Мама для Одуванчика - Алекс Коваль - Страница 11

– Когда и во сколько сбор?

Варвара Дмитриевна начинает расписывать мне план похода, а я ловлю себя на мысли, что готов ее слушать и слушать, задавая вопросы и наслаждаясь ответами, которые ее мягким голоском звучат, как песня. Чертовщина какая-то, но чувство, что я ее знаю, так и не отпускает, сжимая все внутри в стальные тиски.

Вот только откуда? Где я, черт возьми, мог слышать ее голос?

Неделя.

Пролетела целая неделя, за которую я, честно говоря, успела вымотаться, как за целый учебный год. И в большинстве своем так тяжело она мне далась только потому, что упрямая девочка Ася не давала выдохнуть и выпустить ситуацию из-под контроля хотя бы на пару минут.

Нет, она не ругалась, не дралась, за исключением эпизода первого дня, но и в жизни класса она не участвовала. И если преподаватели кружков были готовы первые дни терпеть ее отстраненность и отсутствие интереса, списывая на стресс и новую обстановку, то с начала этой недели они уже начинали злиться и выговаривать мне. А я что? Меня она не слышит, как бы я ни пыталась к ней подойти.

Разговоры с Никитой, которому мне все-таки пришлось позвонить, тоже оказались недейственны. А отцу или матери девчонки я пыталась дозвониться, наверное, с сотню раз. И каждый мне отвечал автоответчик. Да кто же они у нее и где вообще? Почему ребенок на полном попечении родственников?

Сегодняшний день стал последней каплей.

То, как Ася рванула из класса, а я за ней на высоченных каблуках, которые зачем-то напялила в лагерь, видел, кажется, весь учительский состав и директор в том числе. Благо, на глаза попалась Оля, которая смилостивилась надо мной и не дала убиться во время погони. А потом и подавно эта проказница уехала с отцом.

Затем поймала на себе недовольный взгляд Игоря Владимировича и ехидный смешок в спину от Ксении, заведующей по лагерю. Кажется, моя карьера закончится, даже не успев начаться.

Домой в свою тихую квартирку захожу уставшая и выжатая, как лимон. Присаживаюсь на тумбу в коридоре и со злостью скидываю каблуки. Голова гудит, ноги болят, а руки трясутся. Очень не понравилась мне реакция директора, как бы не подопнули с разбегу. А я только поверила, что попала в сказку.

Скидываю свой легкий сарафан и иду в душ. Все мышцы в напряжении, словно скованные плохим предчувствием. Пока стою под теплыми струями, из головы не выходит маленькая бандитка с добрыми, потерянными серыми глазами.

Я ведь даже не могу на нее злиться, как другие учителя. Скорее, мне ее жаль. Очень. Хочется чем-то помочь, поддержать, заставить этот упрямый цветочек раскрыться, но она не дает даже близко подойти.

Выхожу из душа и, заварив травяного чая, что остался из привезенных от бабули запасов, усаживаюсь на подоконник у открытого окна и решаюсь еще раз набрать отцу Аси.

Каково же мое удивление, когда буквально после пары гудков я слышу в трубке приятный мужской голос:

– Слушаю? – тихое, предельно деловое, с легкими грудными вибрациями, что немного парализуют и мысли, и действия.

Ну же, Варя, возьми себя в руки.

– Здравствуйте, Владислав Романовский?

Взяла.

Мужчина подтверждает, что я не ошиблась и дозвонилась по адресу, и я начинаю нервничать пуще прежнего. Спасибо мозгу, что представиться не забыл. Вот только начала сам разговор совсем не с той темы, с которой планировала.

Почему-то, услышав голос отца Аси, мне стало неловко от даже потенциальной возможности лезть к мужчине с нравоучениями и лишними вопросами. По голосу и односложным ответам слышно, что он человек серьезный и предельно собранный. Рано, конечно, судить, но мне кажется, и закрытость Аси было от кого взять.

В итоге сама не заметила, как провисела на телефоне с Владиславом Романовским почти час, а мой чай успел остыть.

– В общем, я буду очень рада, если вы с Асей все-таки пойдете в поход, – подвожу итог нашему разговору, только потом сообразив, как двусмысленно это прозвучало.

– Хорошо, – кажется, не придал этому особого значения мужчина. – Спасибо за звонок, Варвара Дмитриевна. И… – небольшая заминка, – я прошу у вас прощения за поведение Аси.

Ну, вот же, Варя! Самый момент, чтобы поднять тему, ради которой набрала его номер.

Но официально заявляю, что Варя – трусиха.

– До встречи, Владислав Станиславович, – улыбаюсь и киваю куда-то в пустоту, а услышав в трубке:

– До встречи, Варвара Дмитриевна, – не могу не отметить промелькнувшее в душе странное чувство. Словно слышала я этот низкий, приятный голос.

Утро не могло начаться хорошо. Утро вообще, по определению, не может быть хорошим!

– Да, мам, привет.

Отвечаю на звонок, выходя из ванны и накидывая халат. Теплый, махровый, мой подарок бывшему молодому человеку, который так и не удалось вручить.

– Варя, сегодня ужин. Ты помнишь?

Конечно, забудешь тут.

– Помню. Но быть на нем не обещаю, – строю недовольную гримасу своему отражению и плетусь на кухню готовить свой скудный завтрак. Запасы наличностей на исходе, а до первой зарплаты еще нужно дожить.

– Что значит «не обещаю»?! – чуть ли не взвизгивает от недовольства маман, – я этот ужин и все эти приготовления терпела только ради тебя, Варвара!

– Я тебе говорила, мам, что не нужно идти на такие жертвы.

Конечно, куда там, ради меня! Ради себя и своих денег.

– Ничего не хочу слышать. Твое будущее – моя забота, и я хочу, чтобы оно было сытным и обеспеченным, – чеканит матушка слова.

– Мам..

– Я молча проглотила твое поступление в универ! – не дает вставить и слова, остается только молча беситься от бессилия. – Скажи мне, Варя, кто вообще мечтает в наше время быть учителем? Получать копейки и целыми днями воспитывать этих маленьких ужасных спиногрызов?! При твоем статусе и наших деньгах ты могла выбрать любую специальность!

– Я…

– Но я ни слова не сказала, когда ты поставила нас с отцом перед фактом! – перебивает так резко, что я аж, как рыбка, стою, открываю и закрываю рот от удивления. – Думала, перебесишься, бросишь… – вот досада, а я не бросила, а еще и с красным дипломом умудрилась закончить. Неприятность! Дура-дочь в богатой семье – это беда. И ведь не объяснить, что детей я люблю, и о такой работе мечтала чуть ли не с детства.

– Поэтому, дочь! – продолжает ма уничтожать мои надежды выйти замуж по любви, а не по расчету. – Я пошла на уступки тебе, ты пойдешь навстречу мне и явишься сегодня на ужин. Адрес и время сейчас скину сообщением! – И бросила трубку.

Прекрасно!

Отлично!

Ненавижу утро!

Выбора мне не оставили, делать нечего, и, чем потом годы сносить дутки матери, я решаю появиться на этом проклятом ужине и ровно к семи часам приезжаю к дому родителей. Изначально запланированная встреча в ресторане резко перенеслась к нам. Туда, куда ехать не было совсем никакого желания…

Дорогой, элитный загородный поселок, куда даже не ходят автобусы. Пришлось вызвать такси, потратив чуть ли не последние, кровные, честно заработанные деньги, чтобы явиться на такой ненавистный мне вечер.

В дом захожу, не испытывая особого восторга. Возможно, когда-то глубоко и далеко в детстве мне нравилась такая жизнь: роскошная, дорогая, кричащая и до скрипа зубов интеллигентная, но в тот день, когда я приняла решение поступить в педагогический ВУЗ, двери этой жизни закрылись для меня окончательно.

Ссора, скандал, истерика матери, грозное шипение отца, собранный чемодан и снятая на имеющиеся последние копейки небольшая комнатушка в общежитии.

Я, может, и тихая, и скромная, и многого боюсь, но упрямая и привыкла идти до конца.

– Варенька, здравствуй, дорогая! – встречает на пороге мама, расцеловывая в обе щечки, несомненно, уже начав играть на публику свою роль заботливой хозяйки дома.

– Здравствуй, мам, – улыбаюсь как можно вежливее. Хоть отношения в последнее время у нас и натянуты, но это мама и долго дуться или злиться на нее я не могу, – надеюсь, не опоздала.