Рыцарь без позывного 5 (СИ) - "Бебель" - Страница 10

Как назло, организм среагировал мгновенно, вызывая на девичьем лице довольную улыбку:

— Дарить то, что никак нельзя передарить. Сиди смирно, я покажу…

Подкат года — дед бы гордился.

— Самый странный предлог для изнасилования, что я слышал… Слушай, уже поздно и…

Сладкий запах без спроса вторгся в самое нутро, разливаясь по рту, когда мягкие девичьи губы жадно прильнули к моим. В отличие от синевласки, руки Аллерии скользили под одеждой без притворного смущения.

Целеустремленность пылающая в голубых глазах будто не оставляла иного выбора, кроме капитуляции. Вспыхнувший бастион из образа Эмбер становился все меньше и меньше, пока щелочное мыло окончательно не выдавило медовый аромат куда-то в мглу ночного сада. Где малолетняя герцогиня скрытно тискала руку моего оруженосца, пока ее чемпионка открыто раздевала его лейтенанта.

— Только попробуй снова сбежать… — хриплый шепот намекал, сколь долго блондинка ожидала этой возможности.

И как бы я не хотел остановиться… Нет, не так. Как бы я не пытался захотеть остановится, — руки сами собой тянулись под украшенный гамбез, ближе к нежной коже и судорожно вздымающейся груди. Расплата будет потом, а она прямо здесь. Сейчас.

Твою-то мать…

Рука тянулась к прикроватному столику, но вместо столь желанной пачки сигарет, раз за разом натыкалась на одинокий свечной огонек.

— Это уже не амнезия, это маразм натуральный… — заворчал я, зализывая новый ожог на пальце.

Но спустя минуту рука вновь принималась шарить в полумраке, двигаясь будто по собственной воле. Вот уж правду говорят про дурную голову и беспокойные конечности. Может это не просто рефлекс? Не маразм, не оргазм, а мазохизм? Что-нибудь типа подсознательной епитимьи?

Стопудово есть какой-нибудь психологический термин для такого.

Голое плечо Аллерии переливалось в пламени свечного огонька, маня к себе гладкой кожей и призывным ароматом щелочного мыла. Но вместо нежного теплоты спящего девичьего тела я отчего-то предпочитал жгучее пламя свечи.

Чувство будто не одной Эмбер рога наставил, а сразу дюжине. Целой роте особисток. А то и вовсе государственную измену совершил.

Непросто так рыцарша расспрашивала стюарда о чемпионах, и позволила герцогине усесться рядом с Геной. Чтобы Аллерия не говорила про «одну особенную ночь», как бы не расплывалась в игривой зависти о жирном наделе, которым одарят будущего мужа синевласки — и слепому все понятно.

Несчастная девчонка. Уже и лейтенанта захомутать готова, лишь бы не томиться в этом замке в одиночестве. Слишком высоко ее занесло, чересчур много на плечи налегло. Ее же и в рыцари посвятили только из-за смазливой мордашки да отсутствия мужских причиндал — а теперь эта мордашка без причиндал стала, пусть и негласным, но вторым лицом государства. Раздираемого завистливыми сюзеренами, вероломными вассалами, и «первым лицом», в виде точно такой же несмышленой девчонки, но помладше.

Про пасечников со свечниками даже упоминать грешно.

Ясный хрен — она хоть на черта залезть согласна, не то что лейтенанта! Особенно когда я так дебютировал, во время поиска сортира… Небось, еще до моего знакомства с «Айболитами», овца именно за этим помогала организовывать «хитрый план» синевласки — рассчитывала ко двору себе в помощь призвать. Потому и надел жирный нашелся — поближе к Холму и подальше от Грисби.

— Банально, аж зубы… — вид тихо сопящей рыцарши не позволил договорить присказку Эмбер, будто бы это стало неким святотатством.

Дурак, ты лейтенант, а не разведчик. Нравишься ты ей по какой-то необъяснимой причине, вот и напрыгнула. А остальное так — сопутствующие задачи, на усмотрение командира разведывательной группы. Можешь — выполняй, не можешь — отбрешись, да сошлись на риски и усталость личного состава.

Главное не ее мотивы, главное твои возможности. Вот она, голубая мечта любого рыцаря! Лежит рядышком, да слюни на подушку пускает с глупой, но невероятно умилительной моськой. Да что там рыцаря — тут и барон с графом не побрезгуют. Не рычаг — трамплин! Целое герцогство, да непростое, а самое богатое во всем Пределе. Конечно, герцогиню за меня никто не выдаст, но должность «серого кардинала» вполне вакантна. Да ей, можно сказать, прямо в лицо тычут, лишь рот открыть да проглотить.

Не служба, а сказка. Полцарства с рыцаршей в придачу. Регент и за меньшее душу продал, а меня даже палец о палец ударить не просят. Ну, участие в маленькой войне и самоубийство об очкастое чудище не в счет. Как и кучка паранормальщины в сторонке. Да и прошлое оно, а речь о будущем.

Днем сиди в совете или возле трона кукуй, ночью грейся с Аллерией под одеялом, а в остальное время можешь хоть мир вверх дном перевернуть. Мюратов к ногтю прижать, северянам рога поотшибать — да мало-ли задач для воспаленного разума найдется? Коммунизм с манной небесной не организуешь, так хоть как-то народу ношу облегчишь. Малявке голову дурить не позволишь, знать их интриги им же поглубже затолкаешь, ну и остальных с уставным порядком познакомишь.

Сказка, да и только. Самый лучший финал из всевозможных для отбитой развалины вроде меня. Про эту развалину через несколько веков еще начнут фильмы снимать да памятники открывать — нужно только согласится. Ну, или не особо брыкаться. И будешь почти как Спартак, только без восстаний и со счастливым концом.

Что же мне тошно-то тогда? Аж сердце ломит и кожу пламенем жжет, волдырями покрывая и наполняя ноздри вонью подпаленных волос?

Блин, а ведь правда воняет…

— Да твою же мать! — вырвав руку от подсвечника, я принялся зализывать мощный ожог на и без того «обжаренной» ладони.

Пузыри на коже и вкус крови заставил в новый раз помечтать о психиатрической лечебнице. Но жгучая боль так и не смогла избавить от камня в груди.

Неужто из-за Эмбер так паршиво? Я же не изменял — мы с ней даже не встречаемся! Ни обещаниями не обменивались ни… Ай, кого я обманываю? Дети мы, что ли, чтобы «встречания» друг-дружке предлагать? В нашем возрасте не пустыми словами обмениваются, а кое-чем похуже.

Но даже так, особистка с дюжину раз говорила, будто вовсе не против, ежели мне приспичит «объездить» какую-нибудь сотрудницу салона. А с другой стороны, — что ей оставалось? Она же гордая как носорог, слабость ни за что не покажет. Ревность тем более. Остановить от гипотетической измены она никак не могла, вот и делала вид, будто ей насрать. Старая традиция всех феодалов, не можешь одолеть — присоединись. Или хотя бы не мешай.

А может не в женщинах дело — ну не могу же я быть таким поверхностным? Может мне от того тошно, что мечта-то голубая лишь для знати, а я ни граф, ни барон, да и рыцарь такой себе? У меня там хозяйство разваливается, Куролюб инспекторов шугается, да менеджер салон к финансовому успеху ведет — не до сказок всяких.

Седой Аарон, чья заносчивость уступит лишь внушительному пузу, наглый евнух, в хитрожопости уступающий лишь Эмбер, давно погибший сотник и его одноглазая замена, толстые базарные тетки, охреневшие портнихи, человек-газета с пятью подбородками — ну на кого их оставишь? Они же как дети, того и гляди пальцы в розетку сунут, да в трансформаторы полезут.

Несмотря на все раздражение ко всей кодле идиотов в злополучном мухосранске, не могу не ощущать странной, плохо объяснимой тоски по узким улицам и их дебильному населению. Зря что ли башкой стены проламывал, да баронов с вампирами обламывал?

Но как бы сильно мне не хотелось плюнуть на все и поехать обратно, выбор слишком очевиден. Не стоит Грисби того. Жизнь одного солдата не разменивают на батальон. Как и моей привязанностью к Эмбер и грязным улицам не оправдаешь наплевательство к целому герцогству. Сколько еще таких «советников» объявится? Сколько пасечников, регентов, и «Щедрых» рыцарей?

Этим «сиськам» я задолжал не меньше, чем Грисби — без моих кульбитов трон этого замка никогда бы не познакомился с задницей малявки. И с пустотой в башке ее чемпионки.