Доспехи дракона - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас - Страница 30
- Предыдущая
- 30/72
- Следующая
— События прошлого станут возникать в твоей памяти постепенно, по мере твоего продвижения по стезе нашего высокого мастерства. Сперва это будет происходить медленно, а потом все быстрее и быстрее. Для этого существуют свои причины. Ты должен накопить силы для преодоления своей тяги к прошлому, для того чтобы разорвать все связи — семейные, родственные, дружеские, — что опутывают других людей, словно паутина. В твоем случае это особенно важно.
— Почему?
— Ты поймешь это, когда прошлое вновь станет твоим достоянием. — Шимони улыбнулся, и черты его сурового лица смягчились. Однако Миламбер понял, что его наставник не станет больше распространяться на эту тему.
— Что случилось бы, открой я ту дверь рукой? — быстро спросил он.
— Тебя уже не было бы в живых.
— Вот как, — без всякого удивления пробормотал Миламбер. — А почему вы придаете этому столь большое значение?
Шимони вздохнул и с улыбкой ответил:
— Видишь ли, мы не можем в достаточной степени влиять друг на друга. Каждый отвечает лишь за свои собственные поступки. Все, на что мы способны, — это добиться, чтобы чародей вполне осознавал ответственность, налагаемую на него саном. Чтобы он всегда был тем, за кого себя выдает, и брался только за то, что ему по силам. Заявив, что тебе нечего больше делать среди начинающих, ты взял на себя определенную ответственность и должен был немедленно доказать, что она тебе по плечу. Много весьма одаренных учеников погибли на этом этапе. К сожалению, они оказались слишком глупы и самонадеянны.
Миламбер принялся обдумывать услышанное. Он не мог не согласиться с доводами Шимони. Испытание, которому тот его подверг, показалось ему вполне заслуженным и справедливым.
— Сколько еще будет длиться мое обучение? — спросил он.
Черноризец развел руками.
— Столько, сколько нужно. До сих пор ты опережал других. Надеюсь, что так будет и впредь. Способности твои велики, а кроме этого — ты поймешь, что я имею в виду, когда к тебе вернется память о прошлом — у тебя есть одно безусловное преимущество перед остальными, более молодыми учениками, которые были приняты к нам одновременно с тобой.
Миламбер заглянул в свою чашу. На секунду ему показалось, что в радужных бликах, скользивших по поверхности темной жидкости, появилось несколько букв, готовых сложиться в знакомое слово. То было имя. Простое, короткое имя, которое было известно ему давным-давно. Но тут он случайно задел чашу рукой. Она качнулась, блики расплылись, и имя, которое он силился вспомнить, вновь погрузилось в темные глубины его памяти.
Человек в коричневом балахоне снова явился ему во сне.
Он шел по пыльной дороге. На сей раз Миламбер, чьи ноги и руки были свободны от пут, без труда последовал за ним.
— На самом деле, — сказал незнакомец, — реальных преград для познания очень и очень немного. То, чему они учат тебя, в целом верно и безусловно полезно для тебя. Но не позволяй внушить себе, будто правильное решение той или иной задачи является единственно возможным. — Внезапно остановившись, он указал концом своего посоха на цветок, выросший у края дороги.
— Взгляни-ка сюда.
Миламбер наклонился и стал внимательно рассматривать цветок, между двух листьев которого крошечный паук раскинул свои сети.
— Это создание, — с улыбкой сказал незнакомец, — не подозревает о нашем с тобой существовании. Оно понятия не имеет, что мы, находящиеся в такой близости от него, можем одним движением руки пресечь его жизнь, лишив при этом смысла все его упорные труды. Как ты думаешь, стал бы этот паук поклоняться нам как божествам, знай он обо всем этом?
— Понятия не имею, — пожал плечами Миламбер. — Я не представляю себе, как мыслит и рассуждает паук.
Человек в коричневом загадочно усмехнулся и поддел тонкую сеть паутины концом своего посоха. Маленький ткач не успел соскочить в траву и через мгновение был перенесен на другой цветок, который рос у противоположного края дороги.
— Как по-твоему, он понимает, что переместился на другое растение?
— Не знаю.
— Возможно, это самый мудрый из ответов на мой вопрос!
Незнакомец снова зашагал по дороге. Миламбер не отставал от него.
— Ты скоро увидишь и узнаешь многое, что покажется тебе странным, загадочным и непостижимым. Но прошу тебя, помни об одном!
— О чем? — спросил Миламбер.
— Вещи и понятия порой оказываются совсем иными, чем нам представляется на первый взгляд. Вспомни об этом пауке! Возможно, он сейчас обращается с благодарственной молитвой за то изобилие пищи, которое обрел благодаря мне. Ведь на этом цветке гораздо больше букашек и тлей, чем на том, где он прежде обитал. — Погладив бороду, незнакомец задумчиво добавил: — Признаться, я не удивился бы, если б его молитвам стал вторить и цветок!
Он провел несколько недель в обществе Шимони и других наставников. Воспоминания о прошлом стали постепенно возвращаться к нему. Но пока он помнил лишь немногое из своей прежней жизни. Он был рабом, у которого обнаружился магический дар. В памяти его стало все чаще возникать лицо женщины, к которой когда-то были устремлены все его помыслы.
Он учился легко и охотно, справляясь со сложными заданиями за несколько часов, и лишь изредка для решения той или иной задачи ему требовался целый день. Вопросы, которые он задавал своим наставникам во время дискуссий на различные темы, всегда касались самой сути обсуждаемых проблем и были лаконичны и обдуманны.
Однажды он проснулся в незнакомой комнате. Убранство ее было столь же простым и строгим, как и в прежней келье, хотя размерами она намного превосходила ее, У порога его нового жилища стоял Шимони.
— С этого момента и до выполнения задачи, которая будет перед тобой поставлена, тебе запрещается говорить, — сказал черноризец.
Миламбер кивнул и молча последовал за Шимони, который провел его по длинному лабиринту коридоров, пока они не очутились в той части здания, где ему еще не случалось бывать. Они поднялись по высокой лестнице, на последней площадке которой, под самой крышей, находилась низкая деревянная дверца. Шимони толкнул ее и вышел наружу, ведя за собой Миламбера. Мастер и ученик стояли на плоской вершине башни. Из середины ее к небу вздымалась огромная каменная колонна, опоясанная спиралью из вырубленных в камне ступеней. Миламбер поднял голову к небу, но не смог разглядеть вершину этой гигантской иглы, устремленной ввысь. Существование подобной колонны опровергало по меньшей мере несколько из тех законов физики, что преподал ему Шимони. Но у него не было оснований усомниться в се реальности. Более того, черноризец недвусмысленно дал ему понять, что он должен взойти на ее вершину по спиральной лестнице.
Миламбер поспешил выполнить его приказание. Преодолев несколько витков лестницы, он обнаружил, что его воспитатель ушел и плотно прикрыл за собой низкую дверцу под крышей башни. Тогда он стал озираться по сторонам. Зрелище, представшее перед его взором, поражало своей величественностью.
Вокруг него раскинулся целый лес башен — высоких и низких, квадратных, круглых и прямоугольных, широких и узких, каменных и деревянных. Некоторые из них, подобно той, на которой он находился, не имели крыш, над другими поднимались каменные и деревянные навесы или яркие светящиеся купола, многими были перекинуты прямые или арочные мосты. Bсe башни, которые он видел перед собой, вырастали из прямоугольного сооружения невероятных размеров, простиравшегося на многие мили во все стороны. Он знал, что здание, где ему довелось прожить несколько лет, огромно, но действительность превзошла все его ожидания.
Далеко внизу он не без труда рассмотрел узкую полоску травы, росшей вдоль бесконечного фасада этого дворца-исполина, со всех сторон окруженного зеленовато-голубыми водами озера. Вдали, у самого горизонта, угадывались смутные очертания гор.
Он продолжил свой путь к вершине.
Поворот. Откуда ни возьмись налетел вихрь — ветры со всех четырех сторон света. Каждый из них принес с собой неповторимые запахи. Влажный, удушливый воздух юга, где рабы, изнемогающие от непосильного труда на плантациях, акр за акром осушали болота, спиливали верхушки нгагги и умирали от ран и истощения. С востока вместе с бризом долетели победные песни воинов Турила, которые нанесли поражение отряду цурани в пограничной стычке. С севера потянуло холодом. Оттуда донесся стук копыт огромных стад тюнов. Но этот грозный звук внезапно перебил звонкий серебристый смех молоденькой купчихи, жительницы далекого запада: она пыталась завлечь в свои сети домоправителя, молодого робкого юношу, снедаемого вожделением и страхом, пока муж ее пребывал в Тусане, куда отбыл по торговым делам.
- Предыдущая
- 30/72
- Следующая
