Меч, павший в глубины отчаяния (СИ) - "Shiroi Si" - Страница 44

— Кто ты? — вопрошала она.

— А кто я? — лукаво вопросила девушка.

— Сестра, — обратился Нозоми к танцовщице, — это нанаши. Она безымянная странница, за которой мы все следуем.

Барышня презрительно посмотрела на мечника, что глядел на неё все тем же непоколебимым взглядом. Если бы можно было прочесть мысли, то она бы подумала: «Ты прямо сейчас должен мне все объяснить», но это не понадобилось, ведь Нозоми выказал:

— Нам с Шинкоку нужно выйти поговорить с глазу на глаз. Можете пока отведать чаю.

После этих слов, странник вывел женщину из дома.

— Что это с ними? — настороженно вопрошала Кенко.

— Нанаши, — обратился Юцуна, — ты знаешь её?

Девушка глядела вслед уходящим людям, после чего выказала:

— Впервые вижу.

— Она знает, что Нозоми покинул «Девятнадцать великих сил», может, он написал ей письмо, в котором упомянул тебя?

«Не знаю, Кенко, но все это слишком странно. Неужели они оба знают, кто я, но Нозоми это скрывает? С какой целью?» — раздумывала та, глядя на свисающую токоному ⌜⁶⁴⌟.

Выйдя на двор, пройдя немного дальше, женщина принялась расспрашивать странника.

— Нозоми, — строго вопрошала та, — ты водишь всех за нос? Когда же ты стал таким?

— Почему ты думаешь, что я изменился, если всегда был таким?

Тяжко вздохнув, Шинкоку вопросила:

— Она не помнит тебя? Хотя нет, она ведь никого не помнит, верно?

— Хочешь что-то спросить — обратись к ней лично, однако, даже не думай рассказать ей все. Прошу тебя об этом не как названый брат, а как товарищ нанаши.

— Но она ведь рано или поздно обо всем узнает, какой же с этого прок? Почему так рьяно скрываешь это?

— Ей будет больно вспоминать все. Она возненавидит меня, но лучше так, чем начнет свой круг страданий вновь. Сейчас не время, слишком рано. Не прошло и месяца с момента, как мы встретились, она просто не выдержит всего.

— Она всегда была сильна духом, так почему так недооцениваешь её? — выказала женщина, взяв странника за подбородок.

— Не знаю, — выказал тот, убирая длань Шинкоку. — Уже поздно что-то менять. Мои ожидания не оправдались, затея оказалась провальной, но довести это до конца я должен.

— На что ты рассчитывал, когда затевал эту игру?

— Думал, что так она изменится и поступит иначе, но давай не будем об этом. Нет смысла.

Гейша засмеялась.

— Ха-ха…ха… Вечно из тебя приходится вытягивать по слову. Если бы твой отец был жив, то отчитал бы за подобное.

— А, — опомнился странник, — о нем тоже замалчивай детали. Ты ведь гейша, найдешь о чем поговорить и без всего этого.

— Поняла, поняла. Молчать обо всем — говорить ни о чем. Но ты ведь знаешь, что я не простая гейша, а самая настоящая нарушительница закона, потому и тебя могу провести.

— Конечно знаю. Но гейши и таю близки сами по себе, завлекать в беседу да развлекать других — общая задача всех артисток. Не думаю, что ты предашь свои обязанности.

— В этом уж ты прав. Сколько же театров и выступлений ты посетил за это время?

— Так даже и не скажешь.

Странник собирался уже вернуться в чайный дом, как Шинкоку приобняла того со спины.

— Ты знаешь, Нозоми, а мы ведь впервые видимся за эти долгие четыре года. Хотя и присылал письма, последнее время о тебе совсем ничего не слышно.

— Прости, Шинкоку. Я был слишком вовлечен в свои мысли, не мог собрать их в одну картину.

Женщина вновь рассмеялась, то ли от горечи, то ли от радости. Выпустив странника из своих объятий та выказала:

— Чего уж там. Нам пора идти, твои товарищи уже заждались нас.

По возвращению в дом, барышня и странники присели на татами около небольшого столика.

— Надеюсь, чай ещё не успел остыть, — выказывала Шинкоку, разливая питво по чашам.

— Вы быстро вернулись, — молвила нанаши, — смею предположить, что нет.

Женщина вновь посмотрела на странницу и одарила ту улыбкой.

— Как ты уже заметила, Шинкоку, в нашем объединении есть четыре человека, включая меня. Юцуна, Кенко и нанаши. А вы, — обращаясь к странникам, — могли понять, что это госпожа сего чайного дома, Чинен Шинкоку.

— Рада знакомству, барышня Чинен, — выказала Кенко.

— Я также рада вас всех видеть. Спасибо, что заботитесь о моем названном брате.

— Когда я говорил о том, что в Тейменто мы сможем увидеть изучавших искусство ши, то подразумевал эту барышню. Шинкоку — одна из абит, постигших второй тан.

— Исходя из того, что мы видели, Вы владеете иллюзионными способностями?

Сделав глоток чая, женщина улыбнулась и выказала:

— Вы правы, что я могу создавать иллюзию обмана, однако это не совсем моя способность. Я управляю запахами, которые могут вызвать различные галлюцинации или затуманить разум. Сила, которую вам посчастливилось узреть, называется «Из плена иллюзий. Аромат лотоса». Благодаря ней я могу воссоздать или оживить мертвеца, и каждый увидит того, кого должен. Вы и не заметите, как сами додумаете ему характер.

— Но я помню, как женщина с разрезанным ртом назвала твое имя и сказала, что ты не предупреждала её о чем-то.

— Верно. Единственное, что я делаю в сей иллюзии — даю определённый указ. Например, провести или убить вас. Однако на деле они не могут этого сделать, потому в разгаре боя вы сами вонзите в себя меч, хоть и не насмерть.

«Довольно странная способность. Стоит разузнать обо всем получше», — раздумывала нанаши.

— Может ли быть так, что в лике духов мы видели темные закоулки души ближних?

Женщина коварно усмехнулась и выказала:

— Да, все именно так и есть. Но какие это качества — зависит от мыслей ближнего. Например, если Юцуна видел Кутисакэ-онну, значит он уловил их общую черту с Кенко — высокомерие. Необязательно, чтобы девушка была сама по себе таковой, но в её тоне и поведении изредка могут просачиваться такие черты. Но, кажется, ты и без моих слов все поняла, так?

— Верно, госпожа Чинен.

— Ах да, — опомнилась барышня, — как только вы немного отдохнёте, мы сможем с вами прогуляться по Тейменто да побеседовать. Что думаете?

Странники почти что единогласно одобрили такую мысль и, допивая свой чай, принялись отдыхать. Кто-то просто сел на энгаву полюбоваться видом, другой рассматривал тясицу изнутри. Нозоми и Шинкоку болтали о чем-то своем за чашкой чая, а нанаши направилась к горе, на которой сидела Мичико.

— Я присяду? — обратилась онна-бугэйся.

— А ты дольше, чем я думала, — с улыбкой выказала майко, немного подвинувшись. — Как тебе выступление наставницы?

— Обворожительно. Да и сама она весьма интересный человек, хотелось бы узнать получше.

— Я знала, что она тебе понравится, — с улыбкой выказала та.

Какое-то время девушки просто глядели вдаль, наблюдая за суетливым городком, не проронив и словечка. Наяву же, в этом молчании было столько слов. Может, с такой высоты и нельзя было увидеть весь город целиком, но лицезреть его прекраснейшие виды — более чем.

Часы в безмолвной тишине, где лепетала лишь падшая листва, прошли невероятно быстро. За это промежуток времени снег окутал весь город, кой так манил в свои просторы.

Казалось бы, как это место может стать ещё оживлённее после выступления достопочтенной госпожи Шинкоку? На этот вопрос ответили глаза, что глядели на людей, кои в безудержной радости покидали свои минки да рассыпались кто куда. Одни — узреть прекрасный городок, другие — веселиться с дорогими им людьми. Взрослые и дети хохотали, наслаждаясь приходом зимы как могли — кидались снежками, пытались слепить-что из снега. Местные торговцы бежали продавать всякие безделушки.

Некие творцы даже порождали новые шедевры, вдохновляясь здешним видом. Взаправду, это место казалось таким радостным и светлым, что лишь взглянув на него в душе закрадывались сомнения: все ли так плохо наяву? Сие место — часть Фумецу, но было в нем нечто иное. Эта теплая и воодушевленная атмосфера настораживала и притягивала тотчас. Вероятно, потому истину и не сыскать.