Авантюрист (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 46

Я только плечами пожал. Здесь правда было очень спокойно, и это космическое спокойствие прямо-таки пронизывало душу. Вообще-то день у нас выдался неудачный — в этот поселок мы прибыли еще утром, и никаких следов того шамана, конечно не нашли. Охотники, разделившись, весь день расспрашивали местных, и совсем безрезультатно. Нам пришлось раскошелиться на несколько фунтов пороха в качестве подношения для местного вождя, но даже с его помощью дело не сдвинулось с мертвой точки. Кинокефала и его друзей тут помнили, помнили даже их прошлый визит. А вот шамана, о котором говорил Гаврила… его как будто никогда не существовало. Если бы Кера не утверждала, что псоглавец не лжет, я бы и сам решил, что он этого шамана выдумал.

Вероятно, только этой спокойной и благостной атмосферой можно объяснить, что я не отчаялся. Мы продолжали искать еще четыре дня. Объехали несколько соседних поселков, раздали какое-то совсем уже неприличное количество подарков, и все безрезультатно. Мое, подкрепленное местным воздухом терпение начало давать трещину. Кера готова была взбеситься еще два дня назад, беспокойная Агния тоже еще вчера начала проявлять нетерпение. Становилось понятно, что шамана мы здесь не найдем.

— Меня тоже все это бесит, — признался я. Был очередной, очень тихий вечер, мы всей компанией сидели возле костра. В одной руке у меня был перстень кинокефала — грубое, аляповатое кольцо, и такой же, едва ограненный алмаз в зажимах. В другой — тот, что мы забрали из домуса Агриколы. Настоящее произведение искусства, вершина изящества и хорошего вкуса. Но первый работает, а второй — ни в одном глазу. — Доменико пишет, чтобы я возвращался. Причем срочно. У него там что-то случилось, но он не хочет говорить, что именно. Вроде бы ничего смертельного, но мое присутствие требуется.

— А я сразу говорила, что это бессмысленно! — недовольно бурчит Агния. Девушка расхаживает из стороны в сторону вдоль костра. — Я теперь сама не верю, что кто-то вообще колдовал над этим камнем! Может, Гаву это просто привиделось!

— Хватит называть меня этой собачьей кличкой! — привычно возмутился кинокефал. За время моего знакомства с охотниками я эту фразу слышу от него раз в двадцатый.

— Может, это вообще не свойство всех алмазов, а только этого конкретного? Просто этот камень может отражать чистоту, потому что… ну, потому что он какой-то особенный. А другие — не такие.

— Дух этого камня кто-то пробудил, а дух вот этого — спит.

Я вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Голос низкий, глухой, да еще донесся из-за спины неожиданно — я не услышал, как он подошел. Да и вообще, если честно, уже и думать забыл о спасенном из неволи акефале и его подруге — баньши. С тех пор, как мы гостим у гангаров, эта парочка не показывается на глаза, и, откровенно говоря, я думал они уже давно слиняли.

— Что ты сказал?

— Этот камень пробужден, — акефал ткнул пальцем в перстень кинокефала. — А этот еще спит. Я могу пробудить его дух, если это зачем-то нужно моим спасителям.

Акефал удивленно обвел взглядом замолчавшую компанию. Забавно. Определить выражение его «лица» совсем несложно, хотя выглядит это все равно странно и даже, порой, пугающе.

— Можешь пояснить, что значит «пробудить дух»? — осторожно спросил я.

Акефал пожал плечами. И снова человеческий жест у безголового существа. Очень странное впечатление.

— У любого предмета есть дух. Свойства. Копье любит проникать в тела врагов. Колесо любит катиться. Свече нравится гореть. Большинство таких духов спит. Если пробудить этот дух, предмет будет выполнять свое дело намного лучше, чем раньше. Такие камни как этот — любят отражать. Эти камни чисты и прозрачны. Они очень любят свою чистоту и прозрачность, они любуются ей. Они так же любят быть яркими, любят делиться с тем, кто смотрит, игрой своих отражений. Если их пробудить, они станут отражать и усиливать все, что видят сами.

— Как зеркала, что ли? — спросил Комо. Здоровяк обычно довольно молчалив, и если уж подает голос, то по делу.

— Нет, не как зеркала, — покачался из стороны в сторону акефал, — Зеркало любит показывать правду. Или обманывать — зависит от характера. Зеркала сложные. А эти камни простые и бесхитростные. Им нравится играть со светом.

Интересно, но совершенно непонятно. Полагаю, можно и не пытаться разобраться — все равно не получится.

— Такие, как этот безголовый, неплохо разбираются в неживых предметах. И в мелких духах, ты же помнишь, я тебе говорила. — Подала голос Кера.

— Вот тут-то ему лягушка и пригодилась, — пробормотал я. — И зачем мы тогда сюда приперлись?

— Подожди-ка, — сообразила Агния. — То есть ты заставил нас ехать в эту дыру и искать какого-то мифического шамана, при этом имея под боком колдуна, который… вот это вот непонятное может сделать⁈ Ты издеваешься? Дурная голова ногам покоя не дает?

Я резко замер. Сегодня прямо-таки какой-то день сюрпризов. Последняя фраза была сказана не на латыни. На совсем другом языке. И я его знал, хотя никогда в этом мире не учил иностранных языков.

— Нужно еще проверить, о том ли мы говорим с нашим чародейным безголовым другом, — пробормотал я, справившись с удивлением.

Надо бы, кстати, узнать, как акефала зовут. А то как-то даже неловко — уже несколько дней знакомы, а я так и не удосужился.

Свои умения блемий продемонстрировал тут же, не откладывая в долгий ящик. Выглядела процедура пробуждения камней, которую он провел сразу над обоими кольцами, не слишком впечатляюще. Обычные шаманские пляски, сопровождающиеся воскурением каких-то благовоний, хриплыми песнями, больше похожими на завывания и финальным окроплением камней кровью. Не слишком впечатляюще, и, самое обидное, проверить результат в ближайшее время тоже не получится. Последнее я планировал исправить как можно быстрее.

Новые испытания после короткого обсуждения решили проводить в городке под названием Касба. Повторять в третий раз одну и ту же шутку в Анфе было бы уже совсем нагло, так что решили немного сместить фокус внимания чистых подальше от нас. По этой же причине мне, как бы ни хотелось, участвовать в испытаниях не придется. Наоборот, придется посветить своей физиономией в Анфе.

Уже утром мы покинули гостеприимных гангаров, выкупив у них четверку верблюдов. В дне пути до Анфы разделились: Кера с Пушком и охотниками отправилась в Касбу, в которой чистых было еще меньше, чем в Анфе, Стиг и Кхира, — я, наконец, выяснил как зовут блемия и баньши, — вместе с охраной на двух локомобилях отправились в поселок к Доменико, ну а мне на последнем грузовике оставалось только добраться до Анфы. По дороге пришлось пристрелить ни в чем неповинного каркадана. Единорог посчитал одинокий локомобиль то ли хорошей добычей, то ли конкурентом, и тем определил свою судьбу. Все-таки я ведь сообщал генералу Капитону, что отправляюсь на охоту, а возвращаться с охоты без добычи было бы странно.

В городе без дела не сидел — активно занимался общественной деятельностью. Общался с военными, даже передал им еще партию проклятых амулетов — сказал, что они прибыли из метрополии. В общем, обеспечивал себе алиби изо всех сил. А сил требовалось много, потому что Доменико все упорнее настаивал, чтобы я почтил поселок своим присутствием, и приходилось прямо-таки упрашивать брата немного подождать — это с одной стороны. А с другой — с нетерпением ждал новостей из Касбы. Через пять дней во время вечерних посиделок доминус Капитон невзначай сообщил, что сегодня аж двадцать чистых спешно покинули Анфу.

— Представляете, доминус Диего, — со смехом сказал генерал, — Две трети чистых города вдруг сорвались с места и отправились зачем-то в Касбу! Последние дни они кого-то очень активно искали, а тут вдруг все поиски прекратились. Или, может быть, наоборот — нашли?

Я высказывал какие-то дурацкие предположения, слушал болтовню генерала, а у самого едва хватало терпения досидеть до конца ужина. Чего ради сорвались с места чистые для меня было очевидно. Получили сведения о еще одном случае с отражением их магии. Раз так, мне можно больше не изображать светскую жизнь, и обрадовать, наконец, Доменико, который уже весь извелся, но упорно не желал «доверять бумаге», как он выразился, источник своего беспокойства. Да и «испытатели» должны вернуться туда же.