Фэнтези 2007 [сб.] - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 43

• Предыдущая
• 43/192
• Следующая

— Мужчина, — Джеймс искренне надеялся, что Азиз-бей не сочтет эту примету издевательством. — Телосложение среднее. Рост средний. В целом вроде меня. Возраст... Трудно сказать. Думаю, от тридцати до сорока. Вооружен шпагой.

— Лицо? Одежда? Волосы? Хоть что-то вы разглядели?!

— Увы, очень мало. Одет был в темное. Шляпа с узкими полями. Лицо... Нет, не запомнил. Возможно, при встрече узнал бы, но описать — не возьмусь. Волосы черные. Хотя я не уверен. И не очень длинные. Все.

— Да, не густо... Что ж, спасибо за сотрудничество. Отдыхайте.

«Я сказал ему правду. Почти правду. Во всяком случае, ни разу не соврал впрямую. Совесть моя чиста. — Молодой человек наблюдал, как закрывается дверь за ослепительным Азиз-беем. — И пусть они теперь попробуют найти рябого по этим «приметам»! Канцелярия Пресечения! Ха! Посмотрю я на них!...»

Он фыркнул и добавил вслух:

— Я сам себе Канцелярия Пресечения!

За дверью кто-то охнул и сразу замолчал, как если бы зажал рот ладонью.

«Должно быть, сквозняк», — подумал Джеймс.

Хабиб аль-Басани настоял, чтобы Джеймс задержался у него хотя бы до обеда.

— Разделите скромную трапезу с недостойным цирюльником! — кланялся он. — Окажите честь! Если вы уйдете прямо сейчас, мне останется лишь обрить бороду в знак скорби, а это позор, какому нет равных! Смилуйтесь! Умоляю!

После оплаты счета из казны пациент немедленно превратился в гостя, а закон гостеприимства свят. Это Джеймс успел понять по тем дням, которые провел в обществе львов пустыни. Отклонить мольбу лекаря означало нанести смертельное оскорбление. А врачи обид не прощают. Явишься с запором, унесут с заворотом кишок...

До обеда пришлось скучать в четырех стенах, глядя в окно и от нечего делать листая толстенный фолиант «Недуги: взаимовлияние сфер». Книга была написана по-реттийски, но молодой человек не понял в ней ни бельмеса. Честно говоря, он и не пытался особо вникнуть в мудреные трансформации желчи белой, черной, желтой и крапчатой, а также в их общую зависимость от астральных метаморфоз.

Разглядывая картинки, он не вовремя вспомнил о предстоящей трапезе. Часть иллюстраций вполне могла вызвать рвотные позывы или нервический срыв. Аккуратно вернув фолиант на место, Джеймс предался размышлениям, строя планы на ближайшее будущее.

В первую очередь планы эти сводились к отысканию и примерному наказанию рябого наглеца. Однако молодой человек прекрасно понимал, что он — не сыскарь. Он не сможет, подобно обер-квизитору д'Эгрэ из криминальных баллад мэтра Синегнома, сидя в харчевне и прихлебывая винцо, скрупулезно складывать в единую картину улики и вещественные доказательства. Не суметь ему и сделать блестящий вывод на основе одного-единственного третьестепенного факта, как легавый волхв Шарль ван-Хольм, герой головоломных моралитэ беллетриста Конана Дойча.

А попытайся он, к примеру, отыскать (каким образом?!) и расспросить свидетелей вчерашнего поединка, живущих на улице Малых Чеканщиков... Об этом мигом станет известно мушерифам из Канцелярии Пресечения. И вряд ли им понравится инициатива гостя.

Кто виноват? — рябой наглец.

Что делать? — искать и карать.

Как?! — Нижняя Мама его знает...

Впрочем, одна ниточка имелась. Возможно, «охотник» — завсегдатай оружейной лавки. Тогда хозяин знает рябого. Азиз-бей не в курсе их первой встречи, здесь у Джеймса есть преимущество перед мушерифами.

А если хозяин закроет рот на замок?

Что тогда?

Что он, Джеймс Ривердейл, умеет? В чем разбирается? Как приспособить его умения и знания к розыску конкретного человека?

Он — боец, фехтовальщик. Он умеет сражаться. Хорошо разбирается в оружии, в теории и практике ведения боя, знаком с различными методиками... Что это нам дает? Как владение рапирой или алебардой может пригодиться в наказании пойманного врага, Джеймс знал. Но — в поисках? Без хорошего нюха волку ни к чему клыки — добыча бегает в лесах...

Стоп!

Но ведь и рябой — фехтовальщик! Его манеру Джеймс хорошо запомнил. Боевой почерк человека, с которым дважды скрещивал клинки, ни с чем не спутаешь. Вот оно! Зацепка! Учитель или школа. Разумеется, у каждого сколько-нибудь стоящего бойца манера индивидуальная, но школа за ней все равно чувствуется. Сын часто похож на отца или деда.

Если «охотник» местный...

Если он учился здесь, в Бадандене...

Если к этому времени не покинул город...

Слишком много «если». Но шанс все же есть. Пройтись по фехтовальным залам, якобы желая скрасить часы безделья. Поупражняться в каждом день-другой, присмотреться — глядишь, и обнаружатся знакомые ухватки. На этом поприще Джеймсу...

Молодой человек сперва в запальчивости подумал: «... нет равных». Но скромность помешала закончить мысль этим приятным способом. Скажем иначе: на этом поприще он кое-что может. В крайнем случае, если поиск по школам не даст результатов, наймем частного сыскаря. Денег хватит — спасибо тирану Салиму, да продлятся его годы навсегда.

Итак, первым делом в оружейную лавку.

Если там не повезет — по фехтовальным залам.

Решено!

— ... Да-да! Ваши устрицы превосходны!

— Устрицы?

— Ах, хабиб, простите мою рассеянность! Ну конечно же, я имел в виду кальмаров!

— Вообще-то мы обсуждали особенности заточки хирургического ланцета в сравнении с заточкой кубачинского кинжала... Но мидии действительно неплохи, раз уж вы об этом упомянули. Извините, устриц давно не привозили — на Кафских отмелях бунтуют сборщики...

Обуреваемый жаждой действия, молодой человек с трудом дождался обеда, который подали на веранду во внутреннем дворике лекарского дома. Джеймсу стоило немалого труда поддерживать застольную беседу. Мысли его витали далеко. Он отыщет рябого, припрет наглеца к стенке... Нет, он не станет его убивать. Но пару шрамов «на память» оставит непременно.

• Предыдущая
• 43/192
• Следующая