Предел выживания (СИ) - Метельский Николай Александрович - Страница 53

Передав судно с рук на руки бойцам с эсминца, вернулись, наконец, на «Хофунд», где первым делом, естественно, пошли жрать. В дальнейшем рейд проходил без приключений, по крайней мере для десанта — мы даже на абордаж больше никого не брали. Вся наша служба сводилась к приёму пищи, дежурствам, редким тренировкам и боевым тревогам, во время которых мы просто сидели на боевых постах. А спустя полтора месяца рейда, нам объявили, что мы возвращаемся на Камаран. И вот это, честно говоря, напрягало. Вряд ли нас бы вернули из-за какой-то ерунды, командование явно что-то планирует с нашим участием.

Младший контр-адмирал Эктор Наварро стоял напротив большого экрана в главном штабе флота планеты Камаран.

— Это очень важная миссия, Наварро, — говорил с той стороны экрана заместитель начальника штаба флота СНП. — Разведка во всё горло орёт, что эту станцию надо взять.

— Понимаю, сэр, — ответил Наварро. — Сделаю всё в лучшем виде.

— Уж постарайся, Наварро, — проворчал адмирал Суини. — Раз уж заварил всю эту кашу.

Наварро уже и сам был не рад, что решил угнать то странное судно, оказавшееся исследовательским. И видимо исследовало оно что-то очень важное, раз командование встало на уши после его изучения. Теперь вот придётся брать станцию кентавров, которую они за каким-то чёртом притащили в одну из захваченных у СНП систему. Проблема была в том, что та система располагалась недалеко от Борегара, а значит, после начала атаки у них будет максимум двое суток, по истечении которых придётся очень быстро убегать, при том, что на одном лишь захвате операция не останавливается, станцию ещё нужно… Пусть будет — обчистить. А если их по пути к цели засекут, то операция может растянуться надолго. Но есть и плюсы, в его распоряжение временно передают эскадру кораблей, а это, помимо общей боевой мощи, ещё и около двух тысяч десантников. В общей сложности в его распоряжении будет целый полк. С таким количеством бойцов он точно захватит объект. Благо на том же захваченном судне была схема станции. В целом, это обычная исследовательская станция, какие кентавры строят уже лет сто пятьдесят, но на схеме, вытащенной из базы данных судна, есть сектора, помеченные разным уровнем секретности. А это, в свою очередь, позволяет составить примерную схему обороны кентавров.

Надо будет отправить Марича в самый защищённый сектор, там наверняка самое интересное. Ему везёт, и на этом надо играть.

— Постараюсь, сэр, — ответил Наварро твёрдо. — Не знаю, что они там за Возвышение исследуют, но у меня найдётся способ это выяснить.

Как выяснилось из, кто бы мог подумать, жалоб Афины, провести целую эскадру кораблей по захваченной противником территории не так-то и просто. Поскольку жаловалась Афина довольно специфически, постоянно намекая на глупость людей и свой тактический гений, мне приходилось не жалеть её, а постоянно нахваливать. После чего она ненадолго пропадала, но вернувшись, вновь начинала жаловаться. Из разговоров с ней я много что узнал о предстоящей операции, в том числе о том, что меня с моим взводом решили отправить в самое опасное место. Так что, когда зазвучала предбоевая тревога, и майор сообщил нам, что мы, наконец, у нашей цели, морально я был готов ко всему.

В капсуле мы просидели недолго, уж не знаю, что там в космосе творилось, но малую артиллерию станции, судя по всему, выбили всего за час. Полёт на шаттле тоже был недолгим. Столкновение с обшивкой станции проблем не вызвало. А вот на самой станции творилась какая-то хрень. И я говорю не о том, что уступающие нам в числе защитники сражались с заметным остервенением. С подобным я, кстати, всего второй раз сталкиваюсь, обычно кентавры ведут себя как профессионалы. Только в ангаре форта Аномалии и здесь я видел, как кентавры безумно пёрли вперёд. Но опять же, даже это ерунда, по-настоящему меня заставила растеряться голограмма какого-то грея в чёрно-серебряной мантии, который появлялся то тут, то там. Впервые мы встретились с ним после первого же столкновения с кентаврами. Я тогда взял небольшую паузу, чтобы прийти в себя и проверить, всё ли нормально у парней.

— Потерь нет, — последним из командиров отделений доложил Мюллер.

Он как раз вернулся к нам на последней стоянке у Камарана.

Мы находились в помещении с кучей какого-то научного оборудования и на появление какого-то чела в мантии отреагировали соответствующим образом.

— Прекратить огонь! — надрывал я глотку. — Отставить, я сказал!

В грея, появившегося между двумя столами, стрелял весь взвод, и я не сразу сообразил, что ему, в общем-то, плевать на наши пули.

— Что за херня, сэр? — спросил стоящий рядом со мной Хилл. — Что это такое?

В этот момент грей поднял руку и приложил ладонь к животу, после чего резко исчез.

— А сам не видишь, придурок, голограмма это, — ответил я Хиллу.

Странно только, зачем кентаврам в лаборатории голограмма грея? Причём, не из наших соседей, исшахов, а какого-то другого вида. Я вроде уже говорил, но видов, похожих на греев, довольно много в галактике.

В следующий раз мы увидели ту же голограмму во время боя с отрядом кентавров, который не давал нам соединиться со взводом Кортеса. Причем, эта серая скотина не просто стояла на месте, а с любопытством ходила по перекрёстку, на котором шёл бой. После такого ко мне пришло понимание, что это не просто голограмма, а что-то похожее на Афину. То что у станции может быть искусственный интеллект — нормально, а вот почему ИИ кентавров выбрал себе образ грея — большой вопрос. И какого чёрта он ведёт себя так, будто попал на какой-то аттракцион. Будто он и не принадлежит станции, что как бы бред.

Соединившись со взводом Кортеса, который успел потерять одного бойца, направились в сторону отметки капитана Васкеса, занявшего один из залов станции и ведущего бой с превосходящими силами противника.

— Голограмму грея видел? — спросил я на ходу у Кортеса.

— Видел, — ответил он. — Пиз…ец странно.

— Ага, — согласился я с ним. — Ваще пиз…ец как.

Васкеса, когда мы до него добрались, сильно прижали, но великолепные Марич с Кортесом, ударив во фланг противника, спасли бедного капитана. Причём этот чёртов грей был и здесь. Даже когда закончился бой, он некоторое время ходил между трупами кентавров и с любопытством их разглядывал.

— Сэр, — начал было Кортес, когда мы подошли к Васкесу. — Похоже вы ранены, сэр.

И правда. Левую руку капитан явно не чувствовал, она у него просто висела.

— Спасибо, что сообщил, сержант, — произнёс Васкес раздражённо. — А то я без тебя не понял. Доложите о потерях.

— Потерь нет, сэр, — произнёс я.

— Один убитый, сэр, — доложил Кортес.

— Марич, как всегда… — вздохнул Васкес. — А мне вот не повезло.

Не знаю, кто там у него ранен, а кто убит, но на полу лежали семь бойцов из взвода Экюля.

— Сэр, а где сержант Экюль? — спросил я без задней мысли.

— Сержант Экюль погиб, — ответил Васкес чуть отвернувшись. — Ещё в начале абордажа.

Чёрт… Сучьи кентавры… Он же… На пару секунд крепко зажмурив глаза, расслабил крепко сжатую челюсть. Грёбаная война.

— Вас понял, капитан, — произнёс я. — Что дальше делаем?

— Всё по плану, сержант, — ответил Васкес. — Пробиваемся на точку А3, и расходимся в стороны. Мы по-прежнему должны взять «чёрный» сектор.

— А что с этой голограммой делать? — спросил Кортес, кивнув в сторону грея.

— Ничего, — ответил Васкес. — Мы с ним ничего не можем сделать. Подобная голограмма по всей станции появляется.

— Понял вас, сэр, — произнёс Кортес, поправив ремень винтовки.

До точки А3 добрались без происшествий. Вообще. Ни одного кентавра по дороге не встретили. А вот дальше начиналась веселуха. Из-за того, что станция была слишком большая, для зачистки нашего сектора роте необходимо было разделиться. Я со своим взводом направился в правый коридор, который вывел нас в зал, посреди которого стояла огромная колонна в виде языков пламени. Из зала вели два прохода, не считая того, из которого пришли мы.