Фэнтези 2007 [сб.] - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/192
• Следующая

Еще и завтрак включит, можно не сомневаться. Причем по ценам самой дорогой в Бадандене ресторации. Не то чтобы молодой человек был крайне стеснен в средствах, но...

— К вам гость.

Хабиб со значением воздел палец к потолку и добавил:

— Официальный гость.

— Просите, — кивнул Джеймс, допивая кофий.

«Официальный гость» выглядел, с точки зрения Джеймса, отнюдь не официально. Так одеваются франты: малиновый халат с золотыми драконами, синий кушак с кистями, темно-лиловый тюрбан, шелковые шаровары того же цвета и щегольские, расшитые бисером туфли с загнутыми носами. У пояса — кривой шамшер в ножнах, инкрустированных яшмой. На голове — чалма с концом, падающим на левое плечо.

В правой руке франт держал четки из агата, выдававшие в госте поклонника творчества аль-Самеди Проницательного. Каждая бусина четок, отличаясь оттенком от остальных, символизировала один из бейтов знаменитой «Касыды об Источнике Жизни» прославленного баданденца:

— Хлещут годы жгучей плетью, за спиной молчат столетья,

Собирался вечно петь я, не заметил, как допел —

Задыхаюсь в душной клети, сбит с пути, лежу в кювете,

Стар, гляжу — смеются дети; одинок, бреду в толпе.

Где надежда? Где удача? Ноги — бревна, сердце — кляча.

Спотыкаясь, чуть не плача, по извилистой тропе

В ночь тащусь, еще не начат, но уж кончен. Силы трачу,

На ветру, как флаг, маячу — ах, успеть бы!.. Не успел.

Ну, и так далее.

Высокий, статный, смуглый, с густой бородой кольцами, крашенной хной, — визитер производил впечатление сильного человека. Люди этого типа чувствуют себя хозяевами в любой обстановке. Волевые скулы, на левой — едва заметный застарелый шрам (как у рябого!..), тонкие губы, орлиный нос (опять! Джеймс, дорогой, прекрати блажить...) — и внимательный, цепкий взгляд карих, чуть раскосых глаз.

Раз встретишь — запомнишь надолго.

Хищник.

Опасный, быстрый и знающий себе цену.

— Ассалям-алейкум, — раскланялся гость, галантно описав четками в воздухе безупречную «восьмерку». Жест напомнил Джеймсу фехтовальный прием одной из турристанских школ боя на саблях. — Разрешите представиться: Азиз-бей Фатлах ибн-Хасан аль-Шох Мазандерани. Хайль-баши 2-го специального отдела дознаний Канцелярии Пресечения Бадандена.

Увидев, как медленно вытягивается лицо молодого человека, гость сжалился над приезжим, не способным с первого раза запомнить столь простое имя, и милостиво добавил:

— Но вы можете называть меня просто Азиз-беем.

— Алейкум-ассалям, — Джеймс привстал и сопроводил ответный поклон улыбкой, достаточно радушной, чтобы Азиз-бей не счел себя оскорбленным. — Джеймс Ривердейл, виконт де Треццо. Присаживайтесь. Чем обязан?

«Хайль-баши? Однако! Серьезный чин к нам пожаловал! В армии Бадандена хайль-баши командует двойной тысячей. А в Канцелярии Пресечения? Двумя сотнями мушерифов?»

Прежде чем легко опуститься в кресло, Азиз-бей продемонстрировал собеседнику шестиугольный значок-персоналий с руной Порядка, карающим мечом и баданденской звездой. Значок вспыхнул зеленым пламенем, над ним всплыло объемное лицо Азиза, подтверждая полномочия хайль-баши.

Завладей значком самозванец, в его руке тот загорелся бы алым огнем, мгновенно раскалившись докрасна и оставив на ладони вора ничем не сводимое клеймо:

«Сын шакала».

— Насколько нам известно, вчера вечером на улице Малых Чеканщиков вы подверглись коварному нападению. В результате оного вы были ранены и доставлены сюда, а нападавший скрылся. Мне поручено произвести дознание по этому делу, выяснить все обстоятельства и установить, наличествует ли состав преступления. Подтверждаете ли вы факт нападения?

Джеймс встал с кровати и пересел во второе кресло, стараясь выглядеть столь же непринужденно. Откровенничать с высокопоставленным сыскарем он не собирался. Но отрицать очевидное — глупо.

— Подтверждаю. И имею заявление.

— Я слушаю.

— Это был честный поединок, а не коварное нападение.

— Дуэль?

— В общих чертах, да. Один на один, с объявлением намерений.

— Очень интересно. И кто же, позвольте спросить, оказался вашим противником?

— Он не назвался. Впрочем, моего имени он тоже не спрашивал.

— У вас имелись секунданты?

— Нет.

— Значит, правила дуэли не были соблюдены. Данный случай можно классифицировать, как...

— Простите, почтенный Азиз-бей, — вмешался Джеймс, по-прежнему улыбаясь, но гораздо холодней. Классификация хайль-баши, еще не начавшись, ему уже не нравилась. — В пункте 7-Б Международного Дуэльного кодекса, ратифицированного, в том числе, Реттией и Баданденом...

— Я помню кодекс, о многомудрый виконт, — вернул улыбку хайль-баши. Если улыбка Джеймса была изо льда, то улыбка Азиз-бея смотрелась выкованной из стали. — В особых случаях, когда защита чести не терпит отлагательств... Извините за нескромный вопрос, но что же послужило поводом для вашего поединка?

Разумеется, Джеймс имел полное право не отвечать. Однако зачем ссориться с представителем Канцелярии Пресечения? С Азиз-беем вообще не возникало никакого желания ссориться, даже не будь он «официальным гостем». Напротив, возникало страстное желание оказаться от него как можно дальше. И никогда больше не видеть этого лица — красивого, но словно вырезанного из мореного дуба, со старым шрамом и стальной приветливостью.

Боялся ли молодой человек хайль-баши?

О нет!

С чего бы?! — пусть его преступники боятся.

Но в присутствии баданденца Джеймс чувствовал себя неуютно.

— Мы поспорили из-за одного фехтовального приема. И чтобы разрешить наш спор, обнажили шпаги. Ну а потом... Мы несколько увлеклись.

— Понимаю.

На сей раз улыбка у Азиз-бея вышла вполне человеческой. Джеймс даже ощутил малую толику симпатии к хайль-баши. Возможно, вне службы баданденец — милейший человек и приятнейший собеседник, любитель поэзии и охоты на фазанов.

В отличие от рабочих часов, когда он — «при исполнении».

В дверь сунулся хабиб, желая сказать хайль-баши, что раненому нужен покой. Дело, пожалуй, было не столько в покое раненого, сколько в желании лекаря напомнить о своем существовании. Но Азиз-бей, хотя и сидел спиной к аль-Басани, нахмурился со значением, перебрал четки — и козлобородый султан целителей молча испарился, словно роса под лучами солнца.

• Предыдущая
• 41/192
• Следующая