Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга VIII - Ракитин Алексей Иванович - Страница 52

Консьерж оказался последним человеком, видевшим Мэри живой.

Было установлено, что девушка вышла на улицу в красном платье с белыми "яблоками" (кругами разного размера), лёгкой оранжевой кофточке, обута была в кожаные сандалии с пластиковыми вставками с символикой всемирной выставки EXPO-67 в Канаде, а в руках она держала дамскую сумочку.

Проводя осмотр территории в месте обнаружения неизвестного тела, криминалисты отыскали в кустах кожаную сандалию с узнаваемой пластиковой вставкой, что приободрило поисковиков и заставило думать, что в этом районе могут находиться и другие детали одежды. Предчувствия не обманули правоохранителей — перевернув последовательно несколько гнилых панелей, используемых для обивки стен, они обнаружили под ними очень важную находку — женское алое платье с белыми "яблоками" и гарнитур нижнего белья — трусики и лифчик одного цвета с одинаковыми кружевами. Платье было сильно разорвано спереди, также грубо разорваны были другие детали одежды. Забегая чуть вперёд, сообщим, что мать Мэри Флезцар опознала сандалию и детали одежды, найденные под клёнами на ферме Кризована, как принадлежавшие её дочери. Правда, некоторые детали одежды исчезли — например, кофточка и вторая сандалия. Это был первый важный шаг в расследовании.

Также удалось обнаружить чёткие следы автопокрышек машины, на которой, предположительно, приезжал преступник. На протяжении примерно 4 метров машина ехала по мелкозернистой рыхлой почве, благодаря чему рисунки протекторов всех колёс отпечатались идеально. Криминалисты сделали отличные латексные слепки, которые позволили бы в случае обнаружения предполагаемой машины преступника связать её с пребыванием на месте обнаружения трупа. Это могло бы стать мощной уликой для изобличения убийцы, но дело оставалось за малым — отыскать саму автомашину.

Опознание тела по его внешнему виду было чрезвычайно затруднено ввиду далеко зашедшего разложения плоти. После осмотра и измерения трупа в морге службы коронера стало ясно, что тело принадлежит худощавой женщине возраста до 21–22 лет (возраст был определён по степени подвижности рожков подъязычной кости). Рост погибшей, по мнению судебного медика, составлял 155 см, что соответствовало росту Мэри Флезцар, а остальные данные также вполне соответствовали известным её физическим данным — весу в 44 кг и возрасту в 19 лет. Таким образом, уже к концу первых суток начавшегося расследования коронер довольно уверенно определил, что найденные останки принадлежат именно Мэри Флезцар, хотя строго с научной точки зрения установлено это было несколько позже — после сравнения одонтологических карт исчезнувшей девушки и найденного тела.

Сам по себе факт раздельного нахождения обнажённого тела и его одежды вполне определённо указывает на криминальный характер гибели человека. (Если говорить совсем уж строго, то известны случаи, когда люди перед самоубийством раздевались, причём процесс раздевания зачастую оказывался ритуализированным и не мог не обратить на себя внимание постороннего зрителя. В данном случае о добровольном раздевании перед самоубийством всерьёз говорить не приходилось в силу довольно очевидных повреждений одежды и явной попытки скрыть её). Поэтому перед службой коронера была поставлена задача не только определить вид смерти, но и сделать заключение об особенностях её наступления и сексуальных манипуляциях преступника, если таковые имели место.

Принимая во внимание степень разложения тела, задача была чрезвычайно непроста. Тем не менее, судебный медик Генри Сковилл (Henry Scovill) сумел довольно много рассказать о том, как умирала Мэри Флезцар. Девушке было нанесено по крайней мере 20 или более ударов ножом или иным заточенным предметом, кроме того, погибшая подверглась безжалостному прижизненному избиению — её не менее 10 раз сильно ударили кулаком или ногой в грудь и живот.

Мэри Флезцар, согласно официальной версии событий — это первая жертва «Охотника за студентками».

Эти удары привели к переломам по меньшей мере 8 рёбер, некоторые из которых оказались сломаны в двух местах. Также судмедэксперт обратил внимание на прижизненные ссадины нижней трети обеих голеней — характер этих травм соответствовал ударам по ногам жертвы с целью подсечь её и бросить на землю. Помимо этого погибшая получила несколько тяжёлых ударов в голову, на что указывали повреждения костей черепа и хрящей носа. Не подлежало сомнению, что маленькая хрупкая девушка подверглась продолжительному и очень жестокому избиению, за которым, по всей видимости, последовало применение преступником ножа. Судмедэксперт признал, что насекомые и животные-разрушители трупов причинили телу значительные повреждения, существенно исказив первоначальную картину телесных повреждений. Из-за сильной жары, характерной для середины мичиганского лета, и обусловленных ею процессов разложения тканей сказать что-либо конкретное о совершении преступником полового акта с жертвой не представлялось возможным. Однако характер повреждений одежды погибшей девушки и тот факт, что её обнаружили совершенно обнажённой, не оставлял сомнений в сексуальной мотивировке нападавшего.

После проведения судмедэкспертом всех необходимых манипуляций и забора биологических образцов тело было передано службой коронера в похоронное бюро, выбранное родственниками погибшей, для организации и проведения прощания и захоронения.

И тут случилось то, чего никто не мог ожидать — поздним вечером 10 августа, когда похоронная компания уже закрывалась, а персонал покидал здание, через служебный вход попытался проникнуть неизвестный молодой мужчина в сером костюме. Когда его остановили и поинтересовались, кто он и что ему здесь надо, неизвестный бодро ответил, что он родственник Мэри Флезцар и по просьбе членов семьи хотел бы сделать несколько фотографий «на память». Просьба звучала диковато — во-первых, родственники погибшей девушки уже были в похоронной конторе несколькими часами ранее, а во-вторых, состояние тела было столь удручающим, что иметь его фотографии «на память» вряд ли пожелал бы человек в здравом уме — а мать, отец и сестра погибшей вовсе не производили впечатление ненормальных. Молодого человека принялись подробнее расспрашивать, кто он и откуда, и тот, почувствовав слишком пристальный интерес к своей персоне, неожиданно стушевался, повернулся и удалился почти бегом. Перебежав дорогу, он сел в припаркованный поодаль серо-синий микроавтобус и, резко тронувшись, быстро уехал. Никто из работников похоронной компании не сумел разглядеть номер автомашины.

О странном «родственнике» немедленно сообщили как семье погибшей, так и полиции Ипсиланти. Как и следовало ожидать, Мэри Флезцар не имела родственника даже отдалённо походившего на неизвестного молодого человека, а детективы полиции вполне логично связали серо-синий микроавтобус, замеченный у кампуса в день исчезновения Мэри, с похожим микроавтобусом у похоронного бюро. Картина получалась очень интересной — похититель и потенциальный убийца, по-видимому, несколько раз возвращался к телу своей жертвы уже после её умерщвления и, узнав, куда передано тело службой коронера, дерзнул заявиться по этому адресу, чтобы ещё раз взглянуть на погибшую. Предположение это подкреплялось тем фактом, что у неизвестного «родственника» не было при себе фотоаппарата, которым он собирался сделать фотоснимки «на память» — об этом вспомнили работники похоронной компании уже на допросе в полиции. Если предположение о влечении убийцы к мёртвым телам было справедливо, то это значило, что следствие имеет дело с тяжёлым некрофилом. Как ни крути, а убийца должен был иметь очень сильное желание видеть свою жертву, чтобы набраться смелости и явиться в морг, понимая, что незамеченным такой визит не останется. И тем не менее он рискнул!

К сожалению, словесные портреты подозреваемого в похищении и убийстве Мэри Флезцар, сообщённые консьержем студенческого общежития, наблюдавшего, как 9 июля водитель серо-синего микроавтобуса пытался познакомиться с нею, и работниками морга, разговаривавшими с неизвестным «родственником» погибшей, оказались не очень-то точны. Дело было даже не в том, что свидетели сообщали мало деталей, а в том, что почти во всём они противоречили друг другу — увы! в криминалистической практике так бывает довольно часто. Не было даже ясности относительно того, имелись ли у таинственного незнакомца усы или же длинные волосы на висках. Получившийся портрет оказался самым общим — сухощавый, поджарый мужчина белой расы в возрасте 20–25 лет с тёмно-каштановыми волосами и светло-серыми (светло-голубыми) глазами. Относительно роста разброс показаний достигал 10 см — от 175 до 185 см. Его манера ведения разговора характеризовалась свидетелями как спокойная, вежливая, убедительная, без дефектов речи. Кого можно было отыскать по такому описанию? Да таких мужчин в Мичигане в конце 60-х гг. прошлого столетия была не одна сотня тысяч, в расовом отношении это был один из самых «белых» штатов Америки!