Капитан - Перунов Антон - Страница 48

— Да. Я должен его похоронить.

— Когда закончатся следственные мероприятия, вас известят! Теперь же позвольте откланяться.

— Всего доброго!

И Вахрамеев, и Ким в этом ожесточенном бою получили легкие ранения. Им оказали первую помощь, но Март решил этим не ограничиваться и сразу же вызвал Крылова.

— Потерпите, — постарался ободрить он подчиненных. — Павел Александрович вас быстро на ноги поставит!

— Лучше о Тане позаботься, — попросил необычайно бледный Витька.

— А что с ней?

Увы, их ночные приключения оказались слишком сильным испытанием для нервов второго пилота. Вернув «Ночную Птицу» на стоянку, Калашникова впала в меланхолию и все это время просидела на кресле, обхватив руками острые коленки и не реагируя на внешние раздражители.

— Ты как? — осторожно спросил Колычев, легонько коснувшись сознания девушки через «сферу».

— Степу убили, — шмыгнула носом она и неожиданно разревелась. — Это я виновата!

— Нет, — попытался успокоить ее Март. — Ты не могла знать, что там засада. Ведь даже я ее проворонил. Так что это моя вина. А ты все сделала правильно!

— Но ведь…

— Все закончилось. Корабль цел. Мы тоже, а за Степана они ответят, — пытался уговорить он ее, но сам чувствовал, что не может подобрать правильные слова, а потому просто еще раз коснулся сознания девушки и погрузил ее в спасительный сон.

Затем подхватил обмякшее тело на руки и осторожно отнес в каюту.

Пока он занимался психотерапией, перед кораблем появился какой-то местный служащий и попытался привлечь внимание экипажа.

— Чего тебе, убогий? — хмуро поинтересовался Вахрамеев.

— Мне бы хозяина вашего, — сообщил тот, испуганно поглядывая на перепачканный кровью снег.

— Они кофий пьют! — отбрил посланца бывший абордажник. — Не велели беспокоить!

— А что делать, — растерялся тот. — Господин директор требова… то есть просили беспременно прибыть к нему.

— Что случилось? — спускаясь по трапу, спросил Март.

— Ваше благородие, — обрадовался ему как родному служащий, — вас просят в диспетчерскую пройти.

— Хорошо, передай, что буду.

— Так без промедления…

Разговор с начальником авиабазы, прямо скажем, не сложился.

— Господин капитан, в связи со всеми обстоятельствами этого дела вашему кораблю предписывается покинуть стоянку на территории Гатчинского аэродрома. Сроку вам сутки.

— То есть вы меня выгоняете? На каком основании?

— Достаточно моего решения. Никаких иных оснований не требуется. Вы слишком беспокойный и, что уж греха таить, опасный «квартирант».

Марту хотелось высказать «пану директору» все, что он думает о заведенных им порядках, об откровенном пренебрежении безопасностью и охраной базы, но он сдержался, понимая, что местный босс перепуган до смерти, а самое главное, боится за собственную теплую должность. Сейчас начнется расследование и вылезут все недоработки, а то и многочисленные нестыковки в тратах и несоответствия числящихся и фактических штатов для той же охраны.

— Хорошо, — кивнул Март. — Только с жандармами сами разбирайтесь!

— В каком это смысле? — явно напрягся чиновник.

— Дело в том, что нам запрещено покидать место происшествия, — развел руками Колычев. — Но если вы настаиваете…

— Шутить изволите? — пошел пятнами никак не ожидавший подобной подлости директор.

— Да ни боже мой!

— Я свяжусь с жандармским управлением…

— И чрезвычайно меня этим обяжете! Только не забудьте выдать письменное предписание покинуть ваше богоугодное заведение.

— Всенепременно-с!

В общем, как говорится, воленс-ноленс пришлось доводить дело с арендой генеральской дачи до логического завершения. Явно обрадовавшаяся нечаянной прибыли хозяйка сразу же согласилась, не забыв, впрочем, потребовать деньги вперед, плюс залог и оплатить страховку. Март не стал торговаться, сумма в итоге выходила отнюдь не астрономическая и вполне его устроила.

Собрав свой экипаж, он распорядился:

— Мы съезжаем из гостиницы и улетаем на новую базу. Собирайте вещи. Через три часа всем быть на борту.

Следующее утро они встретили в новом доме. Циклон ушел дальше на восток, и вокруг все стало белым-бело. На мохнатых лапах сосен и елей легли снежные шапки, стекла окон покрылись морозными узорами. Тишина, солнце, красота.

Остаток предыдущего дня прошел в суете переезда, уборке, запуске системы отопления и протопке печей. Пришлось заняться и закупкой продуктов, ведь теперь кафе под боком больше не было. Дела и заботы помогли гнать прочь грустные мысли. Подступало Рождество. Это навело Колычева на правильные мысли. Нельзя унывать. Надо жить и радоваться всем смертям назло, и быть достойными памяти тех, кто ушел до срока.

Растормошив Таню, затолкал ее на борт, и они полетели по делам, оставив остальных «на хозяйстве».

А когда вернулись, привезли с собой несколько коробок выбранных Калашниковой стеклянных шаров и прочих украшений для роскошной ели, которую они первым делом установили посреди просторной гостиной. Еще были приобретены настоящие электрические гирлянды и, конечно, подарки. А к ним в придачу всяческие вкусности, начиная от специй, сыров, мяса, сала и колбас всех сортов до кофе, чая и свежей выпечки.

— Ибрагим-сан, временно вам придется взять на себя обязанности бортмеханика.

— Есть. Это большая честь. Дугин-сан погиб как истинный самурай и воин. Я постараюсь быть достойным его памяти.

— Уверен, вы справитесь.

Обернувшись к остальным членам экипажа, собравшимся вокруг него, Март бодро распорядился:

— А сейчас будем ставить елку и наряжать. Таня за главного, Витя у нее на подхвате. Дядька Игнат — силовая поддержка. А я займусь обедом. Лично.

Но не успел он воплотить свои благие намерения в реальность, как со двора послышались гудки клаксона. Оказалось, приехал Зимин, и не один. С заднего сиденья выкатился его бывший корабельный кок — Михалыч.

— Вот, решил посмотреть, как вы тут обустроитесь, может, и сам к вам переберусь из гостиницы.

— С радостью, Владимир Васильевич. Места всем хватит… — тут же отозвался Март.

— Поживем — увидим, а пока принимай гостя. Команду «Бурана» расформировали, говорят: пререкаются, служат недисциплинированно. Сел он на первый же борт и сюда. Заявился ко мне в отель и говорит: берите меня на службу. Я бы и рад, да только некуда пока. Корабль, к слову, завтра поедем смотреть, ты это учти, Мартемьян. Может, капитан Колычев Михалыча на время к себе в команду возьмет? Что скажешь?

— Это настоящий рождественский подарок! Я только «за». У нас теперь свое хозяйство. И готовить надо на всех не только на борту, но и на земле.

— Тогда решено. Вот, Михалыч, тебе временный экипаж. Служи со всем старанием.

— Обижаете, Владимир Васильевич, когда же это я иначе действовал?

— А остальные наши пока в Дальнем сидят? — обратился Март к коку.

— Да кто как, — словоохотливо отозвался кок. — Одни новые места там же нашли, другие в Китай подались. Горыныч только без дела остался. Боцманом никуда не берут, а простым матросом он не пойдет.

— Может, перетянуть его к нам? — задумался Март.

— Вам виднее.

— А ты что думаешь, дядька Игнат?

— Больно ты скор, Мартемьян, — усмехнулся Вахрамеев. — До Сеула, я чаю, не одна тыща верст. Хотя несколько человек нам бы не помешало, это верно.

— Так, может, подыщешь кого. Есть знакомые среди местных?

— Откуда? — покачал головой бывший абордажник. — Я в столицах сроду не служил, да и тутошние разве что маршировать красиво умеют.

— А если объявление дать? — вылез внимательно прислушивающийся к их разговору Витька.

— Так ить те, кто вчера к нам гостей прислал, тоже объявления читают. Не, такие дела с кондачка не решаются, тут обмозговать все надоть…

— Ладно, телефон «Одессы» у нас есть. Позвоним и узнаем, что и как. В крайнем случае оплатим перелет, — решил Колычев.

— Март, можно тебя на пару слов? — отозвал воспитанника в сторону Зимин.