Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII - Ракитин Алексей Иванович - Страница 63

— «Бостонский Душитель» использовал при нападениях разнообразное оружие. То же самое демонстрировал и убийца из Мичигана;

— «Бостонский Душитель» повязывал на шеи убитых им женщин разнообразные детали их туалета — поясок халата, чулки, пояс для чулок и прочие. Убийца из Мичигана как минимум дважды проделал то же самое (в случаях Джоан Шелл и Мэрилин Скелтон);

Различные виды повязок, оставленных «Бостонским Душителем» на шеях своих жертв. Преступник использовал для их изготовления детали женского туалета — чулки, бюстгальтеры, даже поясок халата и тому подобное. В большинстве случаев это не были удавки, то есть эти предметы не использовались для душения жертв, а представляли собой именно повязки. Другими словами, «Бостонский Душитель» демонстрировал устойчивую постмортальную манипуляцию, не имевшую практического значения и являвшуюся по сути привычкой или, скорее, своеобразным ритуалом.

— "Бостонский Душитель" стремился максимально обнажать свои жертвы. Аналогично поступал и убийца студенток. Единственной из пяти его жертв более или менее одетой оказалась Джейн Миксер;

— "Бостонский Душитель" вводил в полости убитых им женщин инородные предметы — рукояти швабр, электрические лампочки и прочие — иногда извлекая их, а иногда и оставляя до появления полиции. Как минимум один раз также поступил и мичиганский убийца, когда ввёл во влагалище жертвы подобранную с земли палку. Возможно, что-то подобное он проделывал и в других случаях, но детективы и криминалисты при осмотре мест обнаружения тел просто не обратили должного внимания на окружающие предметы. В Бостоне же подобные осмотры всегда проводились очень тщательно и притом высококлассными специалистами, поэтому предметы, с которыми "играл" убийца, они определяли даже в тех случаях, когда тот извлекал их из тел.

Остаётся добавить, что Эймс Роби к 1969 г. уже считался большим знатоком судебной психиатрии. В 1965 г. он опубликовал первый перечень критериев, которые позволили бы диагностировать психические отклонения преступников по характерным элементам их поведения во время совершения преступного деяния. Методика, предложенная Роби, показалась настолько ценной и перспективной с точки зрения её использования на практике, что Гарвардская медицинская школа (то есть медицинский факультет Гарвардского университета в нашем понимании) вплоть до 1973 г. выделяла гранты на её апробацию и развитие.

Поэтому понятно, что мичиганские правоохранители не могли просто так отмахнуться от заявления Эймса Роби. Они и не отмахнулись, хотя результат оказался не таким, на какой рассчитывал сам психиатр.

Дэвида Паркера, которого Роби подозревал в убийствах в Бостоне и Мичигане, взяли в плотную оперативную разработку. Но вместе с ним под подозрение попал и бедолага Эймс. В конце концов, почему бы ему самому не быть «Бостонским Душителем», который явился в полицию, чтобы бросить тень подозрения на невиновного?

В общем, правоохранительные органы Энн-Арбор, округа Уоштеноу и штата Мичиган получили в начале апреля 1969 г. массу информации для осмысления. Стал всерьёз обсуждаться вопрос о назначении денежного вознаграждения за информацию, способствующую поимке преступника. Обычно вопрос о денежной выплате ставится в тех случаях, когда есть вероятность того, что убийца сменил место жительства — тогда обычно люди, испытывавшие в его присутствии страх или опаску, смелеют и решаются сообщить о своих подозрениях. Если предположение Эймса Роби о появлении в Энн-Арбор "Бостонского Душителя" было справедливо, то знакомые преступника по Бостону вполне могли бы вступить в контакт с полицией, если будут уверены, что останутся в безопасности и получат за свою смелость деньги. Важно было не прогадать с величиной выплаты — ясно, что незначительная сумма вряд ли прельстила бы осведомлённого человека.

Вообще же, вопрос о денежном стимулировании информатора уже не впервой ставился на повестку дня. Ещё 11 июля 1968 г. один из студенческих союзов Восточно-Мичиганского университета объявил о выплате премии в 300 $ любому, кто даст полезную информацию об убийствах студенток университета. Об этом сообщила местная газета, так что акция получила некоторую известность. Понятно, что студенты действовали от чистого сердца, но малая величина заявленного "бонуса" выглядела просто смехотворно для дела, связанного с жестокими убийствами, в конце концов, ведь не угонщика велосипедов они собирались помочь поймать! Убийца, узнав, что за "его голову" назначили выплату всего-то в 300 $, мог впасть в ярость и решиться на новое убийство исключительно ради того, чтобы доказать свою "серьёзность". Кроме того, рисковали и сами авторы идеи выплаты денег — убийца вполне мог "вычислить" кого-то из них и отомстить персонально.

В общем, детективам дивизиона расследования убийств полиции штата пришлось тогда встречаться с предприимчивыми руководителями студенческого союза ("братства") и убедительно просить их в дальнейшем не предпринимать никаких публичных акций, связанных с проводимым расследованием, не согласовав их предварительно с органами охраны правопорядка. Своей неуместной активностью студенты могли навредить не только следствию, но и самим себе.

В апреле 1969 г. вопрос о назначении денежной выплаты рассматривался уже на куда более серьёзном уровне. Да и сумма выплаты никак не могла быть менее 10 тыс.$, а желательно куда более. Но такие деньги невозможно было произвольно и одномоментно "вытащить" из бюджета города Энн-Арбор или округа Уоштеноу — там просто не существовало резервных фондов или нераспределённых денег такой величины. Возникли предложения об обращении за помощью к попечительскому совету Университета, объединявшему в своих рядах весьма состоятельных и влиятельных лиц, а также крупным спонсорам, прежде всего к компании "Дженерал моторс", имевшей в Мичигане головные производства и всегда поддерживавшей с властями штата самый близкий контакт. Первая половина апреля оказалась напряжённой не только для детективов и криминалистов, непосредственно занятых расследованием убийств последнего времени, но и политиков самого разного калибра, поскольку проблема преступлений в округе Уоштеноу всё более перерастала из чисто уголовной в политическую.

Вечером 15 апреля 1969 г. «служба спасения» приняла сообщение об исчезновении 13-летней Дон Бэйзом (Dawn Basom), ученицы 8 класса «Вэст-Джуниор хай скул» (West-Junior high school), довольно престижного учебного заведения, расположенного в Ипсиланти по адресу: Северная Мансфилд стрит, дом 105. Это был спокойный и безопасный район города. Ситуация с исчезновением девочки выглядела несколько необычно, поскольку обращений по телефону «службы спасения» было два.

Сначала забили тревогу представители школьной администрации, узнав, что Дон Бэйзом не села в автобус, занятый развозкой учеников по домам после занятий. Девочка жила за городом по адресу ЛеФордж-роад (LeForge-road), участок № 1312, там её мать владела большим земельным наделом и домом. Понятно, что добраться туда самостоятельно 13-летней девочке было непросто. Представитель «службы спасения» отзвонился матери девочки и поинтересовался, известно ли ей о том, что Дон не села в автобус и требуется ли сообщить о происшедшем службе шерифа? Мать — Клео Бэйзом (Cleo Basom) — отнеслась первоначально к сообщению довольно спокойно, ответив, что не видит в этом большой проблемы, поскольку такое уже случалось.

Однако примерно через 2 часа — около 18:00 — мать вместе с сыном, старшим братом Дон, явилась в дом своей родной сестры и сводного брата, проживавших в соседнем доме по адресу ЛеФордж-роад, 1314, и попросила их вызвать службу шерифа. Клео Бэйзом была на грани истерики, она твердила, что ей было видение, из которого следовало, что её дочь пытают и хотят убить. Сводный брат Клео Бэйзом — Роберт Хесс (Robert Hess) — позвонил в «службу спасения» и попросил сообщить в офис шерифа, что 13-летняя девочка без вести отсутствует уже несколько часов. Также он позвонил знакомому врачу и попросил приехать, чтобы сделать успокаивающий укол Клео. У Роберта были все основания отнестись к услышанному серьёзно — сводная сестра некоторое время назад перенесла трагическую гибель мужа и с тех пор страдала расстройством психики, вынуждавшем беспокоиться о её судьбе и безопасности.