"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр - Страница 394

Интар презрительно фыркнул, но тут же съежился, потому как поймал на себе взгляд Квентиса, исполненный бешенства.

В послании сообщалось, что, коль скоро маг по имени Гиллард был отдан в полное распоряжение владыке великой Империи, то сам магистр Закрытого города больше не имеет ни малейшего отношения к тому, что вытворяет или намеревается вытворить беглец. И ловить непокорного мага придется уже слугам Императора, потому как маги слишком заняты составлением заклятий, и им не до того. Кроме того, магистр настаивал на своей непричастности к происшествию с темной нелюдью и самым невообразимо наглым образом рекомендовал искать корень событий в Дэйлороне. За сим, магистр Закрытого города по-прежнему оставался наипреданнейшим слугой Императора.

Квентис скомкал письмо и слепо уставился на Шенома Тэра.

– Это уже слишком. Он сам еще не знает… всей глубины моего гнева… Проклятье, да это же открытое неповиновение! Мой отец… он их не трогал, да… Но то, что происходит, уже выходит за все разумные пределы!

Император судорожно сжал кулаки. Ему хотелось по меньшей мере разнести в щепки содержимое кабинета, выдрать магистра из черной башни, и долго-долго резать его на кусочки, чтобы старик выл и умолял Хаттара ниспослать быструю смерть.

– Ваше величество… успокойтесь, прошу… – шепоток лорда Тэра доносился откуда-то издалека, только подливая масла в клокочущее горнило ярости.

«Ну, и зачем им видеть тебя сейчас, когда ты – одна сплошная слабость?»

Это была единственная здравая мысль. На самом деле, на Императора не должны глазеть в тот момент, когда лицо наливается алыми пятнами, а ногти до крови впиваются в ладони.

Рыкнув, Квентис вылетел вон из кабинета. Почти бегом добравшись до спальни, пинком растворил двери, швырнул о стену хрупкий стульчик, который не замедлил от этого развалиться… И увидел Лаури, которая в привычном полупрозрачном одеянии сидела на кровати.

– Ты… Ты! Пошла вон! – рявкнул владыка, озираясь в поисках чего бы еще сломать.

Васильковые глаза наложницы без страха смотрели на него, и на пухлых губах играла странная улыбка.

– Ты оглохла? – почти прошипел Квентис, – хитрая, пронырливая тварь! Я прикажу… сварить тебя в кипятке, отрезать уши, выколоть глаза, чтобы больше никогда, и ничего не подслушала!

Она медленно поднялась, грациозно качнула бедрами.

– Владыка страшен в гневе, однако гнев не лучший советчик.

От подобной наглости Квентис потерял дар речи. А Лаури, воспользовавшись паузой, быстро проговорила:

– Я могу помочь моему повелителю поймать беглеца. Если, разумеется, это до сих пор важно.

– Что?..

«Успокойся… успокойся немедленно… быть может, есть смысл выслушать, прежде чем казнить?»

Он поднес к глазам собственные ладони с кровавыми отметинами от ногтей, глухо приказал:

– Говори. И упаси тебя Хаттар ляпнуть какую-нибудь глупость.

– Если этот мальчишка так важен для тебя, мой повелитель, то я хочу, чтобы мой поступок был тобой оценен.

– Об этом поговорим потом.

– Лучшей наградой для меня будет диадема императрицы.

– Говори, – едва слышно выдохнул Квентис. Либо девица совсем рехнулась, либо…

– Я подслушала то, о чем толковал Интар, – невинно проворковала Лаури, – он говорил о частичке сбежавшего мага? Изволь, владыка. Теперь я думаю, что поступила крайне осмотрительно, когда срезала его локон и остригла ноги на левой руке. Разумеется, все это я сделала, пока он был в беспамятстве.

Император едва поверил собственным ушам. Чуть не присвистнул по-мальчишески, но вовремя сдержался. Все-таки, владыка империи. А что до Лаури…

«Может, и правда сделать ее императрицей? И как это она додумалась?»

– А не лжешь? – осведомился он, внимательно глядя на красивое лицо, на золотые, такие мягкие на ощупь локоны.

– Я не настолько глупа, чтобы лгать моему господину, – жестко ответила дочь краснодревщика.

Она подошла и доверчиво прижалась к нему всем телом. Затем поднялась на цыпочки и завораживающе-нежно поцеловала.

– Отринь гнев, владыка. Если только Интар не солгал, ты можешь получить мальчишку… Ты можешь получить все, что только пожелаешь!

Квентис рассмеялся, легко подхватил Лаури и с размаху бросил на кровать. Пожалуй, с такой женщиной можно иметь дело. Разве он – не владыка Империи? Владыки всегда получают то, что желают… А магистр… он сам еще не подозревает, с кем связался.

…Раздобыть чистую одежду оказалось на удивление просто. Даже собаки не донимали Миральду; едва почуяв болотное зло, они начинали скулить и старались убраться подальше. Скользя тенью по зажиточным дворам, Миральда придирчиво перебрала вывешенное после стирки белье и вернулась в лес уже с добычей.

Она нашла Гора в той позе, которую он принял после ее приказа «ждать и с места не двигаться»: кочевник спокойно сидел на валуне, положив руки на колени. Слабый ветер шевелил его выгоревшие волосы, в лунном свете они казались совсем светлыми, даже седыми. Миральда невольно замедлила шаг, не торопясь сообщать о своем появлении, ей было хорошо видно лицо Гора… Пожалуй, даже лучше, чем днем, когда только темные глаза поблескивают из-под отросших, спутанных прядей. А теперь вот Гор сидел неподвижно, отбросив космы со лба – и Миральда вдруг поняла, что сын бескрайних степей, которого во младенчестве отнесли на алтарь владык ночи, удивительно красив той яркой, броской красотой, какая порой отличает полудикий и свободный народ от тех, кто столетиями влачит груз цивилизации. Она вдруг поймала себя на том, что невольно ищет в кайэрском рабе сходство с Геллером Накори.

«Да что это со мной?» – она зло стиснула украденную одежду, – «что за глупости? У них нет ничего, совершенно ничего общего…»

И внезапно поняла, что неправа. Общее, несомненно, было – и заключалось в странной, едва заметной печати обреченности, каким-то чудом тронувшей каждый штрих, каждую тонкую морщинку. Геллер был командором, но знал, что на самом деле всего лишь раб своего господина, к тому же раб, не смеющий бороться за свою свободу. Гор стал собственностью королевы-матери сразу же после того, как его собственная мать предпочла избавиться от сына, оставив его в дар владыкам ночи… Вдруг нахлынул страх. Не к добру, если человек встретит нелюдь на своем пути, не к добру. Подобранная личинка дэйлор – и убитые сестры. А вдруг… И с этим молодым мужчиной что-нибудь случится? Ведь теперь… Она сама – темная нелюдь.

«Прекрати. Все это – чушь, бред…» – Миральда решительно шагнула вперед. Гор вскочил на ноги, выгоревшие пряди упали на лицо – и наваждение схлынуло.

– Это тебе, – она протянула ему штаны и рубаху, – самые большие, что я нашла.

– Благодарю госпожу.

– Не нужно меня величать госпожой. Я не буду против, если ты будешь называть меня по имени.

– Слушаюсь, госп… Миральда.

– Только, будь любезен, прежде чем одеть все это, помойся.

– Зачем? – казалось, он искренне удивлен.

– Затем, что чистое не одевают на грязное, – объяснила Миральда, – тут вроде ручей неподалеку… Да и я… переоденусь.

И она довольно похлопала по скомканным рубахе и верхнему платью. Конечно, не наряд придворной красотки, но – чистое, пахнет мылом и свежим ветром.

– Постричь тебя тоже не мешало бы, – пробурчала ночница, в то время как Гор с неподдельным интересом изучал покрой штанов.

– В них ходить неудобно, – он заглянул в штанины, затем перевел огорченный взгляд на Миральду.

– Все ходят, и ты будешь. Не забывай – мы пойдем через людские земли, иной раз и из лесу выходить придется.

– Как скажешь… Миральда.

Под утро они добрались до широкого ручья с ледяной водой, и сперва Миральда тщательно и долго смывала с себя грязь, а Гор в это время сидел на берегу, повернувшись к ней спиной, а потом полез купаться Гор, и ночница сидела на траве, наслаждаясь каждым прикосновением чистого белья к коже. Время от времени Миральда напоминала, что Гор должен стереть с себя всю грязь, въевшуюся за годы в кожу, а потому следует тереться песком, и, кроме того, нужно вымыть голову, что было воспринято едва ли не с мольбами о помиловании. Спустя еще час препирательств он уселся на траву в двух шагах от Миральды, уже облаченный в одежду простого землепашца. На небо поспешно выкатывалось алое яблоко солнца.