, для соцсетей.

– Приехали, – сообщил Юрий, будто я и сама не видела.

– Ага, – буркнула себе под нос и тут же поспешила выскочить на улицу, специально громко хлопнув дверью.

– Ангелина! – мамин голос заставил меня вздрогнуть. Нехотя я остановилась и повернулась к ней. Ну что еще она хочет сказать? Устроить скандал у всех на виду? Или может ей пришла в голову идея пойти к моей классной? Господи! С губ слетел тяжелый вздох. Это когда-нибудь закончится?!

Мама подошла и посмотрела, главное, так внимательно, словно ждала от меня понимания.

– Что еще, мам?

– Мы заберем тебя после уроков.

Вот это заявочки.

– Боишься, что мужчина по имени Ярослав украдет меня и сделает третьей женой? – откровенно грубила я. Это звучало настолько нелепо, мне даже сложно было представить себя женой Громова. Хотя… Интересно, как бы он смотрелся в образе семьянина в домашних тапочках и широкой майке. Эта мысль могла бы заставить меня улыбнуться, вот только грозный вид родительницы вернул в суровую реальность.

– Прекрати, – прошипела она. Я же развернулась, не желая слушать дальше этот бред, но мама дернула меня за локоть. – Во сколько уроки заканчиваются?

– Неважно, – буркнула я. – Отпусти, пожалуйста. Давай не будем устраивать публичный цирк.

– Скажи этому мужчине, чтобы…

– Чтобы что? – раздался вдруг рядом со мной мужской голос. Бархатный, обволакивающий, тот, от которого у меня пробегали приятные мурашки по коже, и с недавних пор замирало сердце. Я пыталась сопротивляться этим ощущениям, но почему-то получалось плохо.

– Кто вы… – опешила мама.

– Ярослав, тот самый мужчина, хотя, признаюсь честно, – с усмешкой ответил Громов. – Вы первая, кто дает мне больше двадцати. Неужели я так постарел?

Между нами повисла пауза. Пожалуй, слишком длинная и немного неловкая. А потом Яр сделал еще одно максимально неожиданное действие: положил руку мне на плечо, притянув ближе к себе. От него веяло легкими нотками смородины. Я на секунду зажмурилась и вспомнила море, песню под гитару, пальцы Ярослава. Длинные. Аккуратные. Музыкальные. Моих щек тут же коснулся легкий румянец, а сердце сладко замерло.

Неужели он мне, в самом деле, нравится?

– То есть… – мама пришла в себя первой. Она чуть откашлялась и перевела удивленный взгляд с Громова на меня. В ее глазах так и читалось: “Не верю, что за чушь!”. – Этот молодой человек и есть Ярослав?

– Да, это со мной провела ночь ваша дочь, – не стушевался Яр.

Клянусь, не будь его ладони на моем плече, я бы уже упала от услышанного. У меня даже губы дрогнули, то ли от очередной волны смущения, то ли от желания высказать негодование. Но я промолчала, опустив взгляд. Если мама решила, что ее дочь отдала свою невинность, если она меня готова тащить к врачу для проверки, пусть будет так. В конце концов, я не обязана доказывать ей обратное, потому что ни в чем не виновата.

– Вот как? – продолжила блеять родительница. Кажется, она тоже была в шоке от столь прямолинейных заявок.