Авантюрист (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 26

Долго ждать гостей не пришлось. Минут через десять ожидания где-то за кормой плеснуло раз, другой, а потом с глухим, едва слышным стуком за фальшборт уцепилась «кошка». Крючья обмотаны какой-то ветошью, да и бросавший явно долго тренировался — получилось тютелька в тютельку. Даже завидую такой ловкости! Еще через несколько секунд над бортом появился некто в темной одежде — даже голова по самые глаза замотана в черный. Капитан напружинился и покрепче сжал дубинку. Нападающий крадется, капитан, стоя за надстройкой, готовится обрушить ему на голову удар… Идиллия. Что может пойти не так?

— Кера, tuam matrem, как это понимать⁈ — я это сказал едва слышным шепотом, а хотелось орать во весь голос. Капитану с его места было не видно, а вот мы с богиней отлично видели, как за спиной у крадущегося бандита из теней соткалась до боли знакомая трехголовая фигура. Центральная голова, распахнула гигантскую пасть, — у меня сложилось впечатление, что трехголовая скотина просто не верит своему счастью. Вопль, который разнесся над морем после того, как челюсти сомкнулись, заставил бы покрыться ледяным потом даже солнечного Гелиоса. Тело незадачливого нападавшего взмыло вверх и по красивой дуге должно было приземлиться на палубу, но не долетело. Несчастного перехватили в самом низу, — левая голова, — перекинула его правой, а потом игрушка закончилась, потому что головы поссорились между собой, и просто порвали тело нападающего надвое. Матрос, изображавший часового, естественно перестал изображать стойкого оловянного солдатика — после первого вопля он оглянулся, увидел жуткую картину и резко отпрыгнул спиной вперед, после чего закономерно рухнул на палубу. Сейчас он добавил свой вопль в начинающуюся какофонию, и «отступал», отталкиваясь локтями и пятками от палубы. Скорость он при этом развил очень внушительную для такого способа передвижения.

Все. Надеяться, что все пройдет тихо теперь просто глупо. Это поняли и мы, и наши противники. Только мы опешили и замерли от шока, а вот противники решили, что у их «ниндзи» что-то пошло не так, и рванули на помощь. Ну а трехголовый только рад был новым игрушкам. По фальшборту застучали новые крючья, а довольный пес уже несется, спеша навстречу взбирающимся на палубу налетчикам.

— Кера! Я же просил!

— Сбежал, паршивец! — глядя на меня возмущенными до жути глазами, сообщила богиня. — Ух, я ему задам! — и уже во весь голос: — Пушок! А ну стой, непослушная собака! — Ага. То есть она все-таки остановилась на моем варианте имени.

Девушка бросилась вслед за псом, прямо мимо капитана, который до сих пор стоит с поднятой над головой дубинкой, только глаза у него теперь очень большие, а рот открыт. Увидев меня, капитан хватает за локоть и кричит:

— Сначала надо уничтожить чудовище, пиратами займемся потом! Старпом! Быстро мне десять человек с карабинами! — Старший помощник как раз появился рядом с нами. Услышав указания тут же взял под козырек и рванул исполнять.

— Это не чудовище, это собака домины Улиссы, — крикнул я. — Он не трогает своих, лучше займитесь теми, что сейчас полезут с кормы!

Ничего, должны справиться — старпому далеко ходить не нужно, он уже привел в себя рассредоточившихся у кормы бойцов, так что, если капитан не станет делать глупостей и заниматься охотой на церберов, они справятся. А вот что творится у бортов не ясно, тем более туда ускакал сначала Пушок, а за ним и Кера. Так что я спешу в ту сторону. Ну точно. Наши бойцы тревожно вглядываются в сумрак — причем совсем не туда, когда надо бы.

— Куда пялитесь, мать вашу! — ору, и одновременно стреляю в чью-то башку, показавшуюся над фальшбортом. Народ спохватывается, начинает разворачиваться, но бандитов уже слишком много. Приходится отступать. Я проклинаю нападающих по чем зря — это помогает, но действую не в полную силу, потому что вижу не всех, к тому же приходится осторожничать, чтобы своих не задеть. Но самое паршивое, в какой-то момент замечаю, что сражаюсь практически в одиночку!

Оглядываюсь на секунду и вижу, как по палубе несется лысое трехголовое красноглазое чудовище размером с приличного льва… Вот пес подхватывает одного из прорвавшихся нападавших, радостно подбрасывает его вверх, центральной головой, снова перехватывает в воздухе, и начинает его трепать. Как Тузик тряпку, да. Ни о каком сопротивлении и речи не идет — все бойцы стреляют не в нападающих, а в Пушка. Причем как наши, так и пираты. Пушку это не нравится, он отбрасывает мертвого пирата и с рычанием прыгает в сторону обидчиков. Рык у него даже на зависть покойной мамаше — низкий, утробный, до костей пробирает.

— Не стреляйте в Пушка! — Кера проносится мимо, бойцы начинают терять оружие. Пираты порой вместе с руками, наших она, кажется, жалеет.

— Прекратить, matrem subabiget! — истерически воплю я, но меня уже никто не слушает — сражающиеся, и наши, и противника, без разбору бросаются за борт. Паника, черт бы их побрал. Так испугаться какого-то пса, хоть и большого! Хотя выглядит по-настоящему инфернально, особенно в сочетании с рыком.

Люди бросаются за борт так, будто на корабле пожар, но скоро это прекращается — и тоже благодаря долбаному Пушку, который, не обращая внимания на причитания богини радостно сиганул за борт за одним из беглецов. Хоть бы он утоп!

Напрасные надежды. Выглянув за борт, вижу, как пес скачет с одного баркаса на другой и расправляется с теми немногими, кто еще остался.

— Кера, чтоб тебя Гекатонхейры сожрали! Кера, я тебя умоляю. Нет, я требую. Надень на своего волкодава намордник. Три намордника! И посади на цепь! Почему у нас бой с пиратами превратился в балаган⁈

— Он просто играет! — возмутилась богиня. — Нечего на него так злиться!

— Да у нас ни команды, ни пассажиров сейчас не останется после его игр!

Пока мы препирались, враги в лодках и на корабле закончились — остались только те, что еще плавали в воде. Наших матросов и пассажиров Пушок берег. Как уж он их отличал в темноте от пиратов — непонятно, но тех, которые были в воде, трехголовый шустро выбрасывал в лодки, как бы они не старались от него улепетывать. Плавает собаченька, как выяснилось, превосходно — любому фору даст. В общем, можно было с уверенностью утверждать, что от нападения мы отбились. Ну как мы, в основном, конечно, Пушок.

Тут-то нас с Керой и настигло возмездие в лице капитана.

— Доминус Диего, потрудитесь объяснить, что сейчас произошло! — морской волк как-то незаметно оказался у меня за спиной, а я был слишком увлечен высматриванием в воде наших матросов и пассажиров, чтобы вовремя его заметить.

— Нападение пошло не по плану, — промямлил я, — Но, как видите, мы отбились.

— Это я заметил, — язвительно ответил капитан. — Меня интересует, что делает у меня на корабле трехголовый монстр из мифов!

— Не понимаю, о чем вы, — попытался откреститься я. — Это всего лишь собака. Щенок. Он никому ничего плохого не делал и даже помог нам отбиться от пиратов.

Я, наконец, оглянулся на собеседника, потому что живых в воде больше не наблюдал. Увиденное мне не понравилось — даже в сумерках было заметно, что капитан покраснел как свекла.

— Это не собака! — Заорал морской волк прямо мне в лицо. — Щенок, вы говорите? Это, по-вашему, щенок⁈ Это! Не! Собака! Это монстр, чудовище. Как вы посмели притащить эту тварь на мое судно⁈ Без моего ведома⁈ Я еще пережил бабу на борту, но вот это… это…

— А ну тихо! — рявкнул я. — Бабой будете свою супругу называть! А это домина Улисса, потрудитесь проявить уважение! И прошу, избавьте меня от идиотских суеверий! Баба на борту, ну надо же, какие мы нежные!

Ну да, сорвался. Да и поведением пса я на самом деле тоже очень возмущен — но не позволять же из-за этого кому бы то ни было оскорблять мою подругу. Желание врезать капитану, судя по всему, очень ясно отразилось у меня на лице, поэтому капитан слегка сдулся:

— Если ваша тварь загрызла хоть одного моего человека, я потребую от доминуса Маркуса возмещения! Я считаю это нарушением контракта!