1941. Друид. Второй шанс (СИ) - Агишев Руслан - Страница 39

— Пьяный что ли? Нет, вроде, — Стецко даже принюхался на всякий случай. Уж он-то обязательно учуял бы запах самогона или шнапса. — Гельмут?

Опустился рядом, дрожащими руками повернул голову солдата и тут же отпрянул.

— А-а-а-а-а, — сам не ожидая от себя издавал тонкий, едва слышный, женский крик. Больше даже на писк похожий. — Свят, свят, свят… Батюшки, что это такое?

Тело солдата вдруг накренилось и рухнуло на бок. Лицо с зияющими вместо глаз кровавыми ранами уставилось в небо.

— Кар! Кар! — и тут прямо под ухом раздалось пронзительное карканье. Кар! Кар!

На перила уселся здоровенный черный ворон и стал нагло каркать. С клюва при этом на деревянный пол капал кровь. И чья-то она гадать не приходилось.

— Свят! Свят! — вновь забубнил Стецко, внезапно вспомнив о Боге. Даже вытащил наружу крестик, показывая его птице. — Господи, господи…

Спиной снес дверь и понесся что есть силы по лестнице вниз, перепрыгивая через три — четыре ступеньки разом.

Словно пуля, выпущенная из ружья, вылетел на улицу и приготовился заорать, чтобы поднять всех на ноги. Уже набрал в грудь воздуха, как поперхнулся.

— Я… Я… Господи… Что это такое? Господи… — залепетал мужичок, сорвав с шеи крестик и выставив его вперед перед собой. — Прочь, твари! Прочь! Господь мне защита!

Прямо над ним кружились сотни птиц — больших, малых и совсем птенцов, белых, серых и черных, галдящих на разные голоса. Сотни и сотни ворон, воробьев, голубей, филинов сливались в огромное черное покрывало, накрывшее лагерь. Они же плотным слоем покрывали крыши бараков, хозяйственных построек, казармы и дома коменданта. Облепили броневик так, что грозная машина казалась обряженной в пернатую шубу.

— Прочь! Прочь! — Стецко до чертиков испугался Заметался по плацу, не зная куда податься и где спрятаться. А птицы, словно специально, с точностью повторяли все его перемещения: он вправо и они туда же, он влево и они за ним. — Нет… Нет… Не трогайте меня… Меня нельзя трогать…

И в это момент все началось.

Раздалось протяжное гортанное карканье, тут же отозвавшееся птичьими криками остальных. С неба, с крыш и земли стали стремительно срываться черные тени, атакую все то, что более или менее напоминало человека.

Никто в лагере даже опомнится не успел. Только что удивленно таращившие глаза на этих птиц солдаты уже корчились на земле. Как сумасшедшие размахивали руками и ногами, пытаясь отбиться. Кто-то успевал выстрелить, выхватить штык ножи. На северной сторожевой вышке даже застрекотал пулемет, но быстро заткнувшийся. Все это было бесполезно. На месте каждого сбитой птички тут же появлялся десяток других, так же, если не сильнее, жаждущих человеческой плоти.

Больше всего повезло тем, кто успел укрыться в броневике. Они вовремя закрыли люк, оказавшись взаперти, но зато в безопасности. И им еще долго пришлось слушать истошные крики своих товарищей, которых заживо раздирали птичьи клювы. В какой-то момент у них не выдержали нервы и броневик рванул с места. Снес ворота и умчался по дороге.

[1] Хиви — добровольные помощники вермахта, набиравшиеся из местного населения на оккупированных территориях СССР и советских военнопленных. Первоначально они служили во вспомогательных частях и подразделениях механиками, кучерами, грузчиками, сапёрами, санитарами, в похоронных и спасательных командах, доставляли на передовую боеприпасы

В двенадцати километрах от Окружного распределительного лагерь № 103.

Трясясь в головной машине своей ягткоманды[1], штандартенфюрер СС Карл Мольтке взглядом лениво скользил по окрестностям, то и дело зевая от скуки. Глазам за окном машины не за что было зацепиться. Лишь белые сугробы и чёрные деревья, белые сугробы и чёрные деревья. Ни единого яркого пятна. От однообразной тягостной картины челюсть так сводило, что того и гляди вывернет. Приходилось время от времени опускать окна, чтобы колючий морозный воздух хоть не на долго привёл его в сознание.

— Хенрик, напомни-ка, что там еще?

Мольтке хлопнул по плечу ординарца. Его ягдкоманду подняли с самого утра, а его самого после очередной многодневной операции, поэтому в подробности нового задания он не очень вникал. Да, честно говоря, не было особого желания. Наверняка, придется гонять по лесу еще одну группу большевиков-дезертиров или сиволапых крестьян, возомнивших себя героями. Как, собственно, и всегда.

Скука, словом. Разве это достойное задание для его особого отряда, каждого члена которого он подбирал лично, всеми правдами и неправдами выискивал в других подразделениях и переводил к себе. Взять хотя бы капрала Крайна, за перевод которого пришлось отдать целый ящик отменного французского коньяка. Этот белокурый верзила, больше похожий на уставшего на задние лапы медведя, превосходный следопыт, буквально вдоль и поперек исколесивший всю южную и центральную Африку. Ему по старому следу идти, что высморкаться.

— Пришел сигнал тревоги из окружного лагеря для военнопленных, — тут же отозвался ординарцем с переднего сидения, развернувшись лицом. — Вроде бы о нападении сообщили. Но без особых подробностей. Связь сразу же прервалась. Хотели роту лейтенанта Кольбера послать, но его срочно вызвали в штаб диви…

Нахмурившийся офицер махнул рукой, приказывал замолчать. Слушать дальше про этого Кольбера не имело смысла.

— Что же там могло случиться? — негромко, словно обращаясь к самому себе, пробормотал мужчина. — Побег военнопленных? Диверсия? А может просто проблемы со связью? Так…

Кажется, было ещё что-то, что было связано с этим лагерем. Что-то эдакое крутились в его голове. Но, к сожалению, все это были лишь какие-то не связные обрывки.

Глубоко задумавшись, он уставился в одну точку, ничего не видят ничего не слыша. Потому-то и не сразу обратил внимание на то, что ординарец в очередной раз пытался что-то ему сказать.

— Э-э… Господин капитан? — Мольтке вскинул голову, наконец, его услышав. — В этом же окружном лагере сидит тот самый грузин!

Ну, сын Стали…

И тут капитан во второй раз вздрогнул, стукнуло себя по коленке. Как же он мог забыть об этом? Ведь, пленение сына Сталина вот уже месяц было главной темой на всех без исключения офицерских встречах и попойках. Похоже, он просто замотался. Слишком часто в последнее время его ягдкомагда оказывалась на задании.

— Тогда все ясно, — ухмыльнувшись, он потер ладони. — Я так и знал, что большевики этого так не оставят. Похоже, сбросили десант где-нибудь в округе и внезапно ударили по лагерю. Я бы именно так и сделал. Но тогда…

Мольтке резко взмахнул рукой, приказывая остановиться. Нужно было срочно разворачиваться а боевой порядок. Если его опасения верны, то там они могут застать русскую засаду или заслон. Лагерь — непростой орешек, был хорошо защищён, а, значит, русских было немало.

Он кивнул своим мыслям, полностью соглашаясь с ними. Однако, дальнейшие события показали, что он глубоко ошибался во всем, точнее почти во всем.

Окружной лагерь для военнопленных

Ягткоманда входила в лагерь по всем правилам военной науки, готовясь к самому худшему варианту. Два лёгких разведывательных бронеавтомобиля Sd. Kfz. 221 встали прямо напротив центрального входа в лагерь, взяв на прицел видневшийся плац и ближайшую наблюдательную вышку. А случае любой угрозы они были готовы в ту же секунду обрушить в нужное направление огонь из двух тяжёлых пулемётов. Возле них рассредоточилась основная часть подразделения в ожидании приказа. Первой к воротам направилась разведка.

— Хм, есть сигнал, — рассматривавший зияющие проемы в стене из колючей проволоки, офицер заменил поднятую к верху руку одного из разведчиков. Похоже, опасности пока нет. — Вперёд.

Перехватив поудобнее автомат, Мольтке направился к проему. То, что осталось от массивных ворот, как раз валялись под ногами. Напоминало последствия тарана чем-то мощным, тяжёлым, грузовиком и бронеавтомобилем, например.