Кодекс Охотника. Книга XVII (СИ) - Винокуров Юрий - Страница 41

— Полежи немножко, солнышко, — выпрыгнул я из повозки. — Всем ждать! — приказал им.

— Угу, сделаем, — сказал Москаленко и не выдержал. — А хороша, действительно хороша. Волк порадуется.

— Ты еще не знаешь, насколько она хороша, — улыбнулся ему.

— Вот только… Что делать со всеми этими камнями, льдом и снегом? Нам её целый год чистить придётся, — скривился Москаленко, по-хозяйски осматривая обледеневшую заново окаменевшую крепость.

— Или не придётся, — улыбнулся, хмыкнув. — Все сидим, ждём. Разбейте палатки, разведите костры. Выстройте защиту. Москаленко, на тебе гвардейцы. Волгомир, на тебе Одарённые. Ближе ста метров к стенам не подходим. Меня не будет, — на секундочку задумался, — какое-то время.

И потопал вперёд к крепости. Зашёл внутрь, в тот коридор, который выплавил до подвала. Но на этот раз мне не нужно было вниз. На этот раз мне нужно было вверх. Чтобы не заморачиваться самому, я вызвал двух муравьёв-работников, которые споро начали прогрызать тоннель в слежавшемся льде к нужной мне точке. И вот я уже нахожусь на поверхности застывшего бассейна. Да, так получилось, что ледяные драконы и последующая непогода «залила» всю крепость по самую верхушку стен, сделав одним монолитным куском, из которого торчали только башни.

Мне нужна была определённая башня — башня Хранителя, которая была в любой крепости. Пришлось изобразить человека-паука, но я забрался ещё на пятнадцать метров вверх. Это была не самая высокая башня. К примеру, смотровая была в два раза выше. Но это была самая главная башня.

Залез до самой верхушки, уставился в красивое расписное стекло, и про себя заматюкался. Вот же дурень. Я совсем забыл, что Архитекторы выращивали всю крепость в целом, вместе с перегородками, дверьми, и даже стеклом. Ведь сейчас смотрю в красивые цветные изразцы, которые, приложив большое количество своих сил, я могу, конечно, разбить. Но учитывая, что они выдержат прямое попадание танкового снаряда, менять его на обычное стёклышко, причём в таких мерзких условиях, я точно не хотел. А снаружи его не откроешь. Я уж собрался лезть вниз и попросить муравьёв проковырять проход, и после этого подняться по ступенькам. Но решил, как паучок, обогнуть башню со всех сторон. И мне повезло, одно из окон было приоткрыто.

Когда залез внутрь, как будто попал домой. Вот только дом был давно покинут. А вечный огонь Кодекса Охотников посередине зала, конечно, не горел. Интересно, откликнется ли Кодекс на этот раз. Осторожно прикрыл за собой окно. Половина зала забита снегом и льдом, остальная была пустой. Прошел немного вперед и уселся в позе медитации перед выемкой, в которой должен был гореть огонь Кодекса. Закрыл глаза и сконцентрировался, произнося заветные слова на языке Охотников.

Один раз, второй, третий, десятый, сто пятидесятый… Я сидел, терпеливо повторяя призыв, и надеялся всей душой, что у меня получится. Затем сбился со счёта. Потратил почти все желейки. И тут вдруг почувствовал отклик. С новым энтузиазмом начал повторять заново. И наконец после фразы:

— Принимаю Кодекс всей Душой моей и вверяю Душу мою воле твоей…

Я увидел, что перед глазами у меня внезапно вспыхнуло ровное пламя. Да, увидел его даже с закрытыми глазами, потому что это пламя можно было увидеть в любой из реальностей многомерных миров. Пламя Кодекса было путеводным маяком, который мог увидеть любой из Охотников, и по которому он ориентировался во времени и пространстве. Пламя Кодекса означало, что мир принял Кодекс и поклялся служить ему.

— Хорошая попытка, Сандр, — услышал, открыв глаза.

Передо мной невесомый, выглядевший, как облако дыма или пара, висел Хранитель Кодекса, который мог вещать от его имени.

— Ты пока всё делаешь правильно. Но этот мир не готов к принятию Кодекса. Пока не готов. Ты знаешь условия. И без их выполнения ничего не получится. Хотя за изобретательность я тебя хвалю, юный Сандр.

Конечно же, эта крепость не должна была оказаться здесь. Или должна? Хранители тоже имели своеобразное чувство юмора. Поэтому тень задрожала, как будто в лёгком свете.

— Однако, за твою верность и предприимчивость тебе положена награда.

Он на секунду моргнул, и в комнате сразу стало светлее.

— Дерзай, брат Сандр, во имя Кодекса, да воздастся тебе силой!

Хранитель исчез, пламя погасло.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Что ж, у меня почти получилось. По крайней мере, я знаю, сколько бы времени не прошло с моей смерти, Кодекс всё еще не пал. Мои братья живы. А это значит, что мы с ними когда-нибудь встретимся. Обязательно встретимся.

Рывком вскочив на ноги, я подошёл к окошкам. Ну да, Хранитель не подкачал, прочитав моё желание. Вся громада крепости сейчас матово отливала ровным серым цветом. Ни капли льда, ни одного лишнего камешка или прошлого мусора не осталось внутри крепости. Она была полностью очищена и выглядела, как новая, только что построенная. Когда вылез в окно, выпрямился, подставил лицо морозному ветру и счастливо рассмеялся.

— Ну, что стоите? — крикнул, усилив свой голос силой. — Добро пожаловать домой! — махнул своим рукой.

Увидел, как закопошились люди, и как караван двинулся в открывающиеся двери. Я оттолкнулся ногами и полетел вниз со смехом, широко раскинув руки в полете. Ведь теперь мне осталось самое интересное — посмотреть, что мои героические предки оставили мне в наследство.

Больше всего меня беспокоил один неожиданный вопрос, который я как-то не предусмотрел. Хранитель, вместе с мусором, уничтожил всё оставшееся наследство моего Рода. Ну, слава Кодексу, что Кодекс оказался Кодексом. Да-да, именно так! Ведь Кодекс не только всегда прав, а также мудр и справедлив.

Шнырька мотался туда и сюда, показывая мне всё новые и новые картинки, а я застыл посреди очищенного двора крепости. У меня в голове встали буквально живые картинки произошедшего боя. Нет, я не мог заглянуть в прошлое, но имея долгий боевой опыт, мог представить, как всё происходило. Самое удивительное, что в вечной мерзлоте сохранились тела защитников крепости в своём первозданном состоянии. И прямо сейчас я мог лицезреть своих знаменитых предков вживую, и это дорого стоило.

Из того, что показал мне Шнырька, последний бой в крепости приняли сто два воина Рода Галактионовых. Все они так и остались здесь, закованные в ледяной панцирь. Казалось бы навечно, но на самом деле, в ожидании меня. Хранитель аккуратно удалил всё постороннее, но замёрзшие тела не тронул, даже не единой волосинки, и сейчас крепость представляла собой чёртов музей восковых фигур. Только это были настоящие человеческие тела давным-давно погибших защитников.

Вот несколько человек, скорее всего, были накрыты первым ударом Ледяных Драконов. Похоже, атака застала их врасплох, потому что люди занимались своими делами. Точнее, опытные воины тренировали молодёжь на учебной площадке. Замерзший инструктор застыл с поднятой головой вверх. Несколько совсем молодых девчонок и мальчишек так и остались сидеть на полу в ожидании своей очереди. А два молодых воина застыли в процессе спарринга. Удивительная картина.

Молодая девушка счастливо улыбалась перед смертью, проведя удачный выпад. А в глазах юноши скользила обида и понимание своего неминуемого поражения. Они умерли, не зная, что их тренировочный бой будет последним. И в настоящем бою они уже не сразятся. То есть, судя по всему, драконы пришли не из центра Эпицентра, а наоборот, с другой стороны, потому что первый удар пришёлся на северную часть площади, залив её льдом. Проведя прямую линию, нетрудно было догадаться, откуда коварные твари извергали своё ледовое дыхание.

И да, без удивления, я заметил несколько крыланов — больших хищных летучих мышей, обитателей подземных пещер, которые жили в Разломах и, видимо, находились на службе у Рода Галактионовых. В сторожевой башне было несколько их замёрзших трупов. Что ни говори, а драконы чрезвычайно хитрые и подлые существа в большинстве своём. Ну, и что у них не отнять, так это их острый ум. Они буквально чувствовали, куда нанести первый удар, и как нанести его эффективно.