"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр - Страница 37

Гийом с интересом наблюдал за метаморфозами, происходящими с девушкой. Она сначала побледнела, потом покраснела, дернулась в движении, но тут же замерла. Лицо ее выражало полную растерянность.

— Я… нет, Ваше Величество, Смертью Риккардо, нет… не хочу.

— Не будьте так категоричны, сеньора, — настаивал король. — Вспомните, вы же только что говорили, что он разрушил вашу жизнь, убил близких. Вы это ему уже простили? Так быстро?

— Нет… я не хочу его видеть… Не смогу, он… он ведь когда-то меня любил… — тихо сопротивлялась Патриция. Она бы отступила назад под гнетом королевских аргументов, но путь преграждало кресло.

— Это слабость, сеньора. Имейте силу взглянуть в лицо врага, — давил король. — Решайте же, в конце концов, жить де Веге — причине тысяч несчастий — или умереть. Хотите справедливости, его смерти — станьте ею. Или, клянусь, я помилую графа Кардеса, прощу все грехи, и он будет радоваться жизни, оставшись безнаказанным!

— Я… я согласна, — быстро выкрикнула Патриция, — согласна, — повторила она тихо, словно испугавшись, что может передумать.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Хорхе. — Живите пока в столице, я дам вам знать, когда придет время исполнить мою волю, восстановить справедливость, стать Смертью для Риккардо де Веги — подлого убийцы и бунтовщика.

— Хорошо, — с каким-то ожесточением сказала Патриция. — Я могу идти, Ваше Величество?

— Да, сеньора, можете идти, — кивнул король.

Когда девушка переступала через порог, король вдруг задал вопрос:

— Патриция, кто вас провел через стражу? Моя племянница Ангела, не так ли?

Патриция ничего не ответила, лишь дрогнули в скрываемой улыбке уголки губ. Но королю хватило и ее молчания.

— Спасибо, вы свободны.

— Я сразу догадался, что это дело рук Ангелы, — улыбнулся Гийом, вспомнив о чем-то приятном.

— Да, — согласился Хорхе. — Моя племянница всегда была на стороне обиженных и оскорбленных.

— Ты прав, — опять улыбнулся маг, но улыбка быстро исчезла с его лица. — Знаешь, Хорхе, а тебя не зря назвали Жестоким.

— Что с тобой, Гийом? — внешне лениво поинтересовался Хорхе.

— Ты мстителен, мой король. Так и не смог простить де Веге, что он устроил встряску твоей власти. Надавил на девушку, сделал ее его Смертью. Сейчас смотрю на тебя и понимаю: точно знаешь, как сильно граф ее любил, раньше любил по крайней мере. И теперь — она его Смерть. Теперь, надеюсь, ты не будешь отрицать обвинения в жестокости.

— Месть, мой любезный маг, — блюдо, которое следует подавать холодным и которым нельзя пренебрегать, особенно мне — правителю. Де Вега поиграл в войну, стал причиной тысяч смертей, пусть теперь помучается. Все справедливо. А насчет жестокости, — король взглянул магу в глаза, — не тебе меня в этом обвинять!

Гийом взгляда не отвел, но промолчал, ибо нечем ему было ответить.

Это была удивительная ночь. В безоблачном небе горели три белые луны. Свет ночных солнц предназначался всем живущим, но монархи Камоэнса тысячу лет назад избрали их своим символом. Отстояв право на него в десятках битв. Чуть изменив цвет. Королевские луны стали серебряными.

Легкий ветерок играл в кронах деревьев. В воздухе преобладали запахи цветущих лип, вишен и черемухи. Двое медленно шли по широкой аллее. Молчали. Никто не решался заговорить первым.

Ужин, данный в честь гостей, был в тягость приглашенным. Да и не все из них согласились вообще на нем присутствовать. Таинственный гвардеец, привезший Патрицию, вообще ночевал вне города со своим отрядом, объяснив это тем, что утром путь его лежит дальше, в Лагр. Франческо тоже отказался, причем весьма грубо. Старый рыцарь едва не сорвался на сеньора. Но де Вега нисколько не обиделся.

Время шло, за окном ночь вступила в свои права, гости стали расходиться по отведенным им комнатам. Кармен уже семь лет жила в комнате, соседствующей со спальней Риккардо, — так требовали обычаи. Феррейра сразу по приезде разместился в резиденции. Долг предписывал ему быть всегда рядом с де Вегой. Патриция хотела бы остановиться в городе, но, как назло, в Осбене проводилась ярмарка. Обе гостиницы были переполнены купцами и дворянами, что приехали не только со всего Кардеса, но и из соседних графств. В толпе гостей города мелькали также яркие лагрские кафтаны и сдвинутые набок скайские береты. Торговля процветала.

Первой распрощалась со всеми Кармен. Тут же откланялся Феррейра. Патриция встала и, пересилив себя, произнесла на прощание:

— Спокойной ночи, обед был мне неприятен, но все же благодарю за заботу.

Едва она вышла в коридор, как граф ее догнал.

— Патриция, нам нужно поговорить, — сказал Риккардо, сам не понимая, почему это делает.

Граф осознавал, что ответ будет отрицательный, готовился к очередной насмешке, ядовитой уничтожающей колкости.

— Хорошо, — невольно вырвалось у девушки, но отступать было поздно. — Здесь душно, выйдем на улицу.

Тягостное молчание давило. Патриция первой нарушила тишину:

— Что вы хотели спросить у меня, де Вега? — в этот раз голос ее не подвел, звучал холодно.

— Не знаю, забыл, — честно ответил Риккардо. — Как ты, Пат?

— И ты еще спрашиваешь? — возмутилась она. — Посмотри на меня, Риккардо. — К его удивлению, раздражение девушки внезапно исчезло. — Ты сломал мою жизнь.

— Я не хотел быть причиной твоих бед…

— Не хотел! Я не знаю, как относиться к твоим словам, де Вега. Ты либо зло смеешься надо мной, либо безмозглый дурак! И не смей называть меня Пат! — взвилась девушка.

— Не то и не другое, Пат. Я просто не могу найти нужных слов. Не знаю, что тебе сказать.

— Если так, то лучше молчи, Риккардо.

— Не могу. Почему ты здесь? — тихо спросил он.

— Подумай, вспомни. Взгляни на меня. Ты убил моего мужа, разрушил жизнь. — Лунный свет отражался от ее золотистых волос; казалось, что они светятся в темноте.

— Я не убивал твоего мужа, Пат. Я никого не убивал.

— Сам нет, но разве ты не отвечаешь за своих воинов?

— Война есть война. Он пришел с мечом. Он погиб от меча. Судьба. Васкес был по натуре воинственен, путь рыцаря — постоянный риск, игра с судьбой. Я не виноват в его смерти.

— Твои слова пусты. Ими ты можешь оправдаться в своих глазах. Но не в моих.

Они остановились. Риккардо любовался ее очами, прекрасными даже в гневе. Особенно прекрасными в гневе, наполненными внутренней силой. Горящими изнутри. Огонь всегда завораживает. Огонь ненависти — не исключение.

— Жаль. Но скажи, неужели моя вина перед тобой так велика, что ты решила лично пытать меня, мою истерзанную душу? Ведь я любил тебя, Патриция.

— Ты всегда любил только себя, обо мне даже и не подумал. О моей душе, о моем сердце, Риккардо, — тихо говорила Патриция, ей не хотелось, она не могла нарушить красоту безмолвия ночи. Сам мир вокруг мешал ей.

Она чувствовала боль в его словах, но не верила в нее.

— Ты говоришь о своей любви, разрушив мою!

— Ты не любила Васкеса, — возразил Риккардо.

— Не тебе об этом судить!

— Мне. Я знаю тебя, Пат. Ты не любила его. Как и меня, но это неважно. Просто посчитала, что он лучше, чем я. Не знаю почему…

— Он не был трусом.

— Неужели ты до сих пор веришь в те подлые сплетни? Мне думалось, я всех убедил в обратном. Сегодня, когда я вышел встречать тебя, кто-то даже восхищался моей храбростью.

— И кто же? Уверена, это твоя дешевая любовница с замашками светской львицы. Как ее, Кармен? — желчно спросила Патриция.

— Нет. Феррейра — королевский лейтенант, который якобы не дает мне сбежать. Фикция для знати, — ответил Риккардо. — А Кармен не тронь, — сказал он уже другим, жестким, не терпящим возражений голосом — Пат раньше такого за ним не замечала. — Она самый близкий мне человек. Тебе я готов простить все, кроме нее.

— Так ты меня уже прощаешь? Благодарю, о великий. И как ты только снизошел до меня? — ехидно осведомилась Пат. Она хотела пройтись насчет близости Риккардо и его подданной, но осеклась, взглянув ему в глаза.