Британский качок (ЛП) - Ней Сара - Страница 1

Переводчик: Светлана П.

Редактор: Лилия С.

Вычитка: Екатерина Л.

Обложка: Мария В.

Переведено для группы: vk.com/bookhours     t.me/bookhours_world

Джорджия

Быть новенькой всегда непросто — даже когда тебе двадцать один год, и ты учишься в колледже на последнем курсе. Оставалось всего несколько месяцев до получения степени, но все это идет прахом, когда университет сокращает финансирование вашего вида спорта.

И, следовательно, вашу стипендию.

Итак, я сделала то, что сделала бы любая уважающая себя молодая женщина: собрала чемоданы и переехала с Юга на Средний Запад, и все это для того, чтобы поступить в университет, который мог предложить — и предложил — мне финансовую помощь, чтобы я могла получить степень.

Немного.

Но все равно — каждая мелочь помогает, верно?

Вот почему я стою перед дерьмово выглядящим, полуразрушенным домом братства в пятницу вечером, с сомнением глядя на входную дверь.

— Еще раз, почему я это делаю?

— Это часть посвящения, — говорит мне один из членов команды по легкой атлетике.

О.

Верно.

Я приподнимаю одну бровь.

— Ты имеешь в виду, что у вас здесь дедовщина?

— Тсс. — Кто-то из них заставляет меня замолчать, шипя, пока мы стоим на тротуаре, а они подготавливают меня.

— Нельзя произносить это слово вслух! — объясняет с шипением Вероника, которую все называют Ронни.

— Почему? Потому, что это плохая примета или потому, что это правда?

Дедовщина в университетских городках противоречит общенациональному студенческому кодексу поведения среди женских клубов, братств и, несомненно, спортивных организаций.

— Это просто весело. Мы хотим, чтобы ты познакомилась с людьми, так как ты здесь новенькая. А где это сделать лучше всего? Конечно же, на вечеринке.

Если бы это было так — если бы они действительно хотели познакомить меня с людьми, — есть миллион лучших способов сделать это. Они позволили бы мне зайти внутрь и пообщаться, как нормальному человеку, вместо того чтобы устраивать детские шалости, подобные той, в которой они хотят, чтобы я участвовала сегодня вечером. Мне уже стыдно, а я еще даже не переступила порог.

— Супер. Так что, типа, я иду внутрь, чтобы как бы встретиться с приветственным комитетом?

Ясно, что они не ценят ни мой сарказм, ни мое чувство юмора, ни мою пародию на легкомысленную девушку из Долины^[1]. Вместо того чтобы посмеяться над моими комментариями, Ронни скрещивает руки на груди и фыркает.

— Никто не заставляет тебя делать это. Можешь идти домой. — Ее длинная худая загорелая рука вытянута, указывая на улицу позади нас. — Мы вызовем охрану кампуса, и они смогут сопроводить тебя, чтобы ты не была одна.

Ну и дела. Вот вам и командный дух товарищества, и «своих не бросаем».

Мы все знаем, что я должна это сделать. Они знают, что я получаю стипендию и не могу рисковать своим местом в команде, особенно в такой команде, как эта. Не на последнем этапе, не тогда, когда остался всего один семестр. Я не знаю, за какие ниточки дергал мой отец, чтобы устроить меня сюда, но если потеряю этот шанс получить оплату за свое образование.…

Мне потребуется по крайней мере еще пара лет, чтобы закончить учебу.

Тогда мне придется бросить большинство своих занятий и работать полный рабочий день, чтобы заплатить за те немногие занятия, которые смогу себе позволить. И которые мне пришлось бы посещать по вечерам.

— Я просто не понимаю, почему мы на вечеринке братства. Ты сказала, что это будет на Джок-Роу^[2]. Не в Греческом ряду.

Поднимаю взгляд на фасад дома, ища глазами греческие буквы, но не нахожу их. Ничего, кроме старого, потрепанного сайдинга, который нужно покрасить, и покосившихся ставен по бокам передних окон.

Все девушки смеются.

— Это не дом братства, тупица, это дом регби.

Дом регби? Это что-то новенькое.

— Это Джок-Роу, а не Греческий ряд, — вмешивается Челси Ньюбауэр, стоящая в задней части группы, волосы по-техасски высоко подняты, блестящие тени для век ловят свет от тусклой лампы на крыльце.

— И нам нужно, чтобы ты зашла внутрь и нашла… — Ронни колеблется, собираясь повторить правила игры, в которую они со мной играют. — Самого уродливого парня, которого сможешь найти, и пригласила его на свидание.

Почему?

Зачем?

Все это просто… какая-то… хрень.

Так подло.

— Может, не надо? — Я уже слышала этот план раньше, но услышать его снова также неприятно, что впадаю в панику. Мой тон говорит сам за себя — я в ужасе.

— Ты переживешь. — Тамлин закатывает глаза. — Мы все проходили через это, и ты тоже сможешь.

Да, но…

…но.

Зачем?

Это так подло, не говоря уже о том, что неэтично, и мне просто хочется свернуться калачиком и умереть. Или блевать. Или спрятаться.

Так грубо.

Так неловко.

Так все неправильно в колледжах в наши дни.

Вот как мои сверстники получают алкогольные отравления. Вот как они попадают в больницы. Вот почему они делают то, чего не должны делать.

Давление со стороны сверстников.

И вот я стою здесь, черт возьми, обсуждая свои варианты.

Я думала, что у меня более жесткий хребет, что меня нельзя прогнуть, что я лидер.

Моим родителям было бы чертовски стыдно, что я опускаюсь до такого уровня, чтобы сохранить лицо и вписаться в новый коллектив.

«Ты никому физически не причинишь вреда, Джорджия».

Мальчик будет жить. Он уйдет невредимым, возможно, за вычетом небольшого ущерба его самолюбию.

Надеюсь.

Кроме того, они сказали мне, что он — кем бы тот ни был — даже не узнает, что я задумала.

Тем не менее, я предпринимаю последнюю отчаянную попытку увильнуть от этой задачи.

— А нельзя придумать что-нибудь еще? Могу спеть в кафетерии, если хотите. Станцую степ во дворе. Если в кампусе есть какая-нибудь площадка, я могла бы…

— Спеть в кафетерии? — издевается кто-то. — «Гаммы» делают это во время недели посвящения в сестринство.

— И никто не попал в неприятности?

Ронни притопывает ногой, от нетерпения стуча подошвой по тротуару.

— Прежде всего, чем дольше мы будем стоять здесь, обсуждая это, тем больше времени потребуется, когда мы окажемся внутри. Если хочешь растянуть это так, чтобы на это ушла вечность, это твоя проблема, а не моя. Во-вторых, это не конец света. — Она указывает на дом кроваво-красным ногтем. — Марш внутрь и найди парня, пригласи его на свидание и приведи к нам его жалкую задницу, чтобы мы могли убедиться, что ты выполнила свою миссию. После этого можешь бежать домой, забраться в постель и забыть обо всем, что происходило.

Моя миссия.

Ха!

— Парню даже необязательно знать, что ты задумала.

Но я буду знать, что я задумала, и они тоже будут знать.

У меня внутри все сжимается.

Видите ли, дело в том, что я не обязана этого делать.

Я знаю это.

Рассуждая логически и реалистично, знаю, что могу прямо сейчас уйти и отправиться домой — это было бы правильно.

Со мной ничего не случится, разве что…

…эти девушки не примут меня как одну из них.

Будут обращаться со мной, как с неудачницей, до конца моего пребывания здесь.

И хотя мне не нужно быть с ними лучшими друзьями (давайте посмотрим правде в глаза, кому нужны такие друзья), это, безусловно, облегчит мою жизнь.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Мы не можем стоять здесь всю ночь. У меня начинают болеть ноги. — Тамлин указывает на свои ноги в туфлях на каблуках высотой должно быть сантиметров десять. Как она ходит в них, выше моего понимания. — Только не говори мне, что я просто так надела эти туфли.