Длинный ствол – короткая жизнь - Найтов Комбат - Страница 9

– Прибыли, товарищ майор. Прощевайте! Мне еще обратно пилить.

Я пожал ему руку. Поблагодарил и вышел. Забрал с заднего сиденья свои «причиндалы». Первое, что мне приказали сделать, это сдать оружие и переодеться в парадную форму, которой у меня не было.

– Воинское звание «майор» мне было присвоено в землянке под Борисовым, возможности получить по аттестату положенное обмундирование у меня не было, действовал отдельно от основного места службы.

– Это значения не имеет, направляясь к новому месту службы вы обязаны были получить аттестат и произвести обмен… – но наш диалог был прерван командой «Смирно!». В проходе появился… «Константиныч», бывший Нарком Обороны, заместитель наркома обороны СССР, Главнокомандующий Западным направлением. Так вот куда меня вызвали! Встал по стойке смирно, взяв винтовку за ремень. Неожиданно маршал расплылся в улыбке, оказывается ругать не будут! Пожал мне руку, подозвал бойца, которому я передал свою винтовку и рюкзак, и мы проследовали в кабинет маршала.

Его не сильно заинтересовали предоставленные карты и схемы, но вчитался в хронологическую схему проведенных боевых операций. Даже что-то плюсовал на счетах. Наградные положил в папку-конверт и кого-то вызвал в кабинет.

– Оформляйте, и не режьте.

Мои опасения, что Витебский противотанковый рубеж может быть растерзан и что координации со штабом 19-й армии не получилось, он отмел.

– Пока я – Главнокомандующий, этого не произойдет. Конев, он – «да», не любит, когда на «его» участке кто-то шевелится. Гордый! Что касается тебя (маршал всем «тыкал», кроме вышестоящих), то даже дивизионный уровень – это мелковато. Я тут подбираю таких людей, которые «горы свернуть могут», и держу их при штабе направления, как моих контролеров, в общем, «глаза и уши». Войдешь туда и будешь пасти весь фронт и все направление по линии ПТО. Усек?

– Да, товарищ маршал.

– Ты сам слышал, что все твои люди будут награждены, которых ты представил к наградам. Но, от тебя требуется не только награждать, но и наказывать нерадивых. Крепить, так сказать, наши ряды. Это – важнейшее направление.

– Я боюсь, что я с этим не справлюсь, товарищ маршал. Я больше руками, ну и головой, помогаю людям делать их работу.

– Что, не сможешь расстрелять труса и подлеца?

– Труса и подлеца – смогу, наверное, но предпочту, чтобы это сделал суд, а не я.

– Я и не требую, чтобы ты самолично творил расправу, но следить за порядком обязан! Понял?

– Понял.

– Тогда все, пару дней отдохни, приведи себя в порядок, не дело, когда представитель главного штаба направления выглядит затрапезно. Ты должен быть образцом для подражания. Кстати, послезавтра летим в Москву, товарищ Сталин подписал представления на вашу дивизию. Вместе с Крейзером и получишь. Он уже ходячий. Все, у меня еще куча дел!

Приехали! Вот только этого мне и не хватало: быть «цербером» у неудачника!

– Штеменко! – крикнул в трубку маршал, – Подойди, забери у меня нового инспектора войск, Голованов его фамилия. Поступает в твою команду, введи в курс дела, познакомь с коллективом.

Трубка громко шлепнулась на аппарат, маршал крутнул отбой, а я прикрыл дверь в его кабинет.

Нашел свой рюкзак и винтовку, в этот момент появился подтянутый подполковник танковых войск с большими «казацкими» усами. Кроме значков, типа «За отличное вождение боевых машин автобронетанковых войск», «За отличную стрельбу из танкового оружия» и «Киевский особый военный округ», на груди было «чисто». Но по званию он был старше, поэтому, приняв стойку, представился. Тот протянул мне руку и мне пришлось вынуть палец из-под ремня.

– Сергей Штеменко, начальник группы инспекторов Западного направления. А вы?

– Назначен инспектором по противотанковой обороне при штабе направления, Сергей Голованов. Предписание. – я протянул его подполковнику.

– Пройдемте, вы как раз вовремя, вся группа в сборе. «Фабрику» когда кончали? И где успели грудь украсить? Новенький! Только вручили?

Что такое «фабрика на Вернадского» я знал, но «по легенде» знать не должен был, поэтому продемонстрировал полное отсутствие понимания момента.

– Да, недавно, под Борисовом.

– Да-да-да! Как же я не догадался! Рюкзачок у вас приметный. 1-я «Пролетарская»? Наслышаны-наслышаны! Вовремя вы подъехали, сейчас всем расскажете.

Мы шли по парку в самый дальний его угол по песчаной, красного гранита, дорожке.

– Мы занимаем вон те два домика, свободные комнаты есть, но сейчас – вот сюда. – подполковник рукой показал налево, там находился дом побольше, из открытых окон которого была слышна музыка и женский смех. Но светомаскировка была на месте.

– Не удивляйтесь, отдыхать тоже требуется, и «Константиныч» на это дело почти не реагирует. Мы «работаем по вызову», а сегодня у Паршенина день рождения, он – инспектор по авиации.

– Ну, куда ж я с рюкзаком и винтовкой?

– Ничего-ничего! Так даже будет неожиданней! Кстати, с «этим делом» будьте осторожнее, «он» – «ботаников» не любит, но тех, кто не умеет пить – не любит еще больше. А просто на запах не реагирует. Так что, главное – знать меру и всегда быть готовым выполнить его приказание. Прошу!

Подполковник открыл дверь, за ней находился темный тамбур, в котором целовалась какая-то парочка.

– Кто здесь уже уединился, ну-ка, марш отсюда, дайте человеку раздеться! – подполковник притворил дверь, парочка выскочила вовнутрь, а он включил свет.

– Светомаскировку соблюдать безукоризненно! Так можно по шее схлопотать, что мало не покажется! Василий Данилович, начштаба направления, три шкуры спустит!

– Кто такой?

– Генерал-лейтенант Соколовский, второй зам Жукова.

«Блин, сколько сложностей! Нафиг я согласился с этим назначением?» – подумал я, пока снимал рюкзак. Пирамида находилась коридоре, после тамбура, возле нее несла «службу» связистка-ефрейтор, с повязкой на рукаве. Это был пока единственный человек, несший службу. Домик «принадлежал» полку связи, но попадали сюда жить только «свои», остальные располагались в лесу между шоссе и усадьбой. Ну, а комната, в которой все собрались, была вовсе не столовой, а «Ленинской комнатой», комнатой политпросвета. Но, столы были сдвинуты, некоторые составлены друг на друга, освободилось место для танцев, но танцующих пар было немного. Понятно, что воротнички у всех были расстегнуты, люди выглядели расслабленными. На наш приход никто команды «Смирно» не подавал. Командиры-мужчины все были старшим комсоставом. Некоторые помахали нам рукой в знак того, что появление было ими обнаружено.

– Все к столу, товарищи, нашего полку прибыло! Из «Пролетарки»!

– Штрафную ему, за опоздание, и за пустые руки. – потребовал «именинник», у него единственного были авиационные петлицы с тремя шпалами.

– Лёня! – представился он.

– Насчет «с пустыми руками», вы не правы, Леонид. Одну минуту! – я поставил на стул свой рюкзак, в котором находился мой «НЗ», и на стол в несколько приемов легли «трофеи». Уж чем-чем, а консервами германская армия снабжалась неплохими, французскими. Там же затерялась и плоская бутылка «Камю». Была еще одна, но я не стал ее доставать, выпивки на столе было с избытком.

Довольно шумно все расселись, я же удивленно обнаружил, что рядом со мной появилась девушка-сержант, которую до этого я в комнате не видел. Дело у них, видимо, поставлено «на поток». Среди командиров больше половины носили на петлицах щит с двумя мечами, старший из которых имел ромб, так что эти «инспектора» по большей части были «карающим мечом» главнокомандующего направлением. Остальные были представлены по одному: сапер, артиллерист, летчик, танкист, пехотинец, ну и ваш покорный слуга, с перекрещенными пушками. Поэтому сразу после того, как была выпита «штрафная», первым подошел именно артиллерист.

– Кулешов, Павел. Вместо меня?

– Не знаю, я – противотанкист. А вы?

– Полевая артиллерия и минометы. А «фабрику» когда кончал?