"Фантастика 2023-178". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 46

Падал снег, и вместе с ним падали долу древние слова псалма:

— Господи, воззвах к Тебе, услыши мя. Услыши мя, Господи. Вонми гласу моления моего, внегда воззвати ми к Тебе…

Зоя плакала и молилась о своей отверженности, о том, что ее путь невыносим и сама природа отказывает ей в праве на существование. Она спрашивала, но страшилась получить ответ. Она просила и не верила в то, что просимое можно получить. Наконец Зоя почувствовала, что не осталось больше ни слез для плача, ни слов для молитвы. Она встала и, чуть покачиваясь, двинулась к выходу из парка, мимо колонны снеговиков с морковными носами и вампирьими челюстями. И тут дорогу ей заступил вампир.

— Не слишком поздно для прогулок? — спросил он.

Зоя промолчала.

— Впрочем, —продолжал вампир, —я слышал, будто у оборотней иногда бывает бессонница. Как поживаете, Зоя?

— Спасибо, Вадим, — наконец подала голос Зоя. — Не на что жаловаться.

Вампир переместился ближе, заглянул девушке в глаза:

— Не уверен. А что это у вас за раны? Опять пытали самое себя? Вы мазохистка, Зоя.

— Я удерживаю своего зверя. Вадим, мне нужно идти.

— Позвольте мне немного проводить вас. Уверяю, с самыми чистыми намерениями.

Зоя отрешенно кивнула. Вампир зашагал рядом с нею, явно любуясь заснеженным парком. Лицо Вадима прекрасно гармонировало со всей окружающей белизной. Вадим был молодым (двухсот лет не минуло), изумительно красивым и интеллигентным вампиром. И давним, но безуспешным поклонником Зои. Он питал к девушке-оборотню самые нежные чувства и не раз предлагал ей руку и сердце. Но, как известно, Зоя уже придумала себе принца, а Вадим до этого образа не дотягивал. Потому был просто хорошим другом и приятным собеседником.

— Нельзя, удерживать своего зверя бесконечно, — сказал Вадим. — Он отомстит.

— Вадим, я прошу…

— Нет, это я прошу вас, Зоечка. Мы знакомы не первый год. И все это время я наблюдаю за вашими страданиями. Вы пытаетесь стать тем, кем вы быть не можете.

— Да, я хочу стать человеком. Я хочу, чтобы у меня была бессмертная душа.

— А зачем? Что вы обретете, даже если предположить такое чудо, что вдруг ваша природа оборотня исчезнет и останется только природа человеческая? Ради какой награды хотите вы очеловечиться?

— Я просто хочу быть нормальной.

— А вы знаете, как это — быть нормальной? Какова она — норма? Да, вы скажете, что люди не обрастают шкурой, не выращивают клыков и когтей, как оборотни, не проходят сквозь стены и не пьют кровь, как вампиры. Но разве они поэтому лучше нас? Чище? Благороднее? Мудрее? Или, может быть, милосерднее?

— Вадим…

— Зоя, послушайте! Мне жаль вас. Именно жаль, хотя говорят, что вампиры не знают жалости и сострадания. Я вижу, как вы мучаетесь. Я сострадаю вам. Потому что сам когда-то, пусть давно, тоже страдал так. Я страшился своей природы, я презирал себя за то, что стал живым мертвецом, которому недоступно солнце. Но я смирился. И вы смиритесь.

— Мне очень страшно, Вадим, — сказала Зоя. — Мне иногда кажется, что небо надо мной пусто. А я хочу верить, что моя жизнь для чего-то нужна там…

— Зоя, простите, вы же знаете, что я атеист. И я не понимаю вашей склонности к религиозности и церковности. Вы до сих пор не расстаетесь с идеей принятия крещения!

— Да.

— Это убьет вас.

— Знаю. Поэтому я и не крестилась. До сих пор. Хотя лучше бы мне сгореть от святой воды, чем мучиться от такой жизни!

— Зоя, милая, почему вы себя так ненавидите?! Кому вы сделали вред, кого обидели или оскорбили тем, что вы оборотень?! Вы ведь даже не охотитесь, я-то знаю…

— Я встретила человека. Я… Он мне дорог. Но таких, как я и вы, он считает порождением ада, воплощенным злом.

— Поверьте, вы не будете с ним счастливы. Зоя, люди мыслят стереотипно, они всех подгоняют под ими же самими выдуманные параметры. Они презирают и ненавидят даже своих — тех, кто под параметры не подошел. Инвалидов, неизлечимо больных… Хотя на словах — о, на словах люди крайне гуманны и милосердны! Поэтому не связывайтесь с ними. Они уничтожат вас во имя торжества своей гуманности и милосердия. Ведь эвтаназию тоже придумал человек… Кстати, хотел вас спросить: правда, что нашли труп человека, убитого оборотнем?

— Да. Но я еще не знаю подробностей.

— Это кто-то из Стаи?

— Нет. Вадим, у Стаи нет Вожака. Без него — никакой охоты. Кроме того, убивать людей Стае запрещено. Мне кажется, это чужак. На меня и мою подругу тоже недавно напал оборотень. Он был безумен, не мог даже держать определенного образа. Какая-то жуткая смесь из клыков, шерсти и когтей.

— Напали?! Ужас! Зоечка, я теперь буду постоянно ходить за вами, хотите вы этого или нет! Если уж даже на оборотней нападают, куда катится мир!

— Вадим, не стоит так беспокоиться… То нападение я отбила, и монстра взяли. Думаю, его уже усыпили. Безумие неизлечимо.

— Беспокоиться стоит. Ведь убийство человека произошло позже, и значит, этот убийца еще не пойман.

Утром Зое позвонила Ольга:

— Ты уже знаешь?

— Что?

— По местному радио передали. Убийца найден. Тоже безумный оборотень, вроде того, что на нас напал. Его поймали, когда он на птицеферму залез. Два десятка кур успел растерзать, пока его обезвредили. Зоя…

— А?

— Откуда могут взяться безумные оборотни? Раньше у нас их не было.

— Раньше у Стаи был Вожак. Он метил город…

— Фу!

— Метил город, и чужаки не смели приблизиться. А сейчас полное безначалие. Мой отец только считается заместителем Вожака, но эта должность ничего не дает… Ох, подожди, Оля, дай я проснусь окончательно, я полночи не спала.

— Из-за чего?

— Федор объявил себя борцом с мировой нежитью. А я, как ты понимаешь, тоже попадаю в отряд ненавистной ему нежити.

— Зоя… Ты сказала ему о себе?

— Нет. Испугалась, подумала: может, он переменится. Успокоится, поживет немного в нашем городе, привыкнет. И не будет так болезненно реагировать.

— Да уж, реакция отменная. Надо же, в борцы его потянуло. Воин незримой войны. Я попрошу Арсения, пускай он с этим молодым человеком побеседует на темы войны и мира.

— Может, не надо?

— Надо. Сегодня после всенощной будем репетировать пьесу, вот Арсений и поговорит с твоим Федором.

— Оля, знаешь, я почему-то стала его бояться.

— Кого?

— Федора. Оля, можно я к тебе приеду? По телефону это как-то не расскажешь.

— Приезжай, конечно. Жду. Постных плюшек напеку, на огуречном рассоле. Меня Любовь Николаевна научила — сказочная вещь.

…Сказочные постные плюшки действительно были хороши. И на некоторое время примирили Зою с действительностью. Она передала подруге весь свой вечерний разговор с Федором, немного поплакала, съела полбанки абрикосового варенья и почти успокоилась.

— Я скажу ему правду, — решила она. — Отвергнет, так тому и быть.

— В конце концов, — поддержала девушку дьяконица, — не сошелся свет клином на этом Федоре. Можно подумать, уникум. Найдем мы тебе жениха, Зоя, не переживай! После Великого поста повезу я тебя, солнце мое, в свой родной город, в Сергиев Посад. Там молодых, неженатых семинаристов столько!

— Оля, и как ты себе это представляешь? — утомленно улыбнулась Зоя. — Некрещеная оборотниха и будущий священник. Ничего себе союз! Нет, видно, мне надо отказаться от своих абсурдных мечтаний. Родилась зверем — так и живи со зверями. Закон естества.

— «Бог, идеже хощет, побеждает естества чин», — напомнила Ольга.

— К сожалению, это не мой случай, — сказала Зоя, но в словах ее не было безысходной печали. — Ты на всенощную сегодня куда идешь?

— Я хочу пойти в собор. Там владыка служить будет. Архиерейский хор поет — просто душа с телом расстается.

— А я, как всегда, буду в нашем храме. Оль, ты знаешь, иногда стою и боюсь — как выгонят меня сейчас богомольные старушки, закричат: «Оборотень, нехристь! Вон из нашего храма!»

— Не имеют они права кричать. И храм не их, а Божий. Не старушки богомольные в храме хозяйки, а Бог. Это Его дом, люди в том доме гости. Мало ли кто к Хозяину в гости приходит! Дело других гостей на это вежливо не обращать внимания. Погоди… Раньше ты никогда мне такого не говорила. Тебя кто-нибудь в храме обидел?