Город тысячи богов (СИ) - Кожин Олег - Страница 33

Четыре потока мощи, которые Мими в шутку называла решеткой, соприкасались лишь концами, и больше напоминали правостороннюю свастику. Учитель считал, что таким образом мир латает прорехи, заживляет раны. Именно по этой причине старые места силы со временем выдыхаются, более не дают своим паломникам небывалых чудес. Достаточно нас троих, чтобы снять ограничение, проколоть и без того тонкую, истертую пленку между нашим миром и тем, что ждет по ту сторону. Последняя линия не в счет. Любая из них, оставшись в одиночестве, в лучшем случае послужит базой для остальных.

Низкое небо прочертила недовольная ухмылка – след от ракеты. На таком расстоянии чужие мысли едва уловимы, даже Учителю не хватает силенок. Слышен лишь общий фон

пора пора пора действуйте действуйте пора

потому выстрел из ракетницы, сделанный Али, страхующим Учителя, оказался очень кстати.

Я застыл без движения, цепляясь разумом за Луч. Витой канат, толщиной с полноводную реку, состоящий из синих всполохов, ползучего дыма, ядовитого свечения, и мелких электрических змеек – вот каким видел его мой внутренний взор. Напряжение расползалось по долине густым маслянистым пятном – вспыхнет, только спичку поднеси! Я тянул его, как тяжелый, впаянный в ржавчину засов на стальной двери. Луч шел неохотно, сопротивлялся, и мне казалось, я слышу, как трещит полотно реальности, как рвутся стягивающие прореху энергетические нити.

Мими, Учитель, оба тянули свои лучи. Даже Денис, хотя нужды в этом пока не было, осторожно пытался обуздать свою линию. Я его понимал. Разве можно устоять, когда под самым твоим носом творится история?! Над Боградом поплыл недовольный рокот. Вздрогнули и опали снежные шапки, осыпались, как разодранные ветром одуванчики. Я не видел, что творится в поселке, но знал: люди там, все три тысячи человек, сейчас заняты своими обычными делами, и даже не ощущают биения подземного сердца. Наши ребята держат реальность в руках.

Луч, этот грубый стежок на истонченной ткани мира, медленно сползал в сторону. В голове моей стоял чудовищный скрежет, хотя на самом деле поток энергии сдвигался неслышно. Монолитная решетка распадалась на отдельные прутья. Еще не видно было, что за ней, но ощущение мощи, невиданной силы, опьяняли. Я чувствовал себя богом, юным, могучим, вечным! Вместе с единомышленниками я творил новый мир, и каждый из них, я уверен, чувствовал себя точно так же.

Посреди поселка, под главной площадью, истончалась титанических размеров линза, за которой кипела рвущаяся в наш мир энергия. Стараясь приблизить этот момент, я потянул сильнее, но Луч, неожиданно, не поддался ни на микрон. Озадаченный, я сжал его крепче, и осторожно потянул. Так и есть. Освобождая центр, лучи зацепились друг за друга, и дальше не двигались. Я мог совершить сверхусилие, разорвать сцепку, но, почему-то, замешкался. Скраденный расстоянием, долетел мысленный посыл Мими – замешательство, непонимание. Телепатия не была ее сильной стороной.

В голове моей раздался ответ Учителя. Переполненные клокочущей силой, мысли его стали настолько кристально чисты, словно я считывал их с экрана монитора. Мне казалось даже, будто я слышу акцент.

остановитесь остановитесь надо подумать это неожиданно

это не то что мы ждали не то что мы думали

не природное нет искусственное

По сравнению с ясностью мыслей Учителя, удивление Мими долетело до меня, точно с другой планеты. Я и сам опешил от внезапного понимания. Свастика. Рукотворная решетка, невероятно старая. Не Природа штопала прорехи, а живое, мыслящее существо. Вряд ли кто-то станет закрывать магической решеткой что-то хорошее! Встревоженные мысли Учителя зудели около виска.

надо собраться надо обдумать надо

Что еще надо, я так и не услышал, потому что с протяжным звоном лопнул Западный луч.

- Денис, нет! – заорал я, позабыв, что он слишком далеко, чтобы услышать меня.

И начался кромешный ад.

…

… …

… … …

Столп света, прозрачный настолько, что обжигало глаза, всколыхнулся над поселком, будто гигантская рука взмахнула плетью. Чистейшая энергия невероятной мощи разбила защитный купол, заботливо выстроенный коллективным разумом восемнадцати человек. Полгода они пробовали, обучались, исследовали, и не без оснований считали свою маленькую коммуну грозной силой. Но луч сорвался, и каждому стало ясно – все, что у них есть против грядущей бури, это тряпичный зонтик.

Когда все началось, звено Ольги сидело в кафе, с говорящим названием «Грань». Сперва зазвенела посуда на кухне, дрожа, поехали по столам тарелки. Тревожно дребезжала чайная ложка в чашке с недопитым кофе. Испуганно вскрикнула официантка. Что-то звонко разбилось, хрустнули перекрытия. А потом над всей долиной раздался протяжный звук, в котором слились зов боевого рога, вздох умирающего титана, и рев неведомого зверя. Это стонала разорванная реальность.

Толстый Мигель подскочил, опрокидывая стол, - сам себе небольшое землетрясение. Следом вскинулась Сандра. Из кухни, вытирая руки полотенцем, выскочил повар. Немногочисленные посетители кинулись к выходу, сшибая мебель и друг друга.

Одна Ольга поднялась неторопливо, с достоинством. Здание шаталось, дрожали стены, но она спокойно поставила недопитую чашку кофе на пол, и двинулась к выходу. Глядя на нее, Сандра собралась. Толстый Мигель стыдливо зарделся, но паниковать перестал. В походке Ольги сквозила успокаивающая уверенность, а в чуть разведенных руках, свободно висящих вдоль тела, - скрытая угроза.

Они вышли на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как громадина луча издохшей змеей падает на поселок. По всему городу из домов выскакивали перепуганные люди. Перекошенные ужасом рты кричали в небо, в надежде остановить летящую оттуда смерть, и луч действительно замедлился.

Ольга бегло просканировала окрестности. Так и есть! Звено Артура, все трое, вцепились в луч, в нелепой попытке совершить невозможное. К нему спешно присоединялись остальные звенья, - тройка Кирилла, тройка Наташи, и Ольга, наконец, поняла задумку. Не остановить, нет! Без Учителя, без первого звена, им не сладить с такой мощью. Но оттолкнуть, направить в другую сторону…

- Живо! – скомандовала она растерянным омам, и первая ударила в луч всей своей силой.

Толстый Мигель и Сандра вынырнули из транса, вплелись в общие усилия. С окраины города подключилась тройка Баруха. Из центра, запоздало сообразив, ударило звено Ильяса. На другом конце луча, боролся Денис. Ольга ощущала его присутствие, как никогда остро, растерянность, боль и страх. Ее тянуло туда, к нему, помочь любимому, защитить, если понадобиться – отдать жизнь! Но здесь и сейчас от ее помощи было больше пользы. В первую очередь Денису.

Извиваясь, как отрубленный ящериный хвост, луч рухнул на поселок, сминая частные домики, сараи и склады. С оглушительным треском ломалось старое дерево, лопался шифер и черепица, визжала сминаемая жесть. В воздухе запахло гарью, и столбы дыма серыми змеями потянулись кверху. Ольга почувствовала всплеск, похожий на отчаянный крик, и тут же перестала ощущать звено Баруха. Только сейчас она поняла, что ребята сознательно тащили луч на себя.

Непонятно откуда накатила звенящая тишина. Вновь посыпался снег, крупный, невесомый, похожий на хлопья. Люди удивленно переглядывались, не доверяя глазам и слуху. В каждом взгляде застыл немой вопрос – что это было?! Толстый Мигель недоверчиво разглядывал свои пухлые руки – из-под маленьких холеных ногтей выступала кровь. Сандра плакала, шмыгала носом, по-детски утирая сопли рукавом. Где-то далеко тоскливо завыли собаки.

Ольга не дала тишине обмануть себя и только поэтому выжила. Вспыхнула и осыпалась черным прахом, даже не успев вскрикнуть, официантка из «Грани». Повар прожил на секунду дольше, но тоже был сожран пламенем, оставив после себя лишь жирное пятно сажи на тающем снегу. Люди бросились врассыпную, оглашая воздух испуганными воплями, но еще раньше Ольга выставила Анкил, накрывая себя и своих бойцов.

Глубокие, до асфальта проталины появились на самом краю защиты. Две бесформенные лунки, от которых веяло опасностью и бедой. Третья лунка выросла справа. За ней четвертая, подальше, и пятая, и шестая. По спине Ольги пробежал холодок. Что бы ни сожгло повара и официантку, оно было живым. Живым, невидимым, и злобным. И оно пробовало на прочность ее защиту.