Хякки Яко (СИ) - "Rorshas" - Страница 50

— Ха! Напугал ëжика голой задницей. Это ведь работа, сынок! Она только и может что копится! Нет бы выполняться, но куда там! Ничего, когда-нибудь поймëшь!

Русло в которое свернул этот разговор Акико очень не понравилось, потому, собрав волю в кулак она быстро протараторила так старательно заготовленную ею речь, и разумеется сбилась ещё в начале:

— Отец, за много лет ты создал столько бесполезны… То есть полезных! Полезных техник! Что и не сосчитать. И я, решив пойти по твоим ступам… Боги, стопам… В общем я…

— Тише девочка, — большая рука, прямо как в детстве легла ей на макушку, в то время как тихий и нежный голос, размеренно продолжил говорить, одним своим звучанием успокаивая её и прогоняя страхи, — Ты явно подготовила что-то, и хочешь мне это продемострировать.

— Угу.

— И это очень важно, как для тебя лично, так и для всех членов нашего Клана.

— Угу.

— Тогда сейчас закрой глаза, вспомни все те часы, что ты провела, работая над этим проектом, вспомни все неудачи и прорывы, вспомни что ты увидела, чем загорелась когда только начала творить. Затем открой глаза, и заставь своего старика прослезиться от гордости.

— У-угу.

Закрыв глаза Акико начала представлять всё о чëм ей говорил Отец. По прошествии пары минут она вновь открыла их и твëрдо произнесла:

— Лучше начать с демонстрации, так будет понятнее и короче.

Одобрительный кивок стал ей наградой, и вот, как уже десятки тысяч раз до этого она ощутила свою чакро-систему, всю, до последнего канала на кончике мизинца её левой ноги и до огромных и прочных сетей близ очага чакры в животе, что мерно пульсировал в так биению её сердца. Затем она собрала всю эту мощь, обуздала этот бурный поток, и направила его в одну точку. Секунда боли сменилась небывалой лëгкостью, она словно сбросила тяжëлый груз, что всю жизнь таскала на своих плечах, но на этом всё не закончилось. Подстëгиваемый её волей, поток, что становился всё мощнее и мощнее, от вливающегося в него чакры, что щедро вырабатывал её очаг, пробил себе путь дальше.

Теперь она не просто парила, она летела. Настроение было превосходным, всё тело переполняло океан энергии! Хотелось прыгать, бегать, смеяться!!! Но взращенный годами самоконтроль и железная дисциплина не позволили сознанию улететь в далëкие дебри на волне нахлынувшей эйфории. Ей нужно было продолжать дальше! Буря из чакры, что металась внутри неë ринулась вперёд, протаранив ещё один запор, но в этот раз наслаждение не пришло, напротив, всё тело начало жутко чесаться, словно ей под кожу заползи муравьи, а ещё стало жарко, очень жарко!

Она побоялась открыть глаза, осознавая, что первые видимые последствия её техники, что ускорила ток её крови в десятки раз, и заставила кожу покраснеть, на вряд ли порадовали отца, но ей нужно было продолжить, дойти до своего нынешнего предела и показать сколько многое она приобрела в замен! И вот, когда сметающая всё на своём пути буря была готовы снести ещё один запор… Её остановили. Тихий голос мягко, но твëрдо произнëс:

— Хватит, родная. Я всё понял.

И вместе с этим перед апофеозом её трудов выросла нерушимая стена. Отец каким-то образом создал барьер прямо в её чакро-системе, что не просто остановил собранную ей бурю, но начал успокаивать её, рассеивая чакру обратно по телу, и сколь сильнее слабел этот поток, тем быстрее закрывались открытые ею танкецу.

— Папа, стой! — едва заметно пошатнувшись от нахлынувшей на неë слабости, в связи с резким упадком сил, она взмолилась, — Просто выслушай! Я всё объясню!

— Я и так всё понял…

— Нет, ты не понимаешь, это действительно может помочь клану и…

— Малышка, я осознаю…

— Пожалуйста, просто дай мне закончить и ты сам всё увидишь!!! Мне просто нужно…

— Ты превзошла меня!!! — внезапно гаркнул на всю округу Отец, да так, что даже стоявший всё это время в стороне брат вздрогнул. Что уж говорить про неё саму. Однако вскоре смысл сказанного дошло до её мозга и единственное что она смогла выдавить из себя был тихий писк, в котором едва слышно угадывалось слово:

— Ч-что?

— Говорю — ты молодец, — вновь прежним ласковым голосом ответил ей Отец, тепло улыбнувшись, — Раскусила орех, перед которым когда-то спасовал я.

— Ты тоже исследовал танкецу??? — удивлëнно спросила Акико.

— Да, и не я один. Хидеки тоже занимался этим вопросом вместе со мной.

— Хидеки-сан? Но тогда… Почему вы не достигли результата⁈ И не говори что не справились! Я в это ни за что не поверю!

— Не скажу! Я действительно занимался разработкой Техники Восьми Врат, так мы с Хидеки её окрестили. Однако ещё на первых вратах мы столкнулись с проблемой — ни один из испытуемых не выживал даже после открытия первых двух Врат. В то время у нас не было дефицита с пленными, так что мы не поленились перевести почти две дюжины сильнейших из них, дабы проверить свою гипотезу. Всё оставалось неизменными.

— Но Отец! Это же были простые безклановые⁈ — Акико просто не могла понять, — Разумеется они едва ли могли выжить после насильного открытия даже первых… Врат. Но Кагуя намного сильнее! Мы куда лучше приспособлены и в целом на много совершеннее остальных! Ты и сам это знаешь!

— Знаю, как и знаю что кинь я зов, как тут же, все как один, мои соклановцы добровольно стали бы нашими подопытными, даже если бы мы сказали, что в конце их будет ждать смерть.

— Но… Тогда почему…

— Акико, — Едва заметно отдавая сталью в голосе проговорил Отец, от чего она вновь содрогнулась и чуть сжалась. В родных ярко-зелёных глазах не осталось ни нежности, ни любви, лишь властность и просто подавляющая сила, — Выслушай меня очень внимательно и накрепко запомни то что я тебе сейчас скажу — Пускать соклановцев под нож, пусть с их добровольного согласия, пусть ради общего блага, неважно! Подобное недопустимо! Сначала добровольцы, затем слабые и отстающие, после неугодные и воспротивившиеся! В конечном итоге ты перестанешь видеть в них семью, видеть равных тебе людей. Перейдя эту грань, они станут для тебя не более чем ресурсом! И тогда Клан умрëт. Потому что Клан это Семья. И если ради большей силы ты готова пожертвовать родным для тебя человеком… Ты не более чем жалкая, ничтожная, трусливая мразь, попросту испугавшаяся трудностей и не осмелившаяся бросить вызов этому миру! Не решившаяся испить до дна боль и собственную кровь!!! Пошедшая «простым» путëм и утратившая всё что делало тебя — тобой. Итог у таких историй один — смерть в абсолютном одиночестве. Неважно, на свалке истории или на обугленных развалинах завоеванного мира. Это уже ничего не будет значить. Ты поняла что я хотел до тебя донести?

Взгляд столь знакомых глаз впился в неё подобно клинку:

— Д… Да. Я поняла, Отец.

— Хорошо, — нежно и как-то устало проговорил Он, — А ты, Сын?

— Я скорее вырву себе сердце и все внутренности, чем предам Семью.

— Я рад. Простите меня за это, но я должен был убедиться что вы всё поняли, и я не простил бы себя, если бы вы вдруг свернули на этот путь.

— Не нас? — сама не понимая откуда у неё взялось столько храбрости спросила Акико.

— Разумеется нет. Я воспитал вас, я учил вас, а как известно: все успехи ученика это только его успехи, а каждая его ошибка — это ошибка его учителя. Если после всего вы бы решили отказаться от Клана, от Семьи… Я бы немедленно сложил обязанности главы и скрылся бы вон, ибо человек что не смог воспитать своих детей не имеет права властвовать над кем бы то ни было.

— Отец, — Акико почувствовала как на глазах наворачиваются слëзы, — Я… Я бы никогда… Поверь! Я…

— Верю. И знаю.

Акико вновь утонула в его объятиях, и пока она нежилась, брат тоже решил задать терзающий его вопрос:

— Отец, прости меня, я пойму если ты не ответишь мне, или даже отделаешься меня как следует, но… Я не могу не спросить…

— Почему я не развивал эту технику сам? Это верный и правильный вопрос, Сын, и я рад что ты задал его мне. Всё просто — меня принудили забыть об этой технике как о страшном сне.