Предел выживания (СИ) - Метельский Николай Александрович - Страница 14

Никто не собирается допускать обезьян до техники в новых, для этих самых обезьян, условиях.

Обучение на другой планете проводилось в два этапа, так как тамошняя база не вместила бы в себя всех курсантов учебки. Наш батальон попал в первую волну вместе с четырьмя другими. Перевозил нас десантный корабль класса «Арго», старенький, но всё ещё встречающийся в военном флоте СНП.

— Охренеть, он огромный, — произнёс я, после того, как мы выгрузились из шаттла в ангаре корабля.

Это вам не гражданская посудина, в которой я добирался до учебной части, там и ангара-то не было, мы через шлюз выходили из шаттла.

— А что такого? — поправил лямку рюкзака Викинг. — Десантный корабль и должен быть большим.

— Но этот же всего полторы тысячи человек перевозит, — возразил я ему.

— Это класс «Арго», — услышал я за спиной голос Миуры. — Он не просто десантный, он десантно-грузовой. Таких сейчас и не делают уже. Да и Викинг прав — это военно-десантный корабль, а на таких всегда присутствует ангар, что увеличивает размер.

Таких мелочей нам на лекциях не рассказывали. Если подумать, в основном речь шла о классе «Олимпия», большом, под километр, военно-десантном корабле, вмещающим в себя до десяти тысяч человек пехоты. По размерам с ним только линкоры могут сравниться, ну и большие грузовые суда.

Пехотинцы обитали на средней и верхней палубах, в то время, как нижняя использовалась под грузовой отсек и тренировочный зал. Точнее, как несколько залов и один большой грузовой отсек с ангаром. Именно там нас и выгрузили, после чего мы поднялись на большом лифте на среднюю палубу и уже оттуда по узким коридорам потяпали до своих кубриков. Они, к слову, предназначались для стандартной армейской роты по сто человек, так что наш батальон разбили на три части. Выглядели наши временные казармы как… казармы. Серьёзно, в учебке у нас примерно то же самое, только слегка побольше, здесь всё как-то ужато, что, в общем-то, нормально, всё-таки армейский корабль, а не гражданский лайнер. Тут привыкли экономить пространство. Хорошо хоть не фанатично экономить.

О самом перелёте, в принципе, рассказывать нечего. Всё, что мы делали, это убивали время, часть в кубрике и часть в спортзалах на нижней палубе. Правда там наше время убивали скорее сержанты, чем мы. Но и совсем уж немного времени мы проводили в солдатской столовой.

База, на которую мы выгрузились по окончанию перелёта, была в разы меньше, чем наша учебка. В активном состоянии её поддерживал техперсонал и небольшой гарнизон, именно обычные солдатики встречали нас и распихивали по местным казармам. Да и если требовалась какая-то демонстрация, проводили её тоже местные, а не наши сержанты. Но саму информацию в нас вбивали именно инструктора. Сопровождали нас тоже они, заодно страхуя, если что. Обучение можно было разбить на несколько частей — техника безопасности, перемещение, стрельба, взаимодействие с шаттлом, БМП и одним единственным танком. На всё про всё у нас ушло двадцать четыре дня, четырнадцать из которых мы провели непосредственно на планете. За это время я ещё раз убедился в том, насколько терпеливые у нас инструктора, да и чувство юмора у них вполне себе нормальное. Было прикольно наблюдать, как сержант Гроу удерживал в воздухе Адамса, путём отвешивания ему пендалей. Веселья добавлял тот факт, что гравитация на планете хоть и была пониженной, но не настолько, чтобы Адамс не ощущал ударов по жопе. Сержанту определённо приходилось прилагать силу при ударе. В то же время наш старший инструктор был менее суров, чем обычно во время стрельб. Непривычная нам гравитация, неслабо так сказалась на точности и сержант Сол учитывал данный факт. Было бы у нас в руках не кинетическое оружие электромагнитного действия, а какое-нибудь лазерное, было бы гораздо проще. Но, что есть, то есть. Финансовое, ресурсное, научное и так далее положение человечества не позволяет нам в массовом порядке использовать что-то помимо кинетики. Понятно, что образцы и даже мелкие серии вооружения иных принципов работы у людей имеются, но используют их спецподразделения. А мы обычная пехота, нам подобного не положено. Как, кстати, и тех же энергощитов, которые СНП делает, но уж больно в малом количестве. Щиты даже на гражданке продают, но по заоблачным ценам.

По итогу этого небольшого приключения, я получил кучу эмоций, немного знаний и ещё один сертификат. На этот раз о прохождении курсов выживания на планете с низкой гравитацией.

После возвращения на Европу, мы вновь окунулись в учебные будни, хотя, если докапываться до слов, то как раз обучение-то и закончилось. Осталось лишь закрепление и тренировки. Хотя нет, пусть редко, но у нас всё же были лекции, на которых всегда рассказывали что-то новенькое. Лично мне было интересно их слушать, но, вполне возможно, начальство использовало лекции в качестве разгрузки для курсантов. Всё-таки усталость от постоянных марш-бросков, учебных боёв, стрельбищ, до которых мы добирались исключительно бегом, со временем накапливалась и могла вылиться в какой-нибудь несчастный случай. Например, во время того случая с танком, не успей большая часть взвода среагировать, или среагируй мы неправильно, начав друг другу мешаться, и откапывать пришлось бы нас всех. А там и до смертельных случаев недалеко. А лекции — какой-никакой отдых. У меня с этим, на удивление, проблем не было. Физически да, бывало уставал, а вот психологически усталость не чувствовал ни разу. Даже странно, потому что на той же гражданке, когда я работал в музее, бывало загружали так, что еле до дома добирался, а ведь там физических нагрузок практически не было. Правильно дед говорил, в армии понятие «трудно» имеет несколько иной смысл, чем на гражданке.

В конце каждого учебного года командиры батальонов собирались в зале совещаний и отчитывались перед командиром базы. Десять майоров сидели за длинным прямоугольным столом, во главе которого находился полковник. Данное совещание было скорее традицией, нежели правилом, присущей конкретно базе Зелёная молния на Европе. По сути совещание было ненужным, так как командир базы отвечал за её функционирование, а не за результаты обучения. Характеристики каждого солдата собирались в отдельные пакеты и отправлялись в кадровую службу главного штаба, где информацию и обрабатывали, распределяя курсантов по месту их дальнейшей службы. Повлиять на это могли только командиры учебных батальонов, прилагая к делу курсанта дополнительные рекомендации. Например, о присвоении звания рядового первого класса, что является максимумом для только что закончившего учебку солдата и несомненно могло повлиять на место его службы. Иногда командиры батальонов выдавали рекомендацию о направлении курсанта на те или иные курсы подготовки. В общем, совещание было необязательным.

Тем не менее, офицеры вот уже десять лет как собирались в этом зале, чтобы обсудить результаты года. Ну и решить, чей батальон победил на этот раз, кто именно получит премию в этом году.

— Честно говоря, я в некотором недоумении, — произнёс полковник Тифин. — В целом, в этом году результаты почти у всех довольно высокие. Нормативы заметно превышены, за исключением батальона майора Хесеса, — бросил он взгляд на упомянутого офицера.

Хесес сидел с прямой спиной, пытался изобразить непринуждённость, но услышав своё имя, ему пришлось отреагировать.

— В этом году мне не очень повезло с новобранцами, сэр, — произнёс он спокойно. — Мы пытались изменять учебный процесс и увеличивать нагрузку, но это мало помогло.

— Что ж, пусть так, — произнёс полковник. — Индивидуальная работа с тремя сотнями курсантов довольно затруднительная, да и о вашей высокой квалификации мы все знаем. Так что пусть, будем считать, что и правда не повезло. В целом. Но ведь именно у вас первая пятёрка лучших, это тоже надо учитывать. Идём дальше. Батальонные результаты, что для нас важнее, тоже какие-то странные, слишком усреднённые. Смотришь на результаты отдельных батальонов и шестой получается лучшим, смотришь на межбатальонные результаты и он уже четвёртый. Как так? Кто-нибудь сможет мне это объяснить?