Психология Я и защитные механизмы - Фрейд Анна - Страница 4

а) Перенос либидозных импульсов. Первый тип переноса очень прост. Пациент обнаруживает, что его отношения с аналитиком осложняются пылкими эмоциями, например любовью, ненавистью, ревностью, тревогой, которые не оправданы фактами реальной ситуации. Сам пациент сопротивляется этим эмоциям и чувствует стыд, унижение и т.д., когда они проявляются помимо его воли. Часто нам удается проложить им путь к сознательному выражению, настаивая лишь на соблюдении основного правила анализа. Дальнейшее исследование обнаруживает истинный характер этих эмоций – они представляют собой вторжения Оно. Их источник находится в старых аффективных констелляциях, таких, как эдипов комплекс и комплекс кастрации, и они становятся понятными и оправданными, если мы отделим их от ситуации анализа и поместим в определенную детскую аффективную ситуацию. Поставленные на свое собственное место, эти эмоции помогают нам заполнить амнестический провал в прошлом пациента и дают нам новую информацию о его детской инстинктивной и аффективной жизни. Обычно пациент охотно сотрудничает с нами в ходе интерпретации, поскольку сам чувствует, что перенесенный аффективный импульс представляет собой вторгшееся чужеродное тело. Помещая этот импульс на его место в прошлое, мы тем самым освобождаем пациента в настоящем от импульса, чуждого его Я, что помогает ему совершить анализ. Следует отметить, что интерпретация этого первого типа переноса способствует лишь наблюдению Оно.

б) Перенос защиты. Иначе обстоит дело, когда мы переходим ко второму типу переноса. Навязчивое повторение, преобладающее у пациента в ситуации анализа, затрагивает не только предшествовавшие импульсы Оно, но также и предшествовавшие защитные меры против инстинктов. Таким образом, пациент переносит не только неискаженные детские импульсы Оно, которые подвергаются вторичной цензуре со стороны взрослого Я, лишь когда они проложили себе путь к сознательному выражению; он также переносит импульсы Оно во всех тех искаженных формах, которые они приобрели, когда он был еще ребенком. В крайнем случае может быть так, что сам инстинктивный импульс вообще не участвует в переносе; в нем участвует лишь определенная защита, принятая Я против некоторых позитивных или негативных установок либидо, как, например, реакция бегства от позитивной фиксации любви при скрытой женской гомосексуальности или пассивная, мазохистская установка женского типа, на которую Вильгельм Райх обращал внимание у пациентов-мужчин, чьи отношения с отцами некогда характеризовались агрессивностью. Я считаю, что мы несправедливы к нашим пациентам, если описываем такие переносные защитные реакции, как «камуфляж», или говорим, что пациенты «втирают аналитику очки» или каким-то иным образом разочаровывают его. И действительно, мы зря будем настаивать на неуклонном соблюдении основного правила, т.е. требовать, чтобы пациенты были искренними и выдали импульс Оно, скрытый за проявленной в переносе защитой. Пациент искренен, когда он выражает импульс или аффект единственным доступным ему путем, а именно – в искаженной защитной форме. Я думаю, что в таком случае аналитик не должен опускать ни одной из тех промежуточных стадий трансформации, которые претерпел инстинкт, и стараться любой ценой прийти к исходному инстинктивному импульсу, против которого Я установило свою защиту, а также ввести его в сознание пациента.

Самым правильным методом будет изменение центра внимания в анализе, его переключение с инстинкта на конкретный защитный механизм, т.е. с Оно на Я. Если мы сумеем проследить путь, проделанный инстинктом при его различных трансформациях, то выигрыш в анализе будет двойным. Явление переноса, которое мы интерпретировали, распадается на две части, обе берущие начало в прошлом: либидозный или агрессивный элемент, принадлежащий Оно, и защитный механизм, который мы должны приписать Я, в наиболее поучительных случаях – Я того самого периода в детстве, в котором впервые возник импульс Оно. Мы не только заполняем провал в памяти пациента, касающийся его инстинктивной жизни, как мы это делаем и при интерпретации первого, простого типа переноса, но мы также дополняем и заполняем провалы в истории развития его Я, или, иначе говоря, истории трансформаций, которые претерпевает инстинкт.

Интерпретация второго типа переноса более плодотворна, чем интерпретация первого типа, но именно она лежит в основе большинства технических трудностей, возникающих между аналитиком и пациентом. Пациент не ощущает реакций переноса второго типа как чужеродное тело, и это не удивительно, если учесть, какую большую роль в их продуцировании играет Я – даже если это Я первых лет жизни. Нелегко убедить пациента в повторяющейся природе этого явления. Форма, в которой эти реакции возникают в его сознании, синтонна Я. Искажения, требуемые цензурой, были осуществлены задолго до этого, и взрослое Я не видит причин, по которым оно должно было бы остерегаться их появления в свободных ассоциациях. При помощи рационализации пациент легко закрывает глаза на расхождения между причиной и следствием, которые так заметны для наблюдателя и показывают со всей очевидностью, что у переноса нет объективных оснований. Когда реакции переноса приобретают такую форму, мы не можем рассчитывать на добровольное сотрудничество пациента, как при реакциях первого типа. Едва лишь интерпретация затрагивает неизвестные элементы Я, его действия в прошлом, как Я полностью противодействует работе анализа. Это ситуация, которую мы обычно описываем не очень удачным термином «анализ характера».

С теоретической точки зрения явления, обнаруженные посредством интерпретации переноса, распадаются на две группы: содержания Оно и действия Я, которые в любом случае были внесены в сознание. Аналогично могут быть классифицированы результаты интерпретации свободных ассоциаций пациента: непрерывный поток ассоциаций освещает содержание Оно; появление сопротивления – защитные механизмы, используемые Я. Единственное различие заключается в том, что интерпретация переноса относится исключительно к прошлому и может одномоментно осветить целые периоды из прошлой жизни пациента, тогда как содержание Оно, выявляемое в свободных ассоциациях, не связано ни с каким конкретным временным периодом, а защитные действия Я, проявляющиеся в ходе анализа в форме сопротивления свободным ассоциациям, могут относиться и к его жизни в настоящем.

в) Действие в переносе. Важный вклад в понимание нами пациента вносит третья форма переноса. При интерпретации сновидений, в свободных ассоциациях, интерпретации сопротивления и в двух уже описанных формах переноса мы видим пациента включенным в ситуацию анализа, т.е. в неестественном эндопсихическом состоянии. Относительная сила двух образований изменена: баланс нарушен в пользу Оно в одном случае под влиянием сна, а в другом – благодаря соблюдению основного правила анализа. Сила факторов Я, когда мы встречаемся с ними – будь то в форме цензуры сновидений или в форме сопротивления свободным ассоциациям, – уже уменьшена, и ее воздействие ослаблено, и нам часто бывает исключительно трудно обрисовать их в их естественной величине и силе.

Мы все знакомы с обвинениями, часто выдвигаемыми против аналитиков, в том, что они могут хорошо знать бессознательное пациента, но плохо судят о его Я. Эта критика, по-видимому, в значительной степени оправданна, поскольку аналитики имеют недостаточно возможностей наблюдать целостное Я пациента в действии.

Возможно такое усиление переноса, при котором пациент на время перестает соблюдать строгие правила аналитического лечения и начинает проигрывать в своем повседневном поведении как инстинктивные импульсы, так и защитные реакции, включенные в его перенесенные аффекты. Это известно как действие в переносе – процессе, при котором, строго говоря, границы анализа уже оставлены позади. С точки зрения аналитика это поучительно, поскольку психическая структура пациента автоматически проявляется в своих естественных пропорциях. Когда мы интерпретируем это «действие», мы должны разделить действия переноса на их составляющие части и тем самым обнаружить количество энергии, используемой в данный конкретный момент различными образованиями. В отличие от наблюдений, проводимых при продуцировании пациентом свободных ассоциаций, эта ситуация показывает нам как абсолютное, так и относительное количество энергии, используемой каждым образованием.