Хронос Изгоев (СИ) - Карнов Тихон - Страница 9

— Вендига? Да нет, но вроде как была беременна на Свинцовой свадьбе.

— Ага, значит, этому перцу было бы сейчас… не меньше сотни лет? Не, без пары жареных сосисок в этом не разобраться, — Эммерих вытащил саблю, когда в проходе показалась сплетённая из паутины стена, и озабоченно уронил: — С каких это пор дворец стал прибежищем членистоногих?..

— О!.. Это Принц Пауков! — таинственным голосом воскликнула Нина.

Эммерих остановил на ней взгляд, а после взмахнул саблей.

— Если бы я мог закатить глаза, я бы это сделал.

— Не будь таким занудой, — усмехнулась девушка, — лучше скажи, куда именно мы идём.

— Так я думал, что в тронный зал. Там много свободного места и истории хоть жопой жуй. Или есть идеи получше?

— Не-не, давай туда.

Финемилий знал и лучшие времена. Когда-то здесь, в тронном зале, перед самой каэльтессой Ортегой выступали послы из Российской Империи и Альвионского Королевства — и когда-то здесь, у самого трона, цесаревич Оскар обрушил гнев свинца на свою невесту, каэльтину Вендигу, за низвержение карпейских земель в ересь. Мраморные полы еще хранили выбоины от пуль, а сам пол, казалось, впитал пролитую давным-давно кровь.

Виднеющийся у дальней стены трон зиял пустотами в местах, куда прежде были инкрустированы драгоценные камни. Меж спинкой самого трона и стеной плотным слоем натянулась паутина, усыпанная мумифицированными насекомыми. Паук, что когда-то сплёл её, иссохшей тушкой валялся подле.

— Я во многих дырах побывал, — Эммерих нервно обвёл помещение взглядом, — но это, лир, самое жуткое. Здесь бы ужастики снимать.

— Не подавай им идеи, — Нина прошлась по истлевшему ковру, пожранному в некоторых местах плесенью. — Я слышала, наши хотели снять сериал про Вендигу, но там, как и в случае с Джестерхейлом, скорее, будет красморовская агитка и… избыток романтических линий.

— Кому-то не нравятся романтические линии?

— Да почему ж не нравятся? Нравятся, но одно дело, когда оно качественно, а другое дело, когда кроме страданий и выяснения отношений ничего нет. Такого говна и в реале хватает. А уж эти любовные многоугольники… Брр.

— Ага. У меня, кстати, как-то была одна особа, которая пёрлась по «Вестнице для демиборца», и там народ, вопреки названию, внутри фан-клуба всерьёз поделился на команды, мол, с кем же Анна будет в конце — с демиборцем Диком или сектантом Коком. «Вестница для демиборца»… Ну, я даже не знаю.

Нина, прищурившись, некоторое время молчала, а затем подняла палец и заметила:

— Слушай, но их же не так звали…

— О, я знаю, я просто передал суть — к тому же, где мне ещё блеснуть своими знаниями альвионского, если не с тобой?

— А смысл? Если я не знаю альвионского, — с этими словами девушка прошла ещё немного вперёд и остановилась. — Ладно, здесь наверняка было [много] этой истории.

— Ну, я бы проверил спальни: на истории зачатия каэльтинов и каэльтин я бы глянул.

— Я более чем уверена, что это было скучно и под одеялом. — Нина фыркнула. — Кхм, ладно. Вероятно, надо сосредоточиться.

— Со мной рядом это сделать не так просто, — Ландони обворожительно улыбнулся.

— Конечно, потому что ты постоянно [отвлекаешь].

— Ладно-ладно, — он безоружно поднял руки, а затем провёл пальцами у рта и махнул кистью. — Рот на замок.

Оглянувшись на друга, Нина благодарно кивнула и вновь посмотрела на трон. Однако ни каких-либо видений, ни иных ощущений не последовало — зал остался без изменений.

— Ничего? — не выдержав, спросил Ландони.

— Вообще. Без понятия, как эта штука работает, — повернувшись к нему, со вздохом призналась Нина. — Случай дома, в клубе… Между ними нет ничего общего. Ну вот вообще.

— Это ты так заранее пресекла моё предложение провести перед твоим лицом зажжёной спичкой?

— Я не настолько боюсь огня, — возмутилась Нина, а меж тем откуда-то с потолка засеребрилась паутина, и вскоре перед лицом девушки опустился паук размером с человеческую ладонь. Нойр замахала руками. — А ну кыш!

Вдруг по почерневшим кончикам пальцев пробежали белёсые искры, и воздух вокруг них, точно вспоротый лезвиями, заволокло дымкой. Тотчас пространство исказилось, являя подобие портала — и Нина с Эммерихом отшатнулись в разные стороны.

Меж тем появившаяся брешь расширилась, размером своим достигнув пары метров, и из морока, будто вместо отражения, проступили фигуры. Лишь по наитию — не без помощи почти позабытых школьных учебников — в них угадались каэльтина Вендига и цесаревич Оскар. Бледная черноволосая юница в чёрном платье убаюкивала на руках младенца, пока навстречу им шёл белокурый молодой мужчина в тёмной шинели и брюках строгого покроя.

Наконец Нина взволнованно спросила, не в силах отвести взгляд:

— Ты ведь тоже это видишь?..

— Ага, — не менее ошеломлённо подтвердил Эммерих.

— Что это?..

— Не [знаю], — ответил он и провёл рукой по бреши — при соприкосновении та размылась, но вскоре восстановилась. — Никогда такого не видел.

Тогда же до бреши дотронулась Нина, но та от её касания поплыла и вконец исчезла.

Некоторое время Нойр и Ландони простояли в тишине. Первым заговорил странник — голос его прозвучал хрипло, напряжённо:

— Этого же не было? Ну, в смысле, в прошлом — он её грохнул, и никакого киндера?..

— Ага, — подтвердила Нина, всё ещё глядя туда, где развернулась брешь.

Эпизод шестой

Карпейское Каэльтство: Градемин

Новоград, жилой комплекс «Холданас Коройск»

9-12/999

Квартира Кегана располагалась в Новограде, на десятом этаже элитного жилого комплекса «Холданас Коройск». Зайдя в подъезд, музыкант поздоровался с консьержем и, воспользовавшись лифтом, отпер свою дверь ключом-картой. Аматрис переступил порог и хлопнул в ладоши — сработал выключатель, и загорелся свет. Из прихожей открылся вид на длинный коридор, по бокам которого находились кухня и гостиная. За дверями дальше располагались спальня, кабинет и ванная комната.

Устало повесив куртку на крючок, музыкант прошёл в гостиную и сбросил чехол с гитарой на один из кожаных диванов, а после посмотрел на стену, на которой висели прочие гитары, в том числе и кленовая «Леперсон» — та самая, с которой началась карьера Кегана. Стену напротив занимал огромный плазменный экран, подле которого стояла игровая приставка с колонками, а чуть в стороне лежал ноутбук для поездок.

На фоне присущего апартаментам минимализма выделялся видавший виды шкаф — даже его дизайн не вписывался в строгое сочетание чёрного и белого. Выполненный из древесины тёплого оттенка он хранил множество бумажных книг. На нижних его полках стопками лежали диски, а на самой верхней — стройным рядом стояли коллекционные фигурки героев из фильмов и компьютерных игр. Однако место у самого края, подписанное как «Снеймисткая блудница», пустовало. Подойдя к шкафу, Кеган постучал ногтем по стеклу и сказал:

— Однажды я найду тебя, негодяйка, — после чего отправился на кухню.

Там его встретило то же безупречное сочетание чёрного кухонного гарнитура и белого напольного кафеля с рельефной плиткой на стенах. Однако холодильник оказался пустым.

Заказав пиццу, Кеган прошёл в кабинет и, выложив на стол книги, включил компьютер, после чего запустил скопированную с видеорегистратора запись, на которой был запечатлён инцидент с нападением в Старограде. Знал её Аматрис наизусть: всё его внимание снова сконцентрировалось на палаше напавшего. Вычеканные на клинке литеры — было их около десятка — горели огнём на протяжении большей части боя.

Кеган извлёк из ящика стола альбомный лист, на который перенёс загадочные символы. Их не было ни в системе литер Хейла, которую Аматрис знал назубок, ни в каком-либо другом виде на просторах интернета.

Из библиотеки Кеган принёс пару старых и достаточно редких книг по палеографии и одну по криптографии. Однако книга за книгой, несоответствие за несоответствием — казалось, литеры, запечатлённые на клинке, никогда не использовались ни одной из цивилизаций.