Ржавый ангел (СИ) - Деткин Андрей - Страница 3

Он шел под грязно-серым небом по унылому заросшему пустырю мимо ржавеющих остовов машин, мимо сгоревшего дома, оставляя за спиной разрушенный завод, раззяву, и думал, что надо торопиться.

В «Передозе» под вечер, как всегда, было людно и шумно. Грифу не терпелось надраться. Неудачи, преследующие его последние дни, изрядно вымотали. Сталкер поднялся на несколько ступеней по лестнице, которая вела на второй этаж, сквозь плотное дымное облако окинул взглядом бар и творящуюся в нем вакханалию. Гейгера ни за стойкой, ни в зале не было видно. Поймав угодливый взгляд Семы, сталкер махнул ему рукой, пальцем указал наверх. Бармен понятливо кивнул. Наклонился, пошарил под прилавком и спустя секунду уже кидал через головы разномастной публики ключ с номерком. Гриф поймал посылку и потопал выше.

Услышал скатывающийся сверху деревянный перестук, поднял глаза. Навстречу по правой стороне марша спускался долговязый белобрысы коротко стриженый парнишка в поношенной армейской хэбэшке, в стоптанных берцах. «Еще один шмат мяса», – подумал Гриф и осекся. На руке, скользившей по перилам, между большим и указательным пальцем была наколота пятиконечная звездочка. Обычная самопальная неаккуратная татуировка, под стать тем, которые обычно набивают от нечего делать подростки. На месте звездочки вполне могли быть серп с молотом, сердце, пронзенное стрелой, кинжал, якорь, какие-нибудь значащие буквы либо цифры. Но на этой руке была именно звездочка. Она словно трафарет легла на ту, что хранилась в памяти Грифа. Сталкер пристальнее всмотрелся в приближающееся лицо, и оно показалось ему как будто знакомым – юношеское славянское, худое с выпирающими скулами, простоватое, карие серьезные глаза с проблеском наивной доверчивости, нос картошкой, темные брови...

Гриф остановился и взглядом провожал парня, пока тот не смешался с гудящей, шевелящейся массой. Погруженный в раздумья, сталкер поднялся на второй этаж. Гулко протопал по коридору, отпер номер, щелкнул выключателем и остановился на пороге. Его встретила – все равно что знакомая потасканная старая шлюха – тесная комната с обшарпанной мебелью, штопаными половиками, не стираными, пожелтевшими от табачного дыма занавесками, с затхлым запахом недавней пьянки. Ничего другого Гриф и не ожидал. Он с тоской подумал о своей берлоге.

Через полчаса он спустился в бар, не забыв запереть сейф с хабаром и умыться в общей уборной с сырыми, гнилыми полами, хлюпающим умывальником, со смесью запахов дерьма и хозяйственного мыла.

Он пододвинул спящего в тарелке с объедками Гарика, заглянул в его пустую рюмку, просмотрел на свет опорожненную бутылку гаммафоса.

– Да-а-а, – разочарованно протянул сталкер и поймал за фартук норовившего прошмыгнуть мимо разносчика.

– Перч, – громко сказал Гриф, перекрывая пьяный гомон, – мне бы горло промочить и на кишку чего-нибудь кинуть.

Перч кивнул, а в следующее мгновение растворился в толпе сталкеров – фигуры в армейке раздвинулись и тут же сомкнулись за ним, как ветви в густом лесу.

Гриф откинулся на спинку стула, краем глаза заметил под ногами желтое пятнышко. Опустил взгляд и увидел кем-то оброненную зажигалку. Наклонился, протянул руку, и тут подкараулившая боль со злорадством и злобой вцепилась в старую рану. Гриф зажмурился, зашипел сквозь зубы, прижал локоть к боку. Несколько секунд пережидал, затем осторожно выпрямился. «Надо бы разжиться чем-нибудь поубойнее промедола. Эта стерва проклятущая так просто не отвяжется».

– К доктору вам надо, – услышал сталкер близко и открыл правый глаз.

За столом напротив сидел тот самый «шмат мяса» с лестницы. Гриф ничего не ответил. Открыл второй глаз, выпрямился, положил локти на стол и вперил недобрый взгляд в карие глаза напротив.

– Я… Меня Ле… а-а-а-а, Алексеем звать, – заспотыкался парень, протягивая руку.

Гриф не пошевелился. Мгновение рука висела в воздухе, затем, словно испуганная уклейка, исчезла под столом.

– Мне вас Гейгер рекомендовал, – заговорил он вновь после неловкой паузы. – Говорит, вы беретесь провести каждого, ну… кто вам заплатит.

На этот раз Алексей не прятал взгляд, а твердо смотрел в серые холодные льдины. Две секунды – все, на что он был способен. Затем дернул головой, отвел взгляд и рассеянно заскользил по пьяной публике, по кирпичным стенам, столам, поставив себе в зачет смелую выходку.

– Куда и сколько? – послышался угрюмый голос.

– Хочу предупредить сразу, – ободренный покладистостью визави, заговорил Алексей. Встретился взглядом со сталкером и вновь ощутил себя дичью, – поход не близкий, – парень отвел глаза. – Идем, ну… за ценным артом. Смогу расплатиться только после того как спихну яйцеголовым.

– Во как? – на лице Грифа сложилась удивленная мина, рот перекосила ухмылка. «Шмат» его забавлял. Сталкер скрестил на груди руки и приготовился коротать время, пока не появится Перч.

– Да, – продолжил Алексей на полном серьезе, – именно так.

Он подался вперед, лег грудью на стол и зашептал, заговорщицки озираясь по сторонам:

– Ну… у меня есть карта.

– Показывай.

– Не здесь же, – прошептал Алексей, – она, ну… не при мне.

– Тогда пошел к черту.

Гриф увидел Перча, который с подносом над головой просачивался между раскачивающимися «бревнами» в камуфляже, шел к нему. Сталкер потерял интерес к пустому разговору, сглатывал слюну.

Обиженный и одновременно ошарашенный таким поворотом, Алексей моргал, стараясь вытянуть потаенный смысл услышанного.

Гриф удивился, когда взялся за вилку и вновь увидел Алексея.

– Ты еще здесь?– прозвучало угрожающе.

Алексей дернулся, встал, но, памятуя о деле, сел и, багровея, просипел:

– Я пошутил. Она со мной. Могу показать, – он исподлобья стрельнул взглядом по сторонам.

– Чего показать? – рявкнул Гриф, раздражаясь.

– Карту, – громко прошептал Алексей и пронзительно посмотрел на сталкера. Затем расстегнул пуговицу и полез во внутренний карман.

– Засунь ее себе знаешь куда?

Гриф под столом с силой пнул по деревянной перекладине. Стул опрокинулся вместе с седоком. Алексей не успел сообразить, что произошло, как Гриф уже нависал над ним, держал за грудки и заносил кулак. Алексей скривился, зажмурился, защищаясь, вытянул руки, в которых сжимал серую тряпку, исчерканную бордовыми каракулями.

Одного взгляда на «карту» хватило, чтобы Гриф в корне поменял свои намерения.

– Что за … – сталкер вычленил из всего бордового авангардизма весьма специфичный значок. Он разжал кулак, выхватил тряпку, быстро осмотрелся. Несколько бродяг с пьяными рожами повернулись в их сторону и приготовились лицезреть мордобой. Гриф сунул карту в карман, рывком поставил Алексея на ноги.

– Садись, – буркнул он, – смотреть будем не здесь.

Он обошел стол и занял свое место. Алексей пришел в чувства, поднял стул.

Жевал Гриф быстро. Мышцы на его скулах бугрились и не останавливались ни на секунду, словно механические. Занятый своими мыслями, он вряд ли чувствовал вкус еды.

– Ты где ее взял? – спросил Гриф, наливая в стакан гаммафоса. Алексей тоже не отказался бы снять напряжение, но ему не предлогали:

– На себе нашел.

Поймав недоуменный взгляд сталкера, пояснил:

– Несколько дней назад с Пачей ходили на лесопилку. Он напился, ну… его слепые псы поели. Я забрался на крышу, просидел там до утра. Поспал немного, потом двинул обратно. Дошел до «Передоза», в номере разделся, чтобы завалиться на боковую, ну… и увидел на себе это. На самом деле майка моя. Кто-то ее разрисовал, пока я на мачте дрых. До того, ну… я точно помню, она была нормальной. Ну… то есть без вот этих вот рисунков.

Алексей помолчал и добавил с опаской:

– Мне кажется, карта нарисована кровью.

– Чем? – Гриф перестал жевать и вытаращился на парня.

– Кровью. Ну… мне так кажется.

– Ладно, разберемся.

Гриф снова включил «жернова» и заработал вилкой. Предвкушая обстоятельный разговор в номере, он больше не пил. Из головы не выходил значок – простая фигура из длинненькой горизонтальной черточки и двух коротких по бокам. Но сколько эти каракули сулили денег, Гриф вполне себе представлял. Он уже жалел, что не может выйти в рейд немедленно.