Угол белой стены - Адамов Аркадий Григорьевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/114
- Следующая
— Будьте спокойны.
Когда Дмитрий Петрович уехал, Сергей снова вызвал арестованного.
— Ну, Алек, давайте поговорим серьезно.
Тот тревожно поднял на него свои бархатные глаза. В них не было прежней наглости. Настроение парня явно переменилось. «Наверное, узнал Колоскова, — подумал Сергей. — Наверное, понял, что деться некуда».
— А, все равно теперь! — Алек безнадежно махнул рукой. — Сажайте. Можете даже расстрелять. Одним дураком будет меньше на свете. — Глаза его наполнились слезами. — Если хотите знать, жалко только моих стариков. Они так верят, что лучше их Алека никого нет. — Сделав над собой усилие, он усмехнулся: — Святая простота, понимаете.
— Вы сможете их повидать.
— Что вы, дорогой! Так — сын пропал, и все. А так — сын преступник. Этого мои старики не переживут, нет.
— Они все равно об этом узнают, — с невольной досадой возразил Сергей. — О чем вы раньше думали, Алек?
— А! Две опасности всегда поджидают мужчину — глупая гордость и красивая женщина.
— Ни то, ни другое не может толкнуть на преступление. На это толкает жадность, грубая жестокость. А гордость и любовь толкают на подвиг.
— Красиво говорите.
— Верно говорю. Хотя, вы сказали «глупая гордость», а о женщине, что она красивая, и только. Это, конечно, меняет дело.
Алек поднял на него свои большие, грустные глаза:
— Сейчас это уже не имеет значения, понимаете. И мое дело это не изменит.
— Главное, измениться самому, — снова возразил Сергей. — Тогда может измениться и дело. Но мы еще об этом поговорим. А сейчас скажите: зачем вы пришли к Семенову?
— Не знаю никакого Семенова.
— Но вы стучали ночью в его дом.
— Да? Я этого не знал.
— Я вам не верю, — покачал головой Сергей. — Этого не может быть.
— Это так и есть. Фамилии такой не знаю.
— Ну допустим. Но зачем вы пришли в ту ночь?
— Взять одну вещь.
— Какую?
— Допустим, не знаю, — Алек нахмурился… — Я вам сказал: сажайте, судите, хоть стреляйте. Мне все равно уже. Но о других я рассказывать не буду. Каждый, понимаете, платит по своему счету. Вот я и плачу. Но только по своему.
— Что ж, вы правы, — согласился Сергей. — Но я хочу, чтобы каждый заплатил. Каждый, а не только один вы. Этого требует закон. Люди хотят жить спокойно. Но и об этом мы тоже еще поговорим. — Он снял трубку телефона и набрал номер. — Володя? Зайдите ко мне.
Через минуту в кабинет вошел Жаткин.
— Пусть этот человек, — Сергей кивнул на Алека, — побудет у вас в комнате. Я позвоню.
— Слушаюсь.
Жаткин движением руки указал Алеку на дверь. Тот, вздохнув, поднялся.
— Прошу учесть, — сказал он Сергею. — О себе я могу и еще кое-что рассказать. Но только вам. Вы почему-то мне понравились.
Он гордо вскинул красивую голову и вышел.
Жаткин последовал за ним, обменявшись с Сергеем улыбкой. И в его улыбке Сергею почудилось сочувствие. «Симпатичный парень этот Жаткин», — подумал Сергей и решил, что надо будет о нем расспросить.
Он позвонил Лобанову:
— Ну, как Семенов, у тебя?
— Да.
— Говорит что-нибудь?
— Нет.
— Я зайду.
В кабинете у Лобанова сидел Семенов, раскрасневшийся, потный. Теплое пальто его было расстегнуто, на коленях лежала пушистая шапка.
Увидев входящего Сергея, он воскликнул:
— Товарищ начальник, ну что же это такое! Когда этот шантаж кончится?! Что от меня хотят! Я ничего не знаю! Ничего! И вообще… Это, наверное, ошибка! Вы же сами видите, они так и не пришли. До сих пор!
— Но вы были уверены, что они придут.
— Да, был. Но теперь… Теперь я сомневаюсь.
— А они пришли, Семенов.
Сергей пристально посмотрел в его округлившиеся от испуга глаза.
— Пришли? — сразу вдруг осипшим голосом переспросил Семёнов. — К-когда пришли?…
— Сегодня ночью.
— Н-не м-может быть… Почему же я… то есть мы… н-не слышали ничего?…
— Это другой вопрос. Но они пришли. И их задержали. Вернее, его. Пришел один человек.
Сергей видел, что Семенов испуган, по-настоящему испуган. Это было совершенно ясно. Но почему?
— Один человек, — с ударением повторил Сергей. — Значит, пришел он не убивать.
— А з-зачем?…
— Это мы у вас хотим спросить.
— Но… А я не знаю!.. Пусть он сам скажет!..
Семенов наконец справился со своим волнением и снопа перешел на крик.
— Он уже сказал.
— А я повторяю: не знаю!
— Ну что ж. Сейчас мы устроим вам очную ставку с этим человеком. Может быть, тогда вы кое-что вспомните.
— Нет, нет! — Семенов в страхе поднял руки, словно защищаясь от удара. — Я не желаю его видеть! Я, в конце концов, боюсь, вот и все!
— Чего же вы боитесь? Он уже арестован.
— Все равно… Все равно…
Семенова опять начал бить нервный озноб. Толстые побагровевшие щеки его затряслись.
— Мы можем это понять только в одном смысле, — подчеркнуто спокойно возразил Сергей. — Вы боитесь, что он скажет то, что вы сказать нам не хотите.
— Ничего подобного!.. Слышите?… Ничего подобного!.. Я… Ну хорошо! — вдруг в отчаянии воскликнул он. — Пытайте меня!.. Издевайтесь!..
— Значит, вы согласны на очную ставку?
— А что я могу сделать?
— Можете отказаться, — пожал плечами Сергей. — Вы не арестованы. И вам не предъявлены обвинения.
— Ну конечно! Я откажусь, а вы потом… Нет, нет! Я согласен! Пожалуйста! И вы увидите…
Через несколько минут в кабинет ввели Алека. Он безразличным взглядом окинул Семенова, потом на миг в глазах его мелькнула усмешка.
— Садитесь сюда, — Сергей указал ему стул напротив Семенова и предупредил обоих: — Прошу отвечать только на мои вопросы, друг другу вопросов не задавать, не переговариваться и не спорить. Вам ясно?
Семенов поспешно закивал головой. Алек, усмехнувшись, пожал плечами.
— Вопрос к вам, Семенов. Вы знаете этого человека?
— В первый раз вижу, — решительно ответил тот.
— Посмотрите внимательней.
— Нет, нет, я этого това… гражданина не знаю.
— Так. — Сергей записал его ответ и с тем же вопросом обратился к Алеку.
— Эта малосимпатичная личность мне что-то напоминает, — насмешливо ответил тот. — Если он перестанет дергаться, то я, может быть, вспомню. Успокойся, дорогой, — обратился он к Семенову. — Вместе сидеть будет веселее.
— Попрошу отвечать серьезно. Это не шутка, — строго предупредил его Сергей.
— Если серьезно, то, к сожалению, не встречал.
— Так, — Сергей сдержал улыбку. Положительно, этот Алек чем-то ему нравился, особенно по сравнению с Семеновым. И он задал Алеку новый вопрос: — Зачем вы пришли ночью к Семенову?
— Забрать одну вещь. Я вам уже говорил.
— У меня нет никакой вещи!.. — завопил Семенов, снова багровея. — Клянусь, у меня…
— Гражданин Семенов! — оборвал его Сергей. — Я вас пока ни о чем не спрашиваю.
— Но… Но я протестую! Он врет!.. Нагло врет!..
Алек, сжав кулаки, вскочил со стула:
— Я вру, собачий сын?!
Лобанов положил руку ему на плечо. И Алек, весь дрожа от возбуждения, снова опустился на стул.
— Хорошо, — с угрозой сказал он. — Тогда пишите. Я эту собаку знаю, понимаете. И забрать я должен был у него… чемодан!
Но больше от него нельзя было ничего добиться. Он упорно отказывался отвечать.
Семенов же, опасливо косясь на Алека, упрямо повторял:
— Первый раз его вижу… Клянусь, первый раз… И никакого чемодана у меня нет!.. Нет и не было!..
И Сергею начало казаться, что он говорит искренне.
Очная ставка наконец закончилась. Алека увели. Семенов в полном изнеможении поднялся со своего места и, вытирая платком мокрое от пота лицо и шею, спросил:
— Я могу… идти?…
Получив утвердительный ответ, он поспешно направился к двери.
— Ну что скажешь? — спросил Сергей, когда они с Лобановым остались одни.
— Интересно, что это за чемодан. Уж не тот ли?
— С поезда? Но Алек сам же их встречал, с той девушкой в шубке. И Семенов…
- Предыдущая
- 22/114
- Следующая
