Осинка. Чужая сила (СИ) - Арсланова Саша - Страница 6

Надо сказать, и он выглядел совершенно здоровым. Насколько я понимаю, раны на голове тоже больше не было. Пропали и синяки под глазами, и слабость. Передо мной опять сидел тот же опасный незнакомец, который, непонятно почему, выглядел удивительно зло. Как, впрочем, и в тот день, когда увел меня из деревни.

— Рэнн, ты чего? — поправляя рубаху и стыдливо пряча ноги, спросила я. — И что это ночью было? Ты помнишь?

— А что было? — буркнул он, отворачиваясь и пряча глаза.

— Ну как? — я растерялась. — Ты же умер сначала, а ветер вдруг этот… и ты здоров, а я… смотри! — я опять подтянула подол вверх. — Смотри, какие стали! И раны тоже! Как и не было!

Рэнн вдохнул и стремительно поднялся:

— Я завтрак приготовлю.

Я тут же вскочила помочь — котелок найти, воды принести, но стоило мне ступить шаг, как подо мной начали прорастать травинки, щекоча кожу, поглаживая и подталкивая ступню. Не успела и моргнуть, как нога утонула в сочной мягкой травке. Испуганно посмотрев на спутника, я присела обратно и попробовала дотронуться до земли уже рукой — и вновь стебельки радостно потянулись к моей ладони, обвивая ее, заползая в рукав.

Рэнн нахмурился, он внимательно следил за моими потугами, склонив голову к плечу, и о чем-то размышлял. А потом оглянулся вокруг и сказал:

— Так… а если в сапогах? Где твои?

Обернувшись на куст, где вечером развешивала свои вещи, увидела сапоги, которые ставила сохнуть. Рэнн, проследив за взглядом, принес помимо обувки высохшее платье, и отвернулся, давая переодеться.

Скинув надоевшую мужскую рубаху, я с радостью надела свою одежду. Жаль только, платье было местами порвано, да в груди незнамо с чего вдруг стало жать. Натянув же сапоги, я несмело сделала шаг и выдохнула, — в обуви трава не спешила расти под моими ногами.

— Рэнн, — позвала я, — А давай я тебя потрогаю, а? Как это на живых-то работает?

Парень вздрогнул:

— А давай ты сначала что-нибудь другое потрогаешь? Например, вот — зайца, — и любезно придвинул ближе меховую тушку.

Мертвый заяц на мои прикосновения никак не отреагировал, хотя по шерстке кое-где побежали зеленые искорки. Рэнн рисковать не захотел и дотрагиваться до себя не дал:

— Как дойдем до ближайшего поселения, перчатки тебе купим. Сходи пока, воды набери…

К реке я подходила настороженно, помнила, что Веро не очень-то меня жалует, и сталкиваться с ней снова не хотелось. Избегать теперь всех рек и озер — тоже не выход, да и помощь ее мне все-таки понадобится. Если я правильно додумала, то Рэнн меня Эйру повезет, предку своему. Воздуху. А уж коли кроме Форра, силу мне отдавшего, никто из прародителей против этого не был, да и Веро сама меня в подарок преподнесла, то уклониться мне от встречи не удастся. За грань они меня что ли отправить хотят?..

И сила чужая, опять же, требовала пригляда. Не думаю, что сапоги с перчатками надолго меня остановят, как бы не потеряться, не рассеяться, когда ее обуздывать соберусь. Может, с Террой поговорить, поучиться у нее? Но как теперь встретиться, я не представляла. Путь наш пролегал через Ключиницу, несколько дней на корабле, далеко от земли, и только великая Вода кругом. Надо было искать подход к Веро, как бы нам обеим не было тошно друг от друга.

У самой воды, на бережку, как будто в насмешку надо мной лежала одежда Рэнна, которую я вчера так неуклюже потеряла в реке. Наверное, подарочек от Веро, да и в самом деле, на что ей эти тряпки мокрые…

Я с наслаждением умылась студеной водой, провела рукой по волосам и не узнала косу свою. Перекинула чернявую на плечо да расплела. Может, трава в ней застряла, вросла, как вьюнок, так, что стала теперь коса толщиной с кулак, и не мой, а мужика здорового? Но нет, травы в волосах не было, да и цвет прежний остался, зеленые искры не оставили следа, но теперь девки из деревни не смотрели бы на меня, заморыша, с жалостью, а может, и завидовал бы кто…

Кажется, сила лесная начала менять глупую девчонку под себя, строить новое вместилище, достойное. Хотя я не против, если стану хоть немного походить на Веро с Террой… Краше их еще не встречала! Жаль, зеркала не было, а в воде отражение свое все никак разглядеть не могла, бурный поток поднимал со дна ил и нес его дальше, закручивая в спирали.

Найдя место почище, я набрала котелок воды и понесла его к костру, который уже вовсю разгорелся. Рэнн сидел рядом, споро потроша зайца, и опять совсем на меня не смотрел, да и разговаривать не спешил. Все как в первый день, когда вел меня по лесу.

Ну так и я не стала навязываться, поставила на огонь воду и решила травки поискать для жаркого, а может, и грибы попадутся. Но сначала села подальше от своего спутника, повернулась к нему спиной и дотронулась рукой до земли, изо всех сил представляя, как увеличивается под землей грибница, пробиваются на поверхность маленькие грибочки, наливаются соками земными и растут, растут навстречу моим ладоням. На деле же кроме обычного сорняка да вьюнка, обвившего до локтей, ничего и не появилось. Насупившись, я грубо сорвала с рук растения и пошла в лес, по старинке надеясь на свои глаза.

— Аспен, — догнал меня крик Рэнна. — Будь осторожна и не отходи далеко!

Самому важному я уже научилась у Веро — не оборачиваясь, дернула плечом. И, ничего не ответив, вошла в лес.

Сразу почувствовала себя дома, среди своих, где меня ждут, пришлым людям не отдадут и защитят, если понадобится. Но Лес тосковал, грустил по Отцу. Форра здесь любили, он был и наставником, и другом. Я же, Осинка, до дерева еще не доросла, меня воспитывать надо и помогать, а я буду очень стараться…

Сейчас напрямую общаться с Лесом, как прошлым утром, не решилась, очень уж устала от случившегося за несколько дней.

Но стоило только мысленно попросить, как белые и подберезовики уже показывали свои шляпки, не скрывались. За несколько минут я набрала полный подол ароматно пахнущих, тяжеленьких грибочков и поспешила к костру — одуряюще вкусный запах из котелка вовсю витал в воздухе.

Наскоро почистив грибы, скинула их в тушащееся мясо и, глотая слюну, принялась помешивать, благо у Рэнна помимо котелка имелась и одна деревянная ложка. Ну, что одна, это конечно, неудобно, но мне было уже всё равно, лишь бы поесть.

Дорога через лес в сторону переправы, по словам Рэнна, была короче, нежели идти вдоль Ключиницы, а я не спорила, мне было все равно. На день раньше или позже я попаду к Эйру во владения, не имело значения.

Мне хотелось уйти вглубь леса, я чувствовала, что меня там ждут. Редкие деревца на границе владений реки тянулись ко мне, и через них я ощущала общую радость и толику нетерпения. Теперь стало легче слышать деревья, я ловила не только настроение, но и образы. Моей силе очень нужен был лес, как и лесу — я со своей силой.

Рэнн сомневался, какую дорогу выбрать, все-таки путь вдоль реки был более натоптан, деревни встречались, где и еды купить можно было, а если повезет — то и лодку раздобыть. Другое дело, что Рэнн на этом берегу Ключиницы был пришлым, и если уж наш староста встретил его настороженно, то жители деревенек поменьше могли убояться, затаиться, пока мы мимо идем. А вдруг и напасть скопом? Не только наши мужики могли распознать в Рэнне опасность.

Пока я после завтрака намывала котелок, мой спутник сидел над картой, которую достал из мешка, и размышлял. И чуяло сердце, что в лес он все-таки не собирался, настораживало его, а может, и вовсе пугало мое с деревьями единение. Не уверен был Рэнн, что сможет довести меня до корабля, если двинется в чащу.

Пока ели, все время ловила на себе его взгляды и начала переживать. Наши дружеские разговоры опять сменило холодное и отчужденное молчание. Мне было не по себе: что-то этот мужчина решал для себя и, надо думать, не в мою пользу.

Я подошла и села против Рэнна, стараясь не касаться руками земли, потому что трава на берегу уже мешала проходу и, если уж совсем откровенно, начала раздражать неимоверно. Вот живешь ты семнадцать лет, горя не знаешь, а теперь — то не трогай, сюда не ступай, незнакомца теперь почитай и слушайся. А рассердиться можно было только на эту вот траву надоедливую, которой только дай возможность — всю меня обовьет.