Универсальные истины (ЛП) - "scullymurphy" - Страница 72

~

Теперь мы подошли к концу. Я очень устал, поэтому, пожалуйста, прости меня, если следующее не имеет смысла, но я думаю, что, даже если мои объяснения представили меня в идеальном свете, а я знаю, что это не так, что-то было сломано вчера — моим поведением и твоим недоверием.

И как я сказал в начале этого письма, я не ожидаю, что мои слова изменят твои чувства или все исправят. Но надеюсь, что они помогут привести твои мысли в порядок, даже если мои, возможно, навсегда останутся в смятении.

~ ДЛМ

Письмо выпало из руки Гермионы, белые страницы рассыпались по зеленой траве. Слезы текли по ее лицу, пока она смотрела перед собой.

Многое нужно было переварить.

Она вздрогнула и почти лихорадочно начала собирать страницы, убеждаясь, что они все в порядке, не повреждены и не испачканы. Она аккуратно сложила их, а потом почти сразу развернула и снова принялась за чтение.

Гермиона подняла глаза, когда закончила первую часть, тяжело выдыхая и вытирая влажные глаза. Он обманывал сам себя, если думал, что недостаточно повлиял на Тео, чтобы тот отказался от плана Гарри. Она поджала губы, перечитывая фразу о его и своей верности.

Где же тогда его преданность ей? Даже если в плане есть недостатки (а ее внутренний голос шептал, что есть), почему он не пришел к ней со своими проблемами вместо того, чтобы все разрушить? Потому что он от природы сдержан? Да ладно. И все эти слова о непонимании того, что уход Тео убьет проект, — настоящее лицемерие.

Нет, Грейнджер все еще не верила его объяснениям. Даже если крошечная часть ее на самом деле уважала его непоколебимость.

Она продолжила чтение.

Бал Основателей. «Жонни». Гермиона вздохнула. Она хотела доверять ему, очень хотела. Не чувствовать себя обманутой и скрытой ото всех. Ей хотелось верить, что он танцевал с другой женщиной (чистокровной наследницей) на эксклюзивном балу, на который не взял ее (маггловскую плебейку), только потому, что был хорошим и немного наивным другом. Ей хотелось верить, что эта женщина пришла к нему только для дружеской эмоциональной поддержки и утешения. Ей хотелось верить, что на следующее утро Жонни вышла из его квартиры в рубашке Драко потому, что тот просто был славным парнем.

Ей хотелось верить, что он бы гордился, будь она рядом с ним.

Гермиона нахмурилась. Могла ли она так ему доверять? Не было никакого способа получить доказательства, если только уповать на Блейза, что казалось смешным.

Она провела пальцем по словам: «…узнать, что у меня на уме и в сердце» и закрыла глаза. Слезы вновь покатились по щекам.

Все сводится к доверию.

Она покачала головой и поднялась: ей нужно было идти, двигаться.

Глаза скользили по последней части письма, пока она шла по тропе, хотя казалось, что слова уже выжжены в ее мозгу. Бедная Астория. Сердце Гермионы разрывалось из-за малышки. Она сжала кулаки — так хотелось нанести физический вред этому уроду Уикхэму. Она полностью понимала фантазии Драко о медленном убийстве ублюдка. Что за лишенное всякой морали животное?.. Шестнадцать лет! Беззвучная волна магии вырвалась из тела Гермионы, взъерошив траву и стряхнув несколько испуганных птиц с деревьев. Она остановилась и глубоко вздохнула.

Конечно, она верила ему в этом. Верила безоговорочно. В ее голове мелькали картины: Джек гладит ее ладонь в пабе, Асторию утешают кентавры, лицо Уикхэма, когда он увидел Драко в переулке. Все это было похоже на правду. Гермионе стало плохо оттого, что она когда-то приняла Уикхэма в свою жизнь, смеялась вместе с ним, защищала его. И думала, что Драко был менее достойным мужчиной.

Если она ошибалась в этом, то могла ли она быть не права насчет всего остального?

Ну, не всего. Он так и не понимал своей роли в провале проекта Гарри.

Гермиона продолжила идти. Ей нужно закончить здесь, попрощаться с табуном, с Пен и Перси, вернуться домой в Лондон и подумать об этом.

Однако его заключительные слова зловеще звучали в голове.

Что-то было сломано…

Гермиона снова остановилась. Зажала рот руками и непроизвольно всхлипнула.

Обожеобожеобоже, что она наделала?

Комментарий к Часть 27. Не служит ли это для меня некоторым оправданием

От автора: «Написание этой главы разбило мне сердце»

От переводчика: …

========== Глава 28. Изумление ее усиливалось с каждой новой минутой ==========

Изумление ее, когда она вспоминала о том, что только что случилось, усиливалось с каждой новой минутой.

Гермиона вышла из лифта Министерства, прошла через огромный вестибюль к входным дверям и нырнула под промозглый сентябрьский дождь. Погода идеально отражала ее душевное состояние. Грейнджер чувствовала себя так далеко от теплого солнца и мягкого воздуха Прованса.

Закутавшись в свою мантию, она поспешила в местную закусочную, где купила готовый ужин, потом направилась к месту аппарации и домой. Открыв дверь, Гермиона крикнула приветствие, но ответа не последовало — Гарри и Джинни, должно быть, где-то гуляли. Хорошо, пора бы уже хоть кому-то из них перестать хандрить и слоняться без дела по квартире.

Сбросив каблуки, она протопала на кухню и положила на стол свою рабочую сумку, затем перешла в гостиную, намереваясь устроиться на диване у окна и поесть прямо из бумажного контейнера. Ну, «поесть» — понятие относительное. В последнее время она просто вяло ковырялась в еде.

Три недели… Три недели прошло с тех пор, как она вернулась в Лондон. С тех пор, как видела его.

Грейнджер могла процитировать по памяти строчки из его письма, пробегая пальцами по зачитанным до дыр листам бумаги. Но новых слов не появлялось. Ни одного.

И она тоже не давала о себе знать. Какое-то сочетание неуверенности и страха сдерживало ее. К тому же она понятия не имела, где он. В поздравительной открытке от Астории упоминалось, что Драко в Америке, но не уточнялось, где именно. Почему-то казалось уместным, что они даже не находились на одном континенте.

Гермиона вздохнула в тишине. Большую часть времени она старалась не поддаваться своим чувствам, но тоска и грусть обрушивались на нее всей тяжестью, стоило только остаться наедине с собой. Последние три недели были совершенно ужасными. Помимо самого печального в мире празднования дня рождения (Гермиона правда пыталась выразить восторг по поводу торта от Джинни, но у нее так плохо это получилось, что они распивали джин уже в три часа дня), хотя бы работа могла порадовать — ее презентация удалась на отлично, так что законопроект быстро проходил процедуру утверждения. По ее расчетам, к концу года он будет в кодексе. А дневники из Экса вызвали именно тот ажиотаж, который она и предполагала: все ключевые игроки в этой области жаждали ознакомиться с находкой.

И Грейнджер заставляла себя выходить из дома и делать хоть что-нибудь. Утренние пробежки вдоль Темзы; кинофестиваль с коллегами; концерт живой музыки, куда она затащила Гарри. Но ему не понравилась группа, и фильмы были странными и непонятными, и во время одной из пробежек ноги каким-то образом привели ее в Грин-парк, под сень «их» дерева. Гермиона простояла там минут пять, и слезы безостановочно катились по ее щекам, пока она не нашла в себе силы развернуться и убежать оттуда. Так что да, ее душевное состояние оставляло желать лучшего.

Она пыталась поговорить с Джинни и показывала ей некоторые части письма, но та все еще очень злилась.

— Он совсем не понимает, какое влияние оказал на Тео и на проект, — сквозь зубы процедила Уизли. — И вся эта история с Жонни какая-то слишком подозрительная.

Гермиона открыла рот, чтобы защитить его, но потом вспомнила, что поначалу у нее самой была такая же реакция.

— Хотя, — продолжила Джинни, смягчившись, — то, что ты рассказала мне о Уикхэме, похоже на правду, так что я не знаю. Я бы и хотела побыть для тебя жилеткой, в которую можно пореветь и высказаться, но не думаю, что смогу оставаться беспристрастной, — она сочувственно сжала руку подруги.

Гермиона, конечно, никому не показывала часть письма об Астории, но рассказала Джинни и Гарри что могла о финансовых проделках Уикхэма. Она волновалась, потому что Рон проводил так много времени с Джеком, углубляясь в их совместный проект по недвижимости в Испании. Он только об этом и трещал во время всех воскресных обедов в Норе.