Выбери любимый жанр

Путешествие на Запад. ТОМ II - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 16

Изменить размер шрифта:
16

Но тут нашего Сюань-цзана подстерегала беда. Он подошел к пагоде, и его взору открылась удивительная картина:

Перед ним открывались скалы,
В десять тысяч чжан высоты,
Упирались вершинами в небо
Удивительные хребты.
Уходили вглубь их породы,
Пики высились до небес,
У дороги теснились деревья,
Спал в ползучих лианах лес.
Колебались под ветром травы,
Даже тень их была длинна,
В синих тучах вода копилась,
Угасала порой луна.
А поваленные деревья
Перекидывались мостом,
Засыхали, свиваясь, лозы
Над прозрачным горным ручьем.
По ветвям обезьяны сновали,
С гор слетали стаи сорок,
Подымался бамбук багряный,
Охраняя горный поток.
Глянешь издали – видишь иней,
Словно в храме трех островов,
А вблизи – с красотой Пэнлая
Состязалась прелесть лесов.
Здесь чудесные пели птицы,
Лили сосны густой аромат
И гуляли дикие звери
У дверей подземных палат;
А кругом зеленели травы,
Распускались цветы у воды.
Это – знаменье, что Трипитаке
Здесь нельзя пройти без беды.

Вскоре Сюань-цзан очутился у ворот пагоды, на которых висела пестрая бамбуковая занавеска. Замедлив шаги, он приподнял занавеску и вошел внутрь. И что же он увидел!

Развалясь поперек кровати, сделанной из камня, здесь спал безобразный на вид дух.

Разверзта пасть. Синеет темный лик,
И отвратительный белеет клык,
А цвет волос взлохмаченных багрян,
Как будто кто-то вылил в них румян.
И загнут нос, как попугая клюв.
Звездоподобен взор его, блеснув,
А ноги скрученные сплетены,
Как корни, что сползают с вышины.
Был желтый шелковый халат на нем,
Как риза, весь в узоре золотом,
И оборотень меч в руках держал,
И лезвием огнистым угрожал.
На камне этот злобный дух сидел,
Был камень ложа гладок, чист и бел.
Лукавый дух был – небольших чинов:
Таких, как он, не счесть, что муравьев.
Он старым был – таких не счесть, как пчел,
Но сколько он величья приобрел!
Все звали его старшим и отцом.
Он каждый месяц угощал винцом
И разливал на новоселье чай.
Когда же власть являл он невзначай,
В одно мгновенье, облетал он мир…
Даосы – жизни варят эликсир,
Удавы и драконы в чаще спят,
И птицы в диких зарослях свистят.
Где боги обработали поля,
Родит там перлы белые земля;
А здесь ведет в пещеру тесный вход;
Хотя неглавный ад пришельца ждет,
Но якша Ню-тоу правил в том аду
Всем мимо проходящим на беду.

Увидев это чудовище, Сюань-цзан от страха даже оступился: тело его ослабло, ноги подкосились. Он хотел тут же скрыться, но дух, который все знал, все видел и все слышал, открыл в этот момент свои огненные глаза и крикнул:

– Эй, ребятки, посмотрите, кто это там у ворот?

Один из духов, вытянув шею, выглянул и, увидев лысого монаха, бросился докладывать об этом своему повелителю:

– Великий князь, за воротами какой-то монах. У него круглая голова и полное лицо. Уши его свисают прямо на плечи! Кожа у него нежная. Замечательный монах!

Услышав это, волшебник рассмеялся от удовольствия.

– «Когда мухи садятся змее на голову, это все равно, что пища сама лезет в рот», – сказал он. – Вы вот что, ребятки, схватите его да тащите сюда поскорее. А я уж вас поблагодарю как следует.

Не успел он договорить, как его подчиненные бросились выполнять приказ. Сюань-цзану хотелось бы сейчас стрелой лететь по воздуху, однако от страха он едва волочил ноги. К тому же горная дорога была крута и опасна, а лес утонул во мраке. Духи быстро схватили Сюань-цзана и потащили обратно.

Когда дракон застрянет на мели,
То потешаются над ним и раки;
Когда покинет тигр дремучий лес,
То на равнине рвут его собаки.
Пусть встретят даже добрые дела
Различные преграды и препоны,
Но кто в таких же затрудненьях был,
Как Трипитака, к цели устремленный?

Положив монаха у входа, духи вбежали внутрь.

– Великий князь! – радостно воскликнули они. – Мы притащили монаха.

Между тем старый волшебник уже успел бросить взгляд на Сюань-цзана. Гордо посаженная голова монаха и его величавая осанка произвели на волшебника отличное впечатление.

«Благородные монахи, несомненно, люди высшего порядка, – подумал он про себя, – и с ними действовать просто нельзя. Если я не проявлю все свое могущество, он может и не покориться мне».

И он тотчас же принял грозный вид. Огненные усы и борода его стали торчком, кроваво-красные волосы поднялись дыбом, глаза вот-вот готовы были выскочить из орбит.

– Тащите его сюда! – загремел волшебник.

Все духи-прислужники в один голос откликнулись:

– Слушаемся! – и тут же втащили Сюань-цзана. Не зря говорит пословица: «Когда идешь под низким карнизом, приходится нагибать голову». Так и Сюань-цзану ничего другого не оставалось, как сложить руки для приветствия и совершить перед волшебником поклоны.

– Откуда ты явился, монах? И куда путь держишь? Выкладывай все начистоту да поскорее!

– Я – Танский монах, – отвечал Сюань-цзан. – По повелению Танского императора иду на Запад за священными книгами. Проходя через эти горы, я счел своим долгом прийти приветствовать вас, но своим приходом как будто обеспокоил вашу милость и очень прошу извинить меня. Когда я достану на Западе книги и вернусь в Китай, я на вечные времена занесу в историю ваше имя.

Выслушав его, волшебник только расхохотался.

– Я так и думал, что ты – птица высокого полета, – за явил он, – и не ошибся! Ты пришел очень кстати! Сейчас я тебя съем! Это чудесно! Ведь я мог прозевать тебя. Но, видно, суждено было нам встретиться, а тебе попасть ко мне на стол. Теперь-то уж я не отпущу тебя! Ну-ка! – приказал он своим подчиненным. – Связать монаха!

16
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры