Вернуть Боярство 6 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 38

Людям эти странные чары не вредили совершенно, но вот призванные твари начали исторгать жуткие вопли — Цветкова не изгоняла их. Видимо, занятая чарами волшебница неправильно выразилась — она натуральным образом истребляла всё духовное воинство врага! И даже их старшие сородичи, четвертого и пятого рангов, кричали от боли, с трудом стряхивая с себя зачарованные символы.

Это длилось несколько секунд. Пять, может семь, не более — а затем чары иссякли, начисто истребив призрачное воинство. И лишь крупнейшие, сильнейшие из них ещё держались…

Пора, понял я. Сейчас, когда твари ранены и ещё не оправились, бить, не медля и не дожидаясь никого и ничего, надо бить всем, чем есть. И моё заклятие, пусть и не набравшее ещё запланированного количества маны, ударило, оборачиваясь десятками змей фиолетовых молний.

— Картечью, сучьи дети! Залп, отродья бесхвостой свиньи и блохастой кобылы! — взревел кто-то из командиров моей гвардии.

Молодец, сообразительный… Дружный залп восьми артиллерийских орудий смёл больше сотни нанхасов, среди которых присутствовало немало одарённых. И, не давая им шанса оправиться, пехота кинулась на сближение — ведь в рукопашном бою мои гвардейцы на голову превосходили всего лишь жалких перворанговых одаренных, которыми являлись лесные охотники…

Я медленно потянул Меч Простолюдина из ножен, поводя плечами и готовясь к рубке. Моё заклятие не убило духов, но вынудило тех, плюнув на все контракты с шаманами, бежать этих созданий на свой план реальности, и что-то мне подсказывало — в ближайшее время, пока не заживут полученные сегодня раны, их сюда призвать не удастся. Что целиком и полностью меня устраивало.

Однако порубиться всласть мне сегодня было не дано. Потерявшие всех духов из-за странной магии, лишившиеся разом четверти своих товарищей вследствие залпа восьми пушек нанхасы не выдержали и дрогнули, пускаясь наутёк, спеша спасти свои жизни. Мстители доморощенные, мать их итить…

— Как думаете, господа, нолдийцы примут наши условия? — поинтересовался Аркадий Воронцов, глава графского Рода и один из самых могущественных дворян Империи. — Эти рогатые скоты, на мой взгляд, совсем лишены малейшей культуры!

Уже пожилой, проживший сто девяносто лет на этом свете граф выглядел слегка бледноватым. Правая рука могучего одарённого, что в одиночку был способен сметать небольшие армии (если их не прикрывало значительное число Архимагов и Старших Магистров либо персона аналогичного калибра) отсутствовала до локтевого сустава, а в ауре опытный маг-медик или просто сильный чародей заметил бы неестественные вкрапления черного и фиолетового цветов.

Могущественный чародей, не слишком-то любивший лично выходить на поле боя и предпочитавший бить из комфортной каюты личного парящего линкора, отлично защищенного и способного развивать немалую скорость (ибо иногда даже магам восьмого ранга приходится очень быстро улепётывать с места сражения, если оно вдруг прошло не по плану) ну или на худой конец из роскошной командирской палатки, которую от врагов отдаляла как минимум вся имеющаяся в наличии армия, познакомился с крайне неприятным для себя умением нолдийцев.

Как оказалось, проклятые вторженцы из иного мира отлично умели использовать в своих целях пространственную магию! Не все, разумеется, и не так, что бы перебрасывать настоящие армии через порталы — однако шарахнуть чарами стратегического калибра по удобно устроившемуся в самом непредсказуемом месте, а именно в ничем не примечательной палатке рядового офицера Магу Заклятий они могли. Что и сделали, едва не отправив могущественного мага на суд предков…

— Это не потому ли, дорогой граф, что они сумели вас вычислить и чуть не прикончили одним ударом? — ехидно усмехнулся Патрушев. — Да ещё и, насколько я слышал, лишили вас десятка Старших Магистров и немалого числа чародеев попроще, что служили вашими телохранителями?

— Аркадий Родионович просто не привык, что на поле боя могут встретится и достойные противники, так что не судите его слишком уж строго, господин Патрушев, — усмехнулся Тойво Валге. — Вот были бы там привычные нашему дорогому союзнику враги — какие-нибудь девки третьего-пятого ранга из слабых дворянских Родов, у которых из основных достоинств, наш граф бы проявил себя во всей красе, будьте уверены! Ни одна бы не сумела отбиться и сбежать, сохранив чести.

— Куда уж нам до некоронованного короля солёной селедки, куратов и полунищих деревенек на берегах холодного Балтийского моря, — пришел на помощь другу и соратнику Владимир Бестужев. — Говорят, в ваших краях незазорно и с нелюдью путаться, и даже потомство от них частенько признают… Как думаете, господа, нет ли среди нас сейчас дальнего родича этих самых нолдийцев?

Второй Император досадливо поморщился, слушая эту перепалку. Иной раз его могущественных союзников изрядно заносило, и они позволяли сказать себе много лишнего, но поделать с этим что-либо Павел Александрович почти ничего не мог — ибо это были могущественные, развращенные силой, деньгами и своим статусом люди, сильные мира сего, что привыкли не гнуть головы даже в присутствии его кузена, самого Императора — Маги Заклятий имели такую привилегию.

А потому просто велеть им заткнуться он не мог. Все попытки примирить два конфликтующих между собой лагеря в его стане тоже не увенчались успехом — Бестужев и Воронцов относились к Валге и Патрушеву, как кошки к собакам, и те отвечали им полной взаимностью. Над этим противостоянием остались Илларион Белозерский и сам Второй Император, выступая чем-то вроде третейских судий, успокаивающих недолюбливающих друг друга аристократов, когда те начинали чрезмерно расходиться.

Вот например сейчас — ну чего эти идиоты делят? Воронцов действительно был изрядным развратником, но силой никого к себе в постель не тащил — Маг Заклятий, Глава могущественного Рода из первого эшелона Империи, ему достаточно было лишь свистнуть, что бы к его кровати очередь из желающих выстроилась. Ибо в кулуарах ходили вполне себе подтвержденные слухи о щедрости чародея к понравившимся ему девушкам…

Да господи боже, тут кроме отца Иллариона такое можно было про каждого сказать! У того же Патрушева был целый гарем, в котором людьми от силы половина женщин была! Да и Валге было до звания аскета как отсюда до британской столицы в позе, которая в простонародье именовалась «раком»!

Впрочем, Бестужев тоже раздражал Павла Александровича. Ибо за подобный намек, не будь они на войне и не запрещай законы дуэли меж Магами Заклятий (слишком уж ценным те были активом для любого государства) вполне можно было и вызов на дуэль схлопотать. Хотя бы потому, что в родословной Тойво действительно была небольшая доля крови нелюдей…

— Дети мои, прошу вас смирить гордыню и злость, что смущает ваши умы и сердца и заставляет оскорблять ближнего своего, — вмешался наконец отец Илларион. — Ибо они есть диаволово наваждение, призванное сбить нас, детей истинной веры, с пути истинного? Так не поддадимся же мы искусу…

— Можешь хоть иногда не проповедовать, Белозерский? — кисло поинтересовался граф Патрушев. — Я, вообще-то, чернокнижник и демонолог, мне в царство божие при любом раскладе путь заказан.

— Никогда не поздно раскаяться и отринуть дары врага рода людского! — наставительно воздел палец худой, носатый священник в заношенной рясе, воздевая потёртый, ничем не примечательный крупный деревянный крест. — Верю, что отринешь ты заблуждения свои, что найдет твоя душа путь к свету истинному! Ибо сказано — один раскаявшийся грешник Богу дороже тысячи праведников! Немало примеров знает истинная церковь, когда раскаявшиеся еретики и чернокнижники становились верными детьми Господа нашего и Русской Православной Церкви!

Глаза распалившегося священнослужителя, что даже встал со своего весьма удобного кожаного кресла, начали источать яркий жемчужный свет, на самом краю слышимости присутствующих заиграли ноты божественной музыки, в самом помещении стало словно бы светлее и начал распространятся лёгкий аромат ладана…