"Фантастика 2023-164". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 67

— Поступим так, мистер Камминг, — наконец, определился я. — В данный момент я готов сказать вам следующее. Последние двести лет Священный Дом Черной Воды осознанно придерживается политики добровольной изоляции, ограничиваясь исполнением долга перед Старейшими. Заключения любых сделок со смертными, выходящими за данные рамки, мы стараемся избегать. Тем не менее для меня очевидно, что видение указывает на нас, чего быть не может. Мне происходящее не нравится. Поэтому в ближайшее время я попытаюсь выяснить, как подобное возможно, и свяжусь с вами. Сроки устанавливать не стану, но обещаю не затягивать с ответом.

— Благодарю, мистер Блэкуотер, — поднявшись со стула, поклонился Камминг. — С нетерпением буду ожидать вашего письма.

Я тоже встал, не желая затягивать.

— В таком случае, рад знакомству, мистер Камминг. Вы подкинули мне загадку — пусть она обратится ступенью на пути в Вечное Небо.

Спрятав большие пальцы внутрь, Камминг сложил вместе ладони.

— Всего хорошего, мистер Блэкуотер. Большая честь быть услышанным для меня.

Извини, Норвегия. Не судьба нам скоро встретиться.

Учет оказанных простецам услуг и проведенных ритуалов у нас поставлен очень качественно. Подозреваю, во всех Домах так. Если нет подробной росписи — кому, когда, что и за сколько — существует опасность остаться должником, а магические долги рано или поздно обязательно приходится отдавать. Не существует способа наложить заклинание или провести ритуал, по итогам которого станет четко видно: человек должен тому-то, долг возник десять лет назад и при таких-то обстоятельствах. В лучшем случае будет установлен сам факт наличия и не более, то есть сказать, как погасить обязательства, магия не может.

Поэтому абсолютно все отношения фиксируются, причем дважды. Бумаги (договора, счета, расписки и прочее) сохраняются в архиве, где за ними присматривает специально обученный лар. Присматривает хорошо, в дальних комнатах даже клинописные таблички пылятся, перенесенные из покинутых поместий Черной Воды. Также всегда делается краткая запись в свитке учета — созданном одним из первых владык артефакте в виде бесконечной длины пергаментного свитка. Простенькие услуги, оказанные смертным, записываются как угодно, высшая магия расписывается на языке Старейших многозначными символами, понятными посвященным.

С анализом видения у нас возникли сложности. Оно, по сути, представляет собой картинку, просмотреть которую способен любой человек, не обязательно владеющий менталистикой, зато осознать — далеко не каждый. Чем дисциплинированнее разум, тем больше он из картинки поймёт. При всех его достоинствах Хремет является призраком, у него, образно выражаясь, несовпадение кодировок, а я с записью такого рода имею дело впервые. Звать Лотаря бесполезно, Мерри мала, что разглядит Ксантиппа, как информация трансформируется в её больном разуме, мы гадать не рискуем.

Как следствие, остальные дела пришлось отложить и у меня прошло внеочередное занятие по менталистике.

— Довольно странно, — вслух рассуждал старикан. Так-то он не любит делиться мыслями, но для меня, ученика, делает исключение. — Мы видим результат и не видим пути, приведшему к нему. Число высших ритуалов ограничено, все они хорошо известны. Новые появляются редко. Так почему же оракулы не смогли определить, что именно применил кто-то из потомков? Приятно знать, что после моего ухода род порождал не только бездарностей. Нам придется просмотреть все записи за последние лет пятьсот.

— Пятьсот лет?!

— Из видения неясно, кто именно наложил сокрытие, но было это не так давно. Пошевеливайся! Чем раньше начнём, тем быстрее закончим.

Задача оказалась проще, чем выглядела изначально. Последние две сотни лет случались целые десятилетия, когда Дом вовсе не имел никаких дел с простецами. Вероятно, какие-то услуги оказывались гоблинам или иным расам, но с ними сделки проводились по старым, давно заключенным договорам. Если поднять финансовые документы, можно сказать конкретнее. Кроме того, в данный момент нас интересовала исключительно высшая магия, а обычные призывы или проводка экспедиций на Изнанку к таковой не относилась.

Первые строки бустрофедоном появились в семь тысяч сто пятьдесят пятом году от Прихода Старейших, то есть в тысяча шестьсот сорок седьмом году от Рождества Христова. Тогда глава рода Деймос Блэкуотер пытался провести ритуал усиления удачи для барона Капеля, намеревавшегося освободить из плена Карла I. Для смертного ритуал закончился ничем, зато треть старших членов Дома получили повреждения энергетики за нарушение третьего Закона.

Дальше пошло веселей. Предки не сдерживались и называли вещи своими именами, читать описания местами было страшновато. В основном — проклинали. Организация засухи в Йоркшире; создание полноценного лича из предоставленного пленника, пленника заказчик не забрал (теперь понятно, кто у нас в камере стазиса сидит); усиление склонности к предательству у представителей рода, переходящее по мужской линии и только у признанных потомков. Двух близнецов, чрезвычайно тактильных парней, прокляли невозможностью прикасаться друг к другу. Вроде бы обычное заклинание, но после того, как с ним поработал Ипатий Блэкуотер, стало практически неснимаемым.

— Остановись, — внезапно приказал стоящий рядом Хремет. Он не мог прикасаться к свитку, просто читал, временами одобрительно хмыкая. — Видишь? Запомни его.

— «Проклятие на имя. Наложено по воле государя Якова на род Леро», тринадцатого декабря одна тысяча шестьсот пятого года. Что с ним не так?

— Это проклятье — тоже своего рода скрывающий ритуал. Оно полностью стирает воспоминания о том, на кого наложено, из памяти и любых носителей информации. Не позволяет найти проклятого знакомым и родственникам. Если наложено на род, то род со временем перестанет существовать, носителями станут отдельные потомки, которые тоже постепенно вымрут. Сойдут с ума, покончат с собой. Представь, ты знакомишься с человеком, долго с ним беседуешь, договариваешься встретиться завтра — а завтра он тебя не помнит.

— Оно же посмертное?

— Не всегда. Можно и на живого наложить, если знать, как.

— Какой-нибудь вор был бы счастлив.

— Любое высшее проклятье в чём-то благословение, — пофилософствовал Хремет. — Зависит от точки зрения и от изобретательности. Крути дальше.

Мы нашли ещё десяток пунктов, теоретически подходящих по конечному результату. Не такое уж и большое количество за пять веков. Затем, начиная со старейшего, принялись сравнивать с присланным подарочком оракулов. Видение всегда содержит очень много разноплановой информации, проблема в том, что относительно легко из него вычленить только ключевые, важнейшие компоненты, причем важность их не человеческим разумом определяется. Для провидца вполне нормально увидеть и записать про четырех сношающихся кроликов на лужке, а то, что этот лужок трупами в три ряда завален, с его точки зрения вторично.

Лучше всего подпадал под видение последний случай, с проклятым родом Леро, но владыка сказал не торопиться с выводами. Вдруг упускаем чего. Ещё ему не нравилось, что мы вынуждены залезать в области менталистики, для меня пока сложные и небезопасные, поэтому Хремет приказал сделать перерыв до завтра. Дескать, отдыхай, я подумаю. Не исключено, что он хочет привлечь к делу Финехаса — тот, конечно, воин и состояние у него необычное, но продолжает оставаться взрослым мужчиной, прошедшим полноценное родовое обучение. Хотя нет. У них слишком сложные отношения, без крайней нужды просить друг друга о помощи они не станут. Владыка не поступится гордостью ради выполнения просьбы какого-то смертного.

— Вы думаете, Леро каким-то чудом сумели продержаться под проклятием триста лет? — недоверчиво спросил я, уже собираясь уходить.

— Невозможного не существует, есть маловероятное.

Это он современных математиков начитался. Откуда и с какой стати он достал работы столь презираемых им простецов, неизвестно, но прочел и даже одобрил.