Княжич (СИ) - Волков Александр Мелентьевич - Страница 2

Растеряев хотел достать оппонента тройной комбинацией взмахов, клинок шумно рассекал воздух и оставлял след из огненного шлейфа, но атаки цели не достигли. Волховский отскочил назад, коротким магическим выпадом бросил себе под ноги аномалию скольжения, и проскользил на ней прочь от врага метров на десять.

Растеряев изумился, когда увидел перед носом пустоту вместо противника, а потом изумился ещё раз, когда заметил, что Волховский взмахнул мечом. Аномалия скользнула под ноги Растеряеву, и тот повалился на землю. Шпага звякнула рядом и погасла, Растеряев потянулся за ней, но схватить не успел.

Волховский снова воспользовался аномалией скольжения, быстро приблизился к противнику, и воткнул катану в нескольких сантиметрах от вражеского уха. Сердце Растеряева пропустило пару ударов, когда он услышал звон клинка и увидел отражение собственного лица в отполированном лезвии. Растеряев расширил глаза, отвесил от удивления челюсть, и не мог вдохнуть.

Лишь когда шпага остыла, Растеряев нахмурился и расслабился. Ему стало гадко от вида собственного отражения во вражеском мече. Стало гадко от мысли, что он видел самого себя в состоянии, близком к предельному испугу, а ещё хуже то, что это заметили остальные. «Наверняка заметили, — сердито подумал Растеряев. — И теперь будут пускать сплетни за моей спиной!»

— Бой окончен! — крикнул инструктор. — Победа заслуженно достаётся княжичу Анатолию Станиславовичу Волховскому!

Толпа подняла одобрительный гомон, но оппоненты не обратили на это внимания.

Для Волховского победа не значила ничего. Он воспринимал бой как обычный спарринг, как повод научиться чему-то новому и отточить навыки, так что без задних мыслей протянул Растеряеву руку, сказал:

— Вы произвели на меня впечатление, Николай Валентинович. Я признаю, что мог проиграть, если бы вам хватило обдуманности в действиях и сдержанности.

— Смеёшься? Учить меня вздумал? — Растеряев злобно взглянул на Волховского, приподнялся, и грубо отвёл его руку. — Сдалась мне твоя помощь. Я встану сам. И тебе просто повезло. Если бы не учебные ограничения, я бы от тебя мокрого места не оставил.

— Возможно, — Волховский на грубость отреагировал спокойно. — Но позвольте заметить, что я тоже сдерживался. Всё же, вам не стоит воспринимать будничный спарринг близко к сердцу.

— Пошёл ты, — огрызнулся Растеряев, и длинно сплюнул Волховскому под ноги.

Толпа ахнула.

Волховский лишь усмехнулся, проигнорировал настолько нелепую провокацию, и поместил катану в ножны. Вообще, подобная выходка была поводом для серьёзной дуэли. Но если биться насмерть с каждым недоброжелателем, то институт быстро бы опустел примерно на треть. Массовые убийства в планы Волховского не входили. Он проводил слишком важное научное исследование, чтобы растрачиваться на доказательство умения за себя постоять — все и так знали, что княжич не слаб.

Защитный купол рассеялся, инструктор шагнул на тренировочную площадку, и велел оппонентам встать рядом с ним. Одногруппники глядели на Волховского с неподдельным восхищением, ведь он не только победил, но и не побоялся сражаться с помощью настоящего оружия.

Инструктор широко расставил ноги и сцепил руки за спиной, как морпех. Ректор предпочёл обычным инструкторам по магическому бою бывшего военного. Как бы искусно маги не разбрасывали огненные шары, и какими бы красивыми заклинаниями не владели, психология боя одинакова что для талантливых Кенши, которые владели магией меча, что для обычного человека, который вынужден насмерть биться с врагом.

— Перед вами — самые смелые студенты Института, и это не преувеличение, — инструктор обратился к толпе. — Старые инструкторы в жизни бы не допустили спарринга с боевым магическим оружием, и мне пришлось потеть несколько месяцев, чтобы убедить уважаемого ректора устроить настоящий бой. Теперь Растеряев и Волховский не просто дворяне, а дворяне, которые не побоялись бросить вызов смерти, что важно при их образе жизни. Один настоящий бой способен преобразить человеческую психику, и теперь эти молодые люди готовы дать отпор любому недругу.

Волховского настоящим поединком было не пронять. Он, под руководством отца, прошёл долгую и сложную психологическую подготовку. Другими словами, для княжича не было проблемой снести Растеяреву голову, хотя он отнюдь не считал убийство чем-то хорошим, и насилие в принципе не любил.

— А зачем нам биться по-настоящему, если есть охрана? — поинтересовался студент третьего курса. — Специально подготовленные люди, обученные защищать людей благородной крови.

— Пока что вы — дети. Наследники и студенты. Вам не приходилось сталкиваться с реальными проблемами дворянской жизни. И вам стоит осознать, что вы — цель, а не благородная особа. Ваши отцы умрут, и у вас на спинах вырастут охренительных размеров мишени, в которые, рано или поздно, захотят выстрелить на поражение. Потому вы должны в совершенстве овладеть навыками ведения боя с помощью фамильных мечей, и понять, что дар Кенши вовсе не обеспечивает неуязвимость. Вас могут убить. Вы — залог процветания Русско-японского конгломерата. За вами предприятия стратегической важности, и поверьте, найдётся немало народа, который захочет их отнять или саботировать. Потенциальным врагом может оказаться кто угодно. Ваш конкурент, заговорщик в семье, или какой-нибудь народный мститель, который не осознаёт и не понимает вашей значимости. Для простых людей вы — просто мешки с баблом, которые незаслуженно владеют страной. Именно поэтому вы должны быть готовы в любой момент, ранним утром или поздней ночью, защитить себя и отнять у врага жизнь.

— А если я боюсь драки? — поинтересовался студент третьего курса.

— Программа рассчитана исключительно на добровольцев. — Инструктор пожал плечами. — Можете надеяться на охрану. Уговаривать вас браться за боевое оружие никто не станет. Но поверьте, после этого боя Растеряев и Волховский дадут фору многим из вас, даже четверокурсникам, которые в настоящих боях не участвовали. На этом всё. Можете приступать к занятиям согласно учебному расписанию. Р-р-разойтись!

— Это ещё не конец. — Растеряев злобно взглянул на Волховского, и скрылся в здании института.

Студенты разбрелись по аудиториям.

Волховский направился в душевую, чтобы привести себя в порядок. Благо, он додумался прихватить комплект запасной студенческой формы с фамильным гербом в виде двух скрещенных мечей на фоне восходящего солнца. После душа и смены одежды стало намного легче.

В кармане тренькнул смартфон — лорд Виталий Попов, одногруппник, прислал Волховскому сообщение: «Я у раздевалки», возле которой они встретились, и побрели по светлому коридору, иногда поглядывая на портреты легендарных предпринимателей. В числе великих дельцов были князь Станислав Волховский и Валентин Растеряев, которые когда-то тоже учились в Санкт-Петербургском Имперском Институте.

Разумеется, от Имперского в институте было лишь слово, которое, после формирования Русско-японского конгломерата, оставили как дань исторической памяти Российскому прошлому.

— Где твой меч? — поинтересовался Волховский.

— Дома забыл, — признался Попов. — Чёрт бы побрал эту железяку. Она всё равно бесполезна. Кого и нахрена мне лечить? Сами вылечатся.

— Ты недооцениваешь роль целителей в экономической жизни страны, — ответил Волховский.

В дороге встречались студентки. Но что русские девушки, что японские, поглядывали на Волховского и игнорировали Попова. Только здоровались из вежливости. Попов был ниже Волховского, невзрачнее, страдал от лёгкой полноты, ходил в мятых брюках и рубашке, но его это не волновало. Он говорил: «у меня слишком много важных дел, чтобы тратить время на всякую чушь!». Ему до такой степени самозабвения было плевать на внешний вид, что он запрещал слугам прикасаться к своей одежде.

Когда они завернули в столовую перекусить, Попов умудрился опрокинуть на себя поднос с едой. Но пока Волховский был рядом, никто не осмелился хотя бы ухмыльнуться. Волховскому пришлось едва ли не силой заставить Попова отправиться в уборную, чтобы привести пиджак в порядок.