Дорога 2 (СИ) - Коруд Ал - Страница 31

Завтракать Яромир повел в корчму, что стояла чуть на отшибе. Цены малость повыше, еда почти такая же простая, как в заводской закусочной, но зато у них имелся отдельный кабинет. Чтобы не светить лишний раз лицами, мы забурились прямиком туда. Яромир куда-то исчез, а мы с жадностью набросились на еду. Когда еще удастся пообедать? Судьба бродяги непредсказуема. Потому клапан на моей кобуре открыт всегда. И вечером не сижу без дела, отрабатывая приемы работы с этим оружием. Благо нынче есть, кому подсказать. Это обычная стража, и охотники относятся к револьверам как к второстепенному оружию, егерам приходится работать в разных обстановках.

Горячий ягодный взвар изрядно взбодрил, а просяная каша с уткой насытила организм. Хлеб оказался на редкость вкусным. Это мука или прелесть массового производства? Что бы ни говорили, но соблюдение некоторых стандартов идет лишь на пользу. А кустарщина хороша только в разнообразии креатива. В Вортюге я то и дело сталкивался с невозможностью каждый раз получить такой же вкусный продукт, как вчера. Нет там стабильности. Зачастую вкус зависит от того, с какой ноги встал производитель.

Народ насытился и понемногу разговорился. Обсуждали здешнюю жизнь, вспоминали места, которые случалось посетить. Но ни слова о грядущих планах. Как будто боялись спугнуть удачу. А она нам нынче точно понадобится. Ладно бы преследовали только люди. Незримое присутствие волхвов с Вихорских гор напрягало даже меня. Да что там напрягало, страшило до коликов. Так что сегодня в основном отмалчивался, наливаясь мрачными предчувствиями. Если дело не выгорит, то из Вортюги мне лучше больше не вылезать. Да и там достать смогут. Хоть до Тулы уматывай!

Ну что ж! Вот все и решилось. Яромир привел человека в богатой одежде. Купец с Портюги Щига. Я невольно ухмыльнулся. Прозвище, обозначающее плута, продувного типа, так шло к хитроватому лицу сего торгового человека.

— Рядиться долго не буду. Отхожу в Портюгу через час. За мной должок, так что вашу просьбу уважу. Да и сам я по младости пострадал от лихих людей. Добро должно добро помнить, а злу не потакать.

— Как мы попадем в порт?

Якша — человек практичный, задал правильный вопрос.

— Через один оборот к вам зайдет мой подручный. Принесет одежу торговую и доставит на возу прямо к лодье. Никуда не заходить, ни с кем не говорить. Добре?

Мы лишь переглянулись. Щига все просчитал и такой подход откровенно радовал. Наверное, потому его Яромир и выбрал. Хотя предъявленный должок егерам также имел немалый вес. Не те это люди, которым можно вот так просто взять и отказать. Сначала ты зарабатываешь репутацию, потом она работает на тебя.

Отпустило лишь тогда, когда трубы заводского града остались далеко позади. Нет, не остался бы я здесь жить ни за какие коврижки. Хотя работенка мне нашлась бы точно. Но после лона природы индустриальная община смотрелась чрезмерно контрастно. Как будто угадав мои мысли, Яромир проговорил:

— У Верхоянских есть лучше сего грады. Самый лепший Ижема. Стоит на острове. Сосновые боры, заливные луга. Тамошний сыр славится на всю волость.

— И что на нем совсем нет заводов?

— Зачем? — удивился егерь. — На нем проживают сами хозяева и умельцы, что придумывают повозки, заделия хитроумные, книжники и филосопы.

«О как!»

— Лепые словеса глаголешь, друже.

Егер чуть не пролил квас из кружки. Я обычно по ихнему просторечному не молвлю. Но для себя в памяти пометку сделал — побывать надо в Ижеме обязательно. Если там на самом деле есть филосопы.

На паузке, огромной самоходной барже, идти легко. Волны вовсе не ощущается, судно большое, разве что малоповоротливое. Зато полным-полно места, где можно затихариться и спокойно вздремнуть. Щига попросил нашу банду дежурить по ночам, поэтому днем мы с чистой совестью давим на массу или слоняемся по паузке, осматривая незамысловатый быт палубной команды.

Единственный минус в путешествии на «купце» — больно уж он тихоходный. Двигатели ставят на них не самые мощные, но зато экономные. Иногда судовладельцам приходится нанимать буксиры, чтобы ходко идти против течения. Но такое бывает чаще всего в верховьях Устюги или по весне.

Купцы же гривны считают. Любят они это дело. Хлебом не корми, дай зайти в чертоги золоченые и открыть сундуки, полны добра. Ха-ха, что-то потянуло меня на юмор. Ну, так попустило нам. Не закончил я, значит, все дела и в другом мире. А я что? Очень даже не против!

Полтора дня мы шли как завзятые пассажиры. Днем дрыхли, обменивались взглядами на ситуацию. Первая караульная ночь прошла спокойно. Мне с Радеем вместе стояли, во всяком случае было нестрашно. Больно уж не по душе мне пришлась неудобная винтовка степняков. Но дареному, то есть взятому в бою, коню в зубы не смотрят. Да и Радей обрадовал, сказав, что охотники такие ружья любят, возьмут по хорошей цене.

Мне же больше по нраву пришлись пистолет-пулеметы белобрысых братьев. Я уже научился разбирать и собирать их, даже выпросил стрельнуть пару очередей. По руке пришлись аппараты, да и скорострельность откровенно радует. Все равно я стрелок ближнего боя. Яромир, заметив мой интерес, обещал посодействовать в добыче оружия. Нынче на дворе лето, чего только в Портюгу не возят. Вопрос стоял пока лишь в цене или иной договоренности. Что-то мне подсказывает, что один из вожаков команды Светозара имел в виду последнее.

Но не все коту Масленица! Хорошая русская поговорка, которой в Беловодье нема. Вот и зря! Последняя перед Портюгой ночь показала, что хлеб купца Щиги мы лопали вовсе не зря. Как назло, вечером заморосил дождь, стало темно, и кормчий к неудовольствию Щиги решил встать на якорь. Дальше на Устюге находилось порядочно отмелей, следовало идти четко по известному фарватеру. Потому мы остановились напротив совершенно лысого островка и стали ожидать рассвета.

Всем не терпелось добраться до дома. Даже мелкий дождь не мешал мне предаваться мечтам о встрече с любимой. Меня ведь после омоложения снова начали интересовать женщины и связанные с ними плотские наслаждения. Мы, люди, слабы. Нам хочется сладкого. И вот в самый разгар сладострастной фантазии меня внезапно зазнобило. Нет, это не порыв ветра залез под непромокаемый плащ. Кто-то в ночи замыслил по отношению к нам недоброе. Я резко толкаю Радея, тот, не говоря ни слова, достает из чехла свой «самострел», а я, чертыхаясь, хватаю неудобную винтовку.

«Сигнал!»

Опять мой «родственник» оказался ловчее. Выхватил из ящика керосиновую лампу с узким окошком и «отсемафорил» остальным постам. Нам тут же ответили тремя красными огоньками. Два поста и рубка, где дежурил кто-то из матросов. Значит, сейчас срочно поднимают команду. Осталось найти причину тревоги. В этих местах шалят залётные тати, что уходят весной с верховий вниз. В такую погоду как раз удобно взять на абордаж вставшего на якорь купца. Это уже Вортюгские земли, и потому люди несколько расслаблены. Однако все равно странно. Кормчий потому и выбрал песчаный остров, где на нем негде спрятаться.

Но все равно мой «радар» упорно указывал в ту сторону. Слишком много речные разбойники выплескивали энергии, предвкушая удачную охоту. А мне заметка на будущее — мой дар чувствителен к чужому сливу психологической энергии. Получается, что она материальна в некоторых сущностях и её можно буквально «потрогать»? Но рассуждать некогда.

Встречаемся у борта с Белояром и Красибором. Я молча указываю в сторону острова. Не видно ни зги, но молодцам это не помеха. Они достают что-то из мешков, и вскоре вспыхивают искры. Да это же осветительные бомбы! Они держатся на воде и освещают все вокруг себя метров на пять. Всего их егеры кинули штук десять. Другое дело, что легкие челны татей оказались ближе, чем я думал. По нам тут же начали палить.