(не)послушная игрушка мажора (СИ) - Акерман Лисса - Страница 21

Мне всё ещё страшно, но разговор немного отвлекает.

– «Пока»? Значит что-то всё же ты во мне изменил бы да? – нервно усмехаюсь я.

– О, нет, я не настолько глуп, чтобы отвечать на этот вопрос. Налево.

Повисает короткая пауза, после которой мы одновременно смеёмся.

Я немного расслабляюсь, понимая, что уже прошла почти треть. Артём ведёт меня правильным путём, но… как он запоминает?

– У тебя хорошая память, – замечаю я. – Если бы мне сейчас пришлось идти назад, я бы сроду не угадала, хотя только что прошла. И с цифрами ты тоже всё запомнил.

– С ними проще. Я синестетик. Здесь похоже. Прямо.

– Сине… что? Это как? – я делаю следующий шаг и поднимаю на него взгляд.

– Цифры, буквы, много что ассоциируются у меня с цветом, поэтому запоминать легче, чем большинству людей.

– Ничего себе… А можешь примерно описать?

– Когда пытаюсь, редко выходит. Два влево и один прямо. Большинство людей мыслят цепочками ассоциаций. Если я скажу тебе «свежеиспечённый хлеб» ты скорее всего вспомнишь, как он пахнет, возможно, вкус, а то и день, в который ты его попробовала.

– Как несла домой, обгладывая корочку, – улыбаюсь я.

– Да. И так многие. Моя цепочка ассоциаций ощутимо шире. К примеру, буква «а» красная. «Л» – сине-зелёная.

– Ого… Звучит очень… сложно. Я бы сразу запуталась.

– В первую секунду возможно. Потом привыкаешь.

– И ты не путаешься? На каждую букву свой цвет… и на цифры тоже? Слова?

– Да.

– Блин, это круто! Ой…

Я шагаю на следующую клетку и понимаю, что до Артёма остаётся всего две по прямой. Он стоит у самого края и улыбается, сунув руки в карманы.

– Кажется, я начинаю понимать, почему тебе сложно с людьми, – делаю шаг вперёд. – Но, знаешь, меня это больше не пугает. Я...

– Погоди, тут…

Стекло под моим кедом с хрустом проламывается. Я же помнила, что в самом конце обманка! Артём вообще перепрыгивал последний квадрат, а я…

Испугаться как следует не успеваю. Парень ловит меня и поднимает на вытянутых руках, будто ребёнка, а затем прижимает к груди, отступая от края. Как водой окатывает! В кровь впрыскивается адреналин или что там.

– Боже мой. Боже мой, – зубы стучат. – Они всё же ломаются!

– Всё хорошо. Я поймал, – Артём гладит по волосам. – Извини, заболтал тебя.

– Я согласна, – внезапно выдаю я. – Замуж! В смысле рожать. Ой…

Мысли путаются. Чёрт возьми, я чуть не упала!

– Начнём с просто отношений, – усмехается он, касаясь губами моей макушки. – Я тебя понял.

Некоторое время мы так и стоим, обнявшись. Дыхание постепенно приходит в норму, возвращается осмысленность и хладнокровие. Сглотнув, я свожу брови.

А почему он не напомнил мне про последний квадрат? Тоже задумался? Или специально рассчитал, чтобы я упала, а он меня спас? Или хотел показать, что игра была настоящей?

Когда мне удаётся подобрать последнее значение на огромной сейфовой двери, используя стетоскоп и слушая щёлканье, я уже плохо понимаю, что и зачем мы делаем. Ноги и руки гудят, голова стала квадратной, но на душе приятная усталость. Артём одобрительно кивает и поворачивает огромное колесо, впуская нас в следующую комнату.

Замираю на пороге. За этот день интерьер менялся уже столько раз, что я устала удивляться. Теперь мы находились в месте, которое я описала бы как домик в лесу. Крупный бревенчатый сруб на стенах. Большой камин и широченные диваны перед ним, украшенные пледами и подушками. На журнальном столике четыре коробки пиццы.

— Привал, — объявляет Артём. — Теперь уже до утра.

— Слава богу.

Я доползаю до дивана и падаю на него животом. Господи, какой классный. Мягкий, приятный на ощупь. Лучший диван в моей жизни.

Артём усмехается:

— Что? — возмущённо пыхчу я.

— Ничего. Сейчас разведу камин и заварю чай, перекусим.

Смотрю на коробки пиццы, усмехаюсь.

— Не знала, что спортсменам вроде тебя можно такое есть.

— На постоянку нельзя, но иногда допустимо, — он присаживается перед камином и оглядывается на меня. — К тому же тебе стоит расслабиться, день был трудным.

Я наблюдаю, как он возится с дровами, заслонками и всем остальным и думаю о том, сколько всё это стоит. Наверняка немало. Загадки и испытания, которые мы прошли, комнаты, теперь ещё это всё. И я такая, у которой долгов столько, что хоть на органы себя продавай.

— Уже можно устраивать скандалы по поводу того, скольких своих бывших ты сюда водил?

— А тебе хочется? — хмыкает Артём, поддувая разгорающийся огонёк. — Да и какая разница, чем каждый из нас занимался до всего этого?

— Не знаю. Вдруг мне свезёт встретить сумасшедшую женщину, которая заявит, что вы женаты и у вас четверо детей?

— Мне нравится то, что в твоих фразах постоянно фигурирует несколько детей.

Я смущаюсь, но не позволяю ему увильнуть от темы и сажусь, подтягивая к груди колени.

— И всё же?

— У меня нет детей, Марина, — Какой тебе чай? Чёрный? Зелёный? О, нет. Я знаю. Какао. С зефирками.

Я оживляюсь. Вот такого мне точно ещё не предлагали.

— Давай. Я помогу?

Артём отряхивает руки и снимает с себя худи, оставаясь в одной тёмно-синей футболке. Бросив кофту на диван, подходит и гладит меня по щеке. Задержав пальцы на подбородке, касается губ большим. У меня мурашки разбегаются по телу.

— Отдыхай. Мне хочется тебя угостить.

Не знаю, сколько прошло часов, но сейчас я боюсь сама себя. Он сказал, что к концу игры я изменюсь, но я не представляла, что совместные преодоления препятствий с человеком могут так сблизить. Мы решали задачки, находили тайники и целовались от радости. Подозревала ли я, что буду позволять себе подобное с едва знакомым парнем? Само собой, нет. Но сейчас мне было хорошо и спокойно.

Дрова в камине тихонько щёлкают, Артём занят на небольшой кухне, а я просто сижу и ни о чём не думаю. Удивительное чувство.

Само собой, стоило обратить на это внимание, в голову полезли разные мысли. Про Женьку, маму, долги, отсутствие работы. Их вытесняет уверенность, что большую часть проблем я уже почти решила.

Такое странное ощущение. Будто на моей груди долгое время был ремень, который мешал дышать. А теперь его разрезали и я, с непривычки всё ещё вдыхаю робко. Но это пока.

Удивительно как меняется восприятие, когда в жизни появляется какой-никакой контроль ситуации. Да, я сильно завишу от Артёма, но, если уж говорить откровенно, у меня сейчас есть только я сама, как бы печально это ни звучало. Что мне терять?

— Мне нравится твоё умиротворённое лицо, — замечает Артём, подходя ко мне с двумя кружками, украшенных шапочками взбитых сливок, зефиром и карамельными палочками. — Чего не открываешь? Стесняешься?

— Нет, просто не хотела без тебя.

Артём ставит кружки и садится рядом со мной. Раскрывает коробки и подворачивает крышки. Оказывается, тут не только пицца, но и пара пирогов.

— Какая вреднота, — улыбаюсь я.

— Как удачно, что у меня фитнес клуб, — шевелит плечом Артём, выбирая себе кусочек. — Вернёмся в город, выдам тебе карту на безлимит.

— Значит я всё-таки не устраиваю тебя фигурой? — хмыкаю я.

— Значит я хочу видеть тебя чаще, — парирует Артём.

— Расскажи мне о себе? — прошу я. — Мы встречаемся, но я почти ничего о тебе не знаю.

— Спрашивай.

— Твои родители в столице, да?

— Да. Отец гендир «Фитлайфа», мать одежду шьёт.

— Занятые?

— Да.

Опускаю взгляд. Чувствую по тону, что ему не хочется отвечать на вопросы, но почему-то знаю, что, если спрошу, расскажет.

— Выходит, решишь меня с ними познакомить, ничего не получится?

Он усмехается.

— Скорее всего. Но, знаешь, есть куда более важный человек, с которым тебе следует встретиться.

— М?

— Моя бабушка.

Я не ожидала подобного и давлюсь воздухом. Артём усмехается и несильно стучит по моей спине. Я мотаю головой, мол, всё в порядке, я не подавилась пиццей, он кивает. Большая горячая ладонь, впрочем, остаётся на моей спине.