Миднайт Хилл - Аффи Алина - Страница 19

Альфред погрузился в бархатные изумрудные подушки с серебристой тесьмой, привезенные в подарок с востока. Он неловко закинул ноги на диван, как ему посоветовал господин Гаст, и, сняв очки, запрокинул голову. По потолку вилась лепнина с узором из дубовых листьев. Потная ладонь сжимала винный бокал. Глаза то и дело находили спину Гаста в яркой жилетке цвета индиго. Он не мог расслабиться в его присутствии.

– Потрясающая вещь, настоящее искусство, – произнес доктор, осматривая раструб граммофона и резьбу на ручке. – Вы позволите?

– К-конечно.

Альфред снова сел на край дивана, вытерев ладони о жилетку, и скомканно нацепил на нос очки, желая четко видеть все, что делает Гаст.

– Что ваше любимое? – обратился к нему доктор, перебирая пальцами пластинки.

– «К Элизе».

Гаст улыбнулся, вспомнив, сколько раз слышал ее в исполнении Дороти. Сквозь шелест послышались звуки фортепиано.

– Ваша жена сильно вас любит, господин де Лордес. Вы счастливчик. Она желает вам только добра. Можете мне поверить, такие женщины – редкость.

– Благодарю. Но к чему эти светские беседы? Когда вы уже начнете меня лечить?

– Когда пойму, что вы больны, – обернувшись, Гаст отметил нервно дергающееся колено, повышенное потоотделение и лихорадочный взгляд. – Я же вижу, что вы абсолютно адекватный человек. Просто расскажите, что случилось. Постарайтесь отметить все детали.

Альфред насупился. Он ожидал промывания мозгов, таблеток и какого-нибудь гипноза, но Пол Гаст был слишком дружелюбным и непосредственным для человека, желавшего упечь в сумасшедший дом.

– Моего отца убили. Я следующий.

Граммофон зашуршал, Гаст поднял иглу и неспешно погрузился в кресло напротив. В его руке тоже было вино, которое он глотнул только сейчас.

– Вы все видели, – скорее утвердительно произнес он.

Альфред нервно закивал и глубоким глотком осушил половину бокала.

– Мой отец был не самым хорошим человеком, но даже он не заслужил такую жестокую смерть.

– Почему вы считаете, что будете следующим?

Альфред приглушенно засмеялся. Словно услышав его, вороны на заднем дворе закричали наперебой, вздымаясь с веток. Болезненный и хриплый смех резко оборвался. Альфред встал с дивана, бесцветные глаза уставились на собеседника.

– Вы верите в сверхъестественные силы, доктор Гаст?

– Я их не отрицаю. Но все же предпочитаю верить только в то, у чего есть доказательная база.

– Понимаю вас, – Альфред судорожно облизал сухие губы и медленно подошел к господину Гасту. Тот невольно сжал бокал, вдруг вспомнив, как один из пациентов похожим образом смотрел на него, прежде чем наброситься с заточкой. Альфред нагнулся и зашептал. – Ночью пятеро горожан разорвали тело моего отца с нечеловеческой силой, разбросав останки по площади. Разорвали руками, понимаете? Я слышал, как трещала его плоть.

Гаст задышал чаще и сглотнул.

– Среди них была девушка, совсем юная, – продолжил Альфред, будто даже не моргая. – С черными длинными кудрями. Она смотрит на меня по ночам через окна спальни на третьем этаже. Хватит ли вам таких доказательств, доктор Гаст? Мне хватило.

Альфред поставил недопитое вино на столик. В бокале словно концентрировалась его зловещесть, потому как неловкость и неуклюжесть вернулись к господину де Лордесу незамедлительно. Он неловко поправил на носу очки и полез в нагрудный карман за часами. Пальцы его не слушались, губы искривились в нелепой улыбке, словно извиняясь за излишнюю нерасторопность. Господин Гаст же пытался прийти в себя.

– Думаю, на сегодня хватит, доктор, – наконец сказал Альфред, посмотрев на циферблат. – У меня дела в городском совете.

В спальню вошла Зои. Дороти невольно дернулась при виде служанки и не сразу смогла отвести взгляд от изуродованных губ. Каждый раз она жалела девушку, но сейчас та стояла истуканом рядом с кроватью, тревожно вперившись в ее глаза и сжимая в коротких кривоватых пальцах баночку с порошком.

– Что это у тебя? – спросила Дороти.

– Если посфолите, госпоша, – Зои не выговаривала половину букв, поэтому Дороти старательно напряглась, чтобы разобрать ее речь. – Это соль. Следует пошыпать подокон-н-ники, штобы мертвяки не бешпокоили нашего господина.

Дороти от злобы сжала пустое ведро.

– Ах ты, дрянь! – вдруг прыснула она так резко, что голова начала болеть с двойной силой. – Пошла вон отсюда со своими мертвяками!

Железное ведро полетело в служанку. Хоть та и поспешила ретироваться, обод полоснул ей по скуле, отчего Зои болезненно пискнула. Она подобрала ведро, прижала к груди банку с солью и виновато выскользнула за дверь. Дороти завыла от собственной жестокости.

Глава 6

На уроке было на удивление тихо. Парта справа пустовала. Хьюго иногда оборачивался. Мелисса знала, что за рыжими кудрями прячутся беспокойные глаза. Весь класс перешел в другой кабинет, Ламмерта же оставили отмывать парту. Джули-Лу вела себя как обычно, чем бесила Мелиссу до скрежета зубов.

Мелисса не могла поверить, что кто-то может так нагло подставлять невинных людей. В ее голове все еще раздавался голос старосты: «Я сама видела, как де Лордес готовил эту отвратительную смесь». Казалось, братья могли вообще не делать ничего странного, просто Джули-Лу талантливо поддерживала их репутацию подобными выходками.

После звонка Мелисса полетела бы из класса, чтобы поскорее ото всех спрятаться, но Хьюго почему-то долго собирал свои вещи и смотрел в пол. Она не могла уйти без него. Остаться совсем одной было слишком страшно. Мелисса ждала его у дверей.

– Как ты могла так мерзко поступить с Ламмом? – вдруг рыкнул он в сторону старосты. Класс замер. Мелисса никогда не слышала, чтобы Хьюго говорил так громко, однако взгляд его был так же устремлен вниз.

– Как – мерзко? – тут же отозвалась Джули-Лу. – Сдала с потрохами за сделанную им гадость?

– Ты знаешь, что он не делал этого!

– Я знаю, что делал! Только ваша семейка способна на такое.

Хьюго глубоко дышал. Наконец он поднял глаза на старосту, уверенно вдохнул, но Джули-Лу не дала ему говорить:

– Если подумать, это мог сделать даже ты, – низким голосом произнесла она, а затем ухмыльнулась. – Санлайт, ты вот спрашивала, что же такого делали де Лордесы, – Мелисса неохотно посмотрела в сторону старосты. – Так вот я тебе расскажу. Шестой класс. Утром я нахожу свой стул изрезанным, сломанным, без ножки. В какой-то слизи. Остальные стулья стоят как по линейке. Я плакала, Санлайт, как и ты. Я не знала, кто и почему так поступил со мной, – к горлу Мелиссы подкатил ком. – Но я заметила одну вещь: на стуле не было маленького сердечка, которое я нарисовала за год до этого. Благодаря ему я нашла свой стул. Он стоял за партой Хьюго, – одноклассники закивали, посмотрев на него, снова сжавшегося и уткнувшегося в пол. – Потом выяснилось, что Хьюго оставался за день до этого допоздна. Переписывал контрольную, которую я дала списать всем, кроме него и Ламмерта. А потом дежурил в нашем классе. Он клялся, что не делал этого. Так же убедительно, как выгораживает брата сейчас.

Джули-Лу гордо вышла из класса мимо Мелиссы и Хьюго. Одноклассники зашептались, вспоминая этот случай. Мелисса же запуталась окончательно.

Они шли по коридору молча. Хьюго засунул руки в карманы и задумчиво смотрел под ноги. Мелисса бы с удовольствием послушала про то, что история – наглая ложь, но он не произнес ни слова.

Зловоние повисло в коридоре. Мистер Спарктон кричал в открытую дверь класса:

– Я же сказал, закрой дверь, вонь на весь коридор!

– А как я буду здесь находиться? Нужен же сквозняк! – послышался голос Ламмерта из класса.

– Нужно было думать об этом, когда нес сюда эту дрянь!

Учитель со всей силы хлопнул дверью, от чего Мелисса дернулась. Мистер Спарктон переоделся в спортивную футболку, обтягивающую живот. Вряд ли они когда-нибудь снова увидят его в любимой вязаной жилетке желто-зеленого цвета, которой наверняка помочь могла только химчистка. Мужчина увидел Хьюго и Мелиссу и, недовольно фыркнув, одернул одежду, развернулся и ушел.