Герцог-пират - Беверли Джо - Страница 6

Он осторожно вложил пистолет в ее руку, в надежде, что девушка не будет без надобности нажимать на курок – например, пожалеет невинных лошадей.

Торн нашел кусок тонкой веревки и принялся связывать злодея номер два. Затем он связал и Кокси, делая это с большим усердием, в надежде, что девушка оценит его умение завязывать узлы.

Наконец он поднялся и повернулся к ней, чтобы получить одобрение.

Но девушка исчезла.

Ее схватил третий злодей?

Вдруг он услышал звук копыт.

Тон выбежал на улицу, но увидел лишь хвост своей лошади, с огромной скоростью исчезающей в переулке. Торн грязно выругался.

– Какого дьявола ты позволил ей взять мою лошадь? – потребовал он ответа у конюха.

– Она уверяла, что вы отправили ее за помощью, капитан. Это показалось мне достаточно убедительным, прошу прощения, – замешкался мужчина.

– Приведи мне любую другую лошадь!

Конюх работал быстро, и не прошло и пяти минут, как Торн уже забирался в седло.

– А как же те люди, капитан? – обеспокоенно спросил конюх, кивнув в сторону конюшни.

– Развяжи их через несколько минут, но не отдавай лошадей. Если они доставят тебе неприятности, скажи всем, что эти злодеи пытались похитить сестру дворянина и заслуживают виселицы.

Возможно, так оно и было.

– И передай этим проходимцам: если капитан Роуз узнает, что они снова беспокоили леди, то им конец.

Связанные мужчины прекрасно слышали его слова. Беглянка не заслуживала защиты, но Торн не мог поступить иначе.

Он решил гнать лошадь по центральной лондонской дороге, хотя и не надеялся, что хитрая беглянка выберет прямой путь. Скорее всего, у нее и в мыслях не было ехать в Мейдстон. Он расспросит прохожих: женщина на лошади ночью – явление достаточно редкое.

Однако большинство горожан, праздновавших скорое восхождение на престол нового короля, были уже в постели. Поэтому по дороге он встретил всего двух людей, ни один из которых не видел девушку. Торн подозревал, что это неспроста. «Проклятье, ей это с рук не сойдет». Она просто так от него не отделается, и как она рассчитывает выжить ночью одна на украденной лошади?

Решив, что больше откладывать нельзя, Торн повернул свою лошадь в сторону замка Айторн – раздраженный, обеспокоенный, но в то же время восхищенный. Эта решительная девушка заинтриговала его, и он хотел узнать о ней все.

Но король мертв… И да здравствует король!

Торну необходимо было быть в Лондоне, чтобы воспользоваться этим моментом.

Новый король был молод и нерешителен, и все придворные боролись за влияние на него. Некоторые уже обладали преимуществом. Например, маркиз Ротгар годами занимался развитием молодого человека, играя роль уважаемого наставника, а не опекуна или воспитателя. Темный маркиз имел репутацию всеведущего. Он словно знал, что этот день наступит неожиданно скоро.

Но он и ему подобные не должны иметь большого влияния.

Необходимо гладко выбрить лицо, надеть модную элегантную одежду и на всей скорости мчаться в Лондон.

Герцог Айторн многих превосходит по могуществу и положению в обществе. Поэтому сейчас он должен быть при дворе, чтобы воспользоваться своими преимуществами в этот решающий момент.

Карскорт, Оксфордшир

Апрель 1764 года

– Там экипаж, Белла! Интересно, кто это приехал?

Лусинда не надеялась на ответ, и Белла Барстоу проигнорировала вопрос сестры. Да и не ждали они никаких посетителей. Кающаяся грешница, запертая в Карскорте, не могла рассчитывать на что-то, кроме дрянной постели и самой скудной еды. Но тем не менее, от скуки даже самое незначительное событие может заиграть интересными красками. Не отрываясь от вышивания фиалки в уголке платка, Белла прислушивалась к доносящимся звукам и размышляла, кто же это мог пожаловать.

Может быть, сосед? Но вряд ли Лусинда, выглядывая в окно, не смогла бы узнать соседский экипаж.

Приглашенный гость? Однако она не замечала никаких приготовлений. Да и гости здесь – редкость, поскольку единственными обитателями дома были Лусинда и их брат, сэр Огастус. Лусинда глупа и сварлива, а Огастус – ханжа, да и дома он бывал редко, в основном разъезжал по разным делам.

А Белла была белой вороной в семье. И если бы сейчас все еще можно было запирать людей в клетках, то с ней бы ровно так и поступили. Она была заточена в Карскорте, потому что не имела ни гроша за душой. Белла даже подумывала о краже, чтобы оплатить свой побег, думала об этом много раз, но была уверена, что ее отец, а теперь еще и Огастус, с удовольствием отправят ее за такое под суд или в ссылку, а то и на виселицу.

Белла закусила губу, чтобы не расплакаться. Она не хотела, чтобы отец любил ее, но до самой его смерти надеялась на справедливость и милосердие.

Что касается брата, то ей было совершенно безразлично, любит ли он ее, испытывает ли хоть какую-то симпатию. Огастус ей не нравился, и так было всю жизнь. Но его холодность была близка к ненависти, и она не знала по какой причине. Белла могла лишь предполагать. Возможно, он считает, что ее позор бросает тень на его безупречную репутацию.

Он, как и все остальные, считает, что четыре года назад Белла сбежала с мужчиной, а затем была вынуждена вернуться обратно домой, обесчещенная, когда негодяй ее бросил. И Белла еще более усугубила свое положение, отказавшись от поспешно найденного для нее мужа.

Это могло быть поводом для гнева и отвращения, особенно для человека, который так дорожит добродетелью и благопристойностью.

Но ненависть?

Четыре года назад она думала, что заточение – это временное наказание, что даже если семья не считает ее достойной нормальной жизни, они в какой-то момент устанут быть ее тюремщиками. Но вместо этого условия ее существования становились все более суровыми.

Лишив ее собственных денег, отец также запретил ей заказывать что-либо без разрешения. Все ждали, что она начнет выпрашивать новые платья и деньги на прически, туфли или перчатки. До тех мрачных событий с похищением она обожала красивую одежду и одевалась всегда по последней моде, поэтому все ждали, что она будет унижаться. Но какая-то внутренняя сила, которой не было в ней до того, как ее опозорили, вырвалась на свободу и требовала, чтобы она никогда ничего не просила.

Белла научилась латать свою одежду и делать вид, что довольна результатом. Что касается обуви и перчаток, то, поскольку она редко куда-то ходила, в них не было особой необходимости.

Через некоторое время, благодаря всё той же внутренней силе, она решила, что если теперь ей приходится самой ремонтировать свою одежду, то она научится делать это хорошо. От легкой починки она перешла к полноценному ремонту, а затем к моделированию одежды с помощью игольного кружева и вышивки. Вместо того, чтобы просить милостыню, она занималась собирательством. На чердаках Карскорта хранились столетние залежи не только потускневшей мебели, но и выброшенной одежды, которая давно вышла из моды. Она разбирала материал и распутывала нитки, часто находя еще и бисер, тесьму, кружева.

Белла очень умело скрывала свою изобретательность и растущее удовольствие от поиска сокровищ, поэтому семья ни о чем не догадывалась. Они были уверены, что красивая и легкомысленная Белла Барстоу, самая главная кокетка в Оксфордшире, никогда бы не стала заниматься столь неинтересными и утомительными делами.

Но Огастус каким-то образом все же догадался. Когда он стал главой семьи, сразу же очистил дом от большей части того, что он называл «хламом», а остальное запер на замок. Поэтому за последний год Белла стала поистине несчастной, и это обстоятельство полностью удовлетворяло извращенную душу Огастуса.

– Я слышу чьи-то голоса, – объявила Лусинда, бросаясь к зеркалу, чтобы проверить, как сидит ее чепец. – Огастус кого-то привел сюда!

Похоже, сестра предполагала, что гость может стать ее поклонником. В свои двадцать шесть лет Лусинда уже не надеялась выйти замуж, но сейчас ее глаза заблестели, а кожа лица зарумянилась.