Рассвет над Самуром (СИ) - Богородников Алексей Владимирович - Страница 1

— Столы чисты, все салаты съедены, во-о-от и всё, во-о-от и мы, стали чуточку пусты.

Выводящая эту руладу лёводевочка, печально хлопнула забавными, закругленными, пушистыми ушками, а вторая моментально подключилась.

— Ну и пусть. Всё веселье начинается сейчас, прошлый год был вчера, значит нам сказать пора-а-а.

Я быстро перебрал вторую струну на гитаре легато, зажал сразу пальцем на первом ладу, на третьем, проехался до восьмого лада, зажал первую струну на седьмом ладу, пока наш дружный, певческий, львинодевичий коллектив вместе со всеми горожанами, собравшимися на площади в это время, единодушно начал орать про «хэппи нью йииир».

И если бы я рассказывал эту историю, сидя у камина, покашливая на внучонка-непоседу, нетерпеливо ерзавшему у меня на коленях, он давно бы возмутился: «Дед, ты совсем поехавший! Чо за дела! Какой нью йиир⁈ Какие-такие львицо-девчули, где Аиша и Кая⁈»

Да вот они, жмутся приобняв меня, справа и слева. Черноволосый парик Аиши съехал набок, от частого перекашивания головы принцессы к моему плечу, она взяла небольшую паузу после сумасшедшего верещания в полный голос и просто наслаждается происходящим. Кая в свою очередь вцепившись в мое плечо, пытается подпрыгнуть как можно выше, восторженно визжа и выдыхая облачко пара. Из алкоголя. Сура, чуть впереди нас, восторженно ухая, запускает фаерболы в небо, а Джиро нелепо танцует движениями робота, подсмотренными у меня.

Лёводевчули, две близняшки похожие на анимированную Шиширо Ботан, втубера из земного прошлого, со скрипками, по очереди осторожно вступали в проигрыш, усиливая мелодичность нехитрой, но совершенно узнаваемой на любом земном континенте, главной песни про Новый год.

АББовский припев мы всей городской площадью пели дружно, отчего казалось, плывут стены ратуши, близлежащих домов, разноцветные флажки, вывешенные на растяжке.

Наш КОМ стоит на сооруженном деревянном помосте, на площади перед фонтаном. Сверху, под лучом света крутится диско-шар, бросая на нас и восторженно завывающую толпу диковинные, невиданные в этом мире бело-желтые отблески. Две метровые стальные трубы по краям помоста, установленные в бадьях с песком, извергают невиданный в этом мире бенгальский огонь. Риса и Верлита с помоста выпаливают в толпу нарезанную бумагу, покрытую лаком и краской из самодельной конфетти-пушки.

На этом моменте внучок пнул бы меня ногой, обозвал вруном и добавил бы что-нибудь нелестное про возраст. Вчера, в своём рассказе, я печально трясся на коняшке обратно в Самур, а тут Новый год, бенгальские огни, диско-шар и конфетти-бластер.

Куда пропали века развития цивилизации между невзрачной скотобазой, которую представлял Самур и карнавальной Меккой, описанной мною сейчас? Как такое возможно за оставшийся день до празднования?

Ничего не поделаешь, придется рассказать по порядку. Хотя Новый год и вот это вот всё, не хочется портить возвращением в преисподнюю меланхолии. В отместку я буду краток. Десять часов с рефлексией по Син и Ниру не каждый вынесет. Мне вынести пришлось, потому что эскорт из двух гвардейцев и окружающий сонный пейзаж хорошим медиатором не назовешь.

Уныние и скорбь окружили мою фигуру на обратном пути в Самур зловещей аурой. Словно одинокий фотон, без заряда и массы в пустоте Волопаса, я тащился на родину. «Да, мы все умрем», — думалось мне печально и рекурсивно, — «но почему эту естественную развязку ускоряют, за нарезанный на кружочки металл, всяческие подонки? Где же ты, вожделённая цивилизация без убийств и насилия, с задорной юностью и мирной старостью?»

Здесь моя мысль внезапно и отчаянно скакнула на бессмертие, я подумал: многие ли знают о существовании клеточной тёти Риты? Кто из жителей Земли в курсе, что среди них живет одна бессмертная тётенька. Вернее, её клетки. История вообще топовая: жила-была афроамериканка, в тридцать лет обнаружили у неё рак, после биопсии матки. Грустно, но это были пятидесятые года прошлого века: мы умирали как могли. Она не прожила и года, а её клетки, взятые в результате биопсии, решили жить дальше как ни в чем не бывало.

На секундочку, чтобы вы понимали: все культуры человеческих клеток гибли после конечного количества делений, а вот клетки тёти Риты над пределом Хейфлика просто насмехаются.

С тех пор у них была богатая история. Клетки участвовали в экспериментах и исследованиях, их облучали и токсичили, на них тестили лекарства и вакцины. Они жрали всякие стероиды и наращивали свои хромосомы, о них написали книгу и сняли фильм. Короче говоря, клетки Генриетты Лакс нормально так поднялись, в отличие от хозяйки.

Обдумывая непростую судьбу тридцатилетней афроамериканки я увлекся: представил земное будущее, развитие искусственного интеллекта и даже сгенерировал сюжет боевичка. Где в ответ на восстание ИИ, Сванте Паабо в горах Швеции, в тайной лаборатории клонирует семидесятишестихромосомную Риту Лакс, и та гасит созданных антгонистов ИИ шлангом от пылесоса с криком «На свалку железяки!» и даже «Фаталити за котиков!». Ведь котики всегда грызут кабели и явно станут главной угрозой ИИ после людей.

На пол-боевичка продумал, включая боковые ответвления, вроде оммажа фильму «Лицо со шрамом». У меня там Илон Маск, пыхнув самокруткой, гасил ворвавшихся в его особняк роботов, своим огнемётом в стиле Аль Пачино.

Развивая свой сценарий и избавляя его от вторичности подобных сюжетов, я несколько увлекся, а потому завидев в наступающих сумерках, густо раскиданные купола шатров у стен родного Самура даже пришел в некое замешательство.

Пояснительная бригада к моим шуткам приехала?

Но уже в следующую секунду я вернулся в жестокий и харизматичный мир милых волшебниц и тупых негодяев, завидев своего ручного белого волка Уолфи Арилгрина. С угадываемой фигуркой поменьше рядом, деловито пыливших к нам.

Тёртый мужик, бывший авантюрист из Эстатина, уж он-то дозорные посты организовал, а те неплохо замаскировались, раз ни я, ни гвардейцы никого не заметили, но ему доложили так быстро, что первым встречающим от Самура оказался Уолфи с Гурой.

Я распрощался со своим эскортом охраны, причем напоследок, один из них, отстегнув здоровый кожаный чехол с чем-то от сбруи, передал мне с поклоном.

— Её высочество повелело мне на словах, просить вас скорее выздоравливать и не забывать своего обещания.

Я принял здоровый баул, который на проверку оказался совсем легким. Вообще заприметив его у гвардейца на лошади, думал там секира какая, боевая у него. Но неожиданно и приятно, это оказалась гитара. Изящная, из клёна и с серебряными струнами. По отделке может гитаре принца и уступает, зато с вниманием и без малейшего повода. Второй подарок за сегодня, считая маску целебную вместо рутинной повязки.

Добрыми словами помянув принцессу, я приблизился к своим подопечным.

— Вечер в хату, иммигранты, — первым отреагировал я на его почтительную скульптуру, преданно застывшую на дороге в ожидании великого меня. — Драк за моё отсутствие с местными не было? С девчулями моими сдружилась?

Последнее предложение я адресовал Гуре, в ответ она застенчиво сверкнула хищной улыбкой.

— С собой вчера брали на охрану лесорубов, — легко призналась малышка с острыми зубками, — у меня хороший слух и обоняние. Но за всю смену только трех палингов встретили. Риса им крылья косой срезала, а я уже здесь в лагере, супчика из них с клецками сварила в общем котле. Кто успел попробовать, тем понравилось. Еще пойду с тетей Каей и девчонками, если возьмут.

Я вопросительно поглядел на Уолфи. Он правда вот так легко свою дочку нам доверяет?

— Гура с пяти лет в нашей гильдии ошивалась, — пожал тот плечами. — Сначала рассказы слушала, раненым помогала. В семь, как Дар метафморфа обрела, уже ходила со мной на миссии. Независимость у нас семейная черта. Лучше с вами отпустить, чем она одна на приключения ускачет.