"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр - Страница 311

Уломара внимательно следила за ним, не говоря ни слова. Ждала.

– Это… – Ильверс запнулся, подбирая слова, – это как дурное предчувствие. Когда чуешь, что там – опасно, но не видишь ровным счетом ничего.

Магесса лишь вздохнула.

– На самом деле взаимодействие этих камней в их нынешних позициях порождает мощнейшие сгустки Силы для энергетических заклинаний. Похоже на то, что дэйлор просто не видят взаимодействия вещей, а, следовательно…

Она не договорила, потому что на пороге лаборатории появилась запыхавшаяся Айкила.

– Госпожа Уломара, госпожа Уломара! К вам пришел господин Альхейм Шентарийский.

Магесса растерянно всплеснула руками.

– Ну так проси его в комнату для гостей, живо! Я сейчас буду.

Она засуетилась, подхватила шнур с камешками и всучила его в руки Ильверсу.

– Ох, будь так любезен… Повесь его обратно, во-он на тот крюк… Альхейм… Мой старый учитель, не хочу его задерживать…

И вихрем вылетела из лаборатории, шурша многочисленными юбками и на ходу поправляя сплетение кос на затылке.

Дэйлор ничего не оставалось, как водрузить ценный источник силы на место. Он задумался: неужели из-за невозможности понять людскую магию ему не суждено войти в Черный город? Ильверс зло скрипнул зубами, окинул взглядом скопище склянок и коробок. Проклятье! Ведь он стоит среди могущественных источников Силы – и ровным счетом ничего не видит, кроме жалких и туманных ощущений! А ведь уже понял, что за высокой стеной, на пути к башне, его ждут – не дождутся ловко расставленные капканы, замешанные на магии вещей…

Ильверс внезапно ощутил такой прилив ярости, что едва не разметал по полу все эти компоненты, оказавшиеся столь бесполезными. Но полыхнувший вдруг костер чувств очень быстро погас, увязая в сером и холодном равнодушии. Дэйлор уселся на край стула и задумался.

«А почему, собственно, ты так хочешь туда войти? В этот Черный город? Ведь ты уже достаточно сильный маг, чтобы вернуться в Дэйлорон и призвать к ответу тех, кто был виновен в гибели твоей и матушки. Что ты ищешь за черными стенами? Быть может, тебе никогда не суждено туда попасть, и так будешь, как полоумный, бродить вокруг да около…»

Мысль показалась на удивление здравой. В самом деле, он уже достаточно сильный маг, чтобы противостоять всем… Ох, а достаточно ли сильный? Великий Магистр Дэйлорона, а может, даже Варна – одним пальцем раздавят, а он и пикнуть не успеет…

Ильверс тряхнул головой. Уверенность в том, что он поступает правильно, и что за стенами черной цитадели его ждет величие непревзойденного могущества, росла с каждым мгновением, заполняя все его существо. Словно кто-то умелой рукой заливал сознание вязким медом, в котором тонуло все, кроме желания попасть в город и почерпнуть там всю силу – и все знание, что могли храниться в объятих столетий. Дэйлор уже был уверен в том, что не сможет вершить правосудие, не добравшись до сокровищ башни.

– Наверняка есть какой-то выход, – сказал он сам себе, – а для меня обратного пути больше нет. Может быть, предложить Уломаре отправиться туда?

Но ведь он ни с кем не собирался делить то, что найдет за стенами древней цитадели!

– Тогда я избавлюсь от нее, – пробурчал Ильверс, – только и всего.

Приняв такое решение, он не испытал ни сожаления, ни угрызений совести. Как будто все шло именно так, как должно было. Осталось только уговорить ее, посулить великие сокровища знаний, могущество, власть – все, до чего, по мнению Ильверса, были падки люди.

И, неслышно покинув лабораторию, он направился к распахнутым дверям комнаты для гостей, где Уломара принимала мага Альхейма.

Он не стал входить – чтобы, упаси Предки, старик не увидел в доме своей ученицы нелюдя из Дэйлорона. Прислонился к стене рядом с распахнутой резной створкой, так, чтобы можно быть спокойно услышать все, о чем бы шла речь. Где-то под грудиной зашевелилось неясное предчувствие, словно ему было жуть как нужно подслушивать чужую болтовню.

Между тем раздался голос Уломары.

– Альхейм, бросай эту затею. Еще немного, и ты лишишься рассудка. Вспомни – да, да, вспомни, сколько твоих приятелей погибло за этими стенами! Да что там – я сама едва в живых осталась, но изуродована на всю жизнь!

– Верно, ты права, деточка. Теперь мне и вправду придется бросить все это…

И послышалось старческое всхлипывание.

– Потому как… Нет сейчас дэйлор, который мог бы войти в Закрытый город. Они просто не видят той Силы, которой он закрыт, понимаешь?

Ильверсу показалось, что на него обрушился бесвкусно-вычурный, с лепниной, потолок. Как же так? Оказывается, в Алларене жил себе преспокойно маг, который пытался войти в цитадель – но не мог?!! Дэйлор бил озноб; он все еще никак не мог поверить… В то, что выход был найден и оказался столь незамысловатым.

– Я встретился с ним недалеко от Талипо, – бурчал Альхейм, – он мне порассказывал странные вещи… То, что черный город опустел… В этом какие-то причины, никому ныне неизвестные…

Ильверс уже не слушал. Под сердцем сладко дремала уверенность в том, что до цели остался ровно один шаг.

… Когда Альхейм выходил из дома Уломары, дэйлор поджидал его на улице, прислонясь спиной к шершавому стволу старой липы. Накрапывал мелкий дождик, и уже успел порядком промочить одежду, но Ильверс не ощущал ни холода, ни того, как вода стекает по волосам за ворот. Он несколько минут наблюдал за белобородым стариком, который, кряхтя, набросил на голову капюшон и, горестно вздыхая, поплелся вдоль по улочке. Затем быстрым шагом догнал его.

– Господин Альхейм!

Маг остановился, близоруко щурясь, посмотрел на Ильверса.

– Что вам, господин хороший?

На его желтом лице мелькнуло сомнение, но тут же утонуло в глубоких морщинах. Похоже, что соломенного цвета волосы и добротный кафтан все-таки вводили людей в заблуждение. Ильверс чуть поклонился.

– Я тот, кого вы ищете.

– Не понимаю… – выцветшие стариковские глаза вновь прилипли к лицу Ильверса, но теперь уже очень внимательно, подозрительно. В какой-то миг Альхейм вздрогнул всем своим тщедушным телом, и стало ясно, что маг наконец понял, кто перед ним.

– Вы искали дэйлор, который бы мог вместе с вами войти в Черный город, – жестко сказал Ильверс, – считайте, что вам повезло. Потому как я прекрасно вижу Силу, которой он запечатан, и как раз ищу людского мага, который бы взял на себя магию вещей.

– Но… вы… уверены? – лицо Альхейма внезапно стало землисто-серым. Он пошатнулся, схватился за сердце, так что Ильверсу пришлось подхватить его под локти.

– Я – уверен. И чем скорее мы войдем туда, тем лучше.

Радость едва не обернулась бедой для Альхейма. Сердце болезненно сжалось; под левой лопаткой засел раскаленный гвоздь, раздирая грудь безумной болью. Он едва ощутил, как молодой дэйлор с соломенного цвета волосами подхватил его, не давая упасть. Мелькнула горькая от безысходности мысль – неужели все?!! Неужели теперь, когда удача сама шла в руки, ему не суждено осуществить мечту всей жизни?..

Но нет. Он даже не понял, что произошло; боль угасла, распалась тысячью осколков. Дышать стало легче, легче… И сердце вновь забилось по-прежнему.

– Как вы себя чувствуете? – прошелестел над ухом приятный голос, с едва заметным певучим акцентом. Альхейм поднял глаза, всмотрелся в молодое лицо и подумал, что все-таки дэйлор – красивейшие создания Отца-Неба.

– Это вы… помогли мне? – беззвучно прошептал маг, все еще цепляясь за мокрые руки нелюдя.

– Да, я, – он равнодушно пожал плечами, – мне это было несложно. И я все-таки хочу попасть в черный город.

– Ох… – только и сказал Альхейм. Потом, когда способность нормально говорить и размышлять вернулась, пробурчал, – ну что ж, пойдемте, господин хороший… Обсудим.

Пока добирались до дома, дэйлор промок насквозь. Альхейм мысленно корил себя за то, что решил подышать воздухом и размять косточки, вместо того, чтобы отправляться к Уломаре в крытом возке; но парень шел спокойно, будто холод и слякоть мало волновали его. Маг искоса поглядывал на дэйлор, сперва в восхищении, потом – подозрительно. Было что-то не так с этим молодцем, и Альхейм, к собственнмоу стыду, не мог понять, что именно. Лицо… Это красивое, гармоничных черт лицо с выразительными черными глазами… Оно казалось слишком малоподвижным. Будто жизни в теле этого нелюдя уже не хватало для того, чтобы согреть огоньком застывающие мрамором черты.