Истинный барон (СИ) - "Боярин" - Страница 27

— Упс, — я поднял его и хотел положить на место, но тут девочка — Катя, то есть — Катя протянула ладошку. Дай, типа.

— Эм, слушай, это опасная штука, можно пораниться. Это не игрушка. Извини.

Но она снова требовательно подставила руку. И смотрит так еще.

— Ну правда, не могу. Вот, смотри. Сейчас покажу, отойди немного, — я дождался, пока она отступит от булыжника и легонько стукнул по нему ключом.

Ничего не произошло. Катя с интересом наблюдала со стороны.

Я хмыкнул и показал ей рукой — ща, все будет. С замком тоже не сразу сработало. Ударил сильнее. Ничего. Еще сильнее. Камню хоть бы хны.

Недовольно посмотрел на ключ в руке. Блин, так весь педагогический момент будет упущен. Я размахнулся и вломил со всей дури. Но никаких разрушений. Даже отколоть кусочек не вышло

Мда. Кажется, тут он просто не работал.

— Ну, ладно, держи, — я протянул ей ключ, который она тут же радостно схватила. — Только будь осторожна, хорошо?

Она серьезно кивнула. Я же вздохнул и отправился к Осьминогу. За спиной раздались звуки ударов по камню. Я обернулся, чтобы посмотреть, как Катя увлеченно избивает ни в чем не виновный валун и вздохнул.

Придется учиться общаться с детьми.

Осьминог недовольно поморщился при моем приближении. Взглянул мне за спину.

— Что она там делает?

— Бьет по камню.

— Зачем?

Да что он заладил-то?

— Я ей сказал, что если научится хорошо бить, то ты пустишь ее поиграть в мастерской.

— Что?

— Да успокойся. Играет ребенок. Как умеет. Ты чего такой нервный?

— Потому что это мое место. Мое. Как ты думаешь, зачем я вообще сделал свой собственный мирок посреди нигде? А? Потому что хотел быть здесь один, вот почему!

— Она не будет тебе мешать. Я с ней поговорю.

— Это не решает проблему. Она не может тут остаться.

— Ну, уйти она тоже не может.

— Почему это?

— Потому что я за нее отвечаю. И у меня нет другого места, где я мог бы оставить малолетнюю богиню. Если ты вообще хочешь, чтобы у тебя когда-то был сильный род и все прочее, придется смириться. Либо я ищу место, где она будет в безопасности, либо занимаюсь прочими делами. Ну, что выберешь?

Осьминог задумчиво потер подбородок. Опять этот жест. Изобразил, как потер подбородок. Так ближе.

— Ну?

— Я думаю.

— Серьезно?

— Ладно, — сдался он, наконец. — Пусть остается. Но только пока ты не найдешь ей что-то другое.

— Идет. И не вздумай даже ее обижать, пока меня нет. Это же совсем ребенок. Относись к ней попроще.

Он раздраженно дернул щупальцем, а потом вдруг изменился в лице.

— О, нет.

— Что?

— Нет, нет, нет, нет! — он обогнул меня и устремился к Кате.

Я чертыхнулся и бросился следом.

— Ты только посмотри, что она натворила!

— Да прекрати ты кричать. Мы о чем только что говорили?

Девочка оббежала по дуге Осьминога и опять спряталась за мной.

— Она его изменила! Ключ! — возмущенно выдохнул бог.

В очередной уже раз я вздохнул. Честное слово, чем старше бог, тем больше проблем он доставляет.

— Кать, дай посмотрю, что там такое. Из-за чего дядя Осьминог опять вредничает.

Она с заминкой протянула мне гаечный ключ раздора.

Ну, и что тут? Я покрутил его в руках, вроде все на месте. А. Вот. На рукоятке ближе к концу теперь был не то вплавлен, не то выгравирован рисунок цветочка. Неровные очертания, простые линии. Как дети рисуют. А еще он был розовый.

— Ого! Это ты сама сделала? Очень красиво! — Катя радостно заулыбалась и запрыгала на месте. Я погладил ее по голове. — А ты талантливая. Художница прямо.

— Художница? Ну это уже ни в какие ворота не лез…

— В последний раз говорю, тон сбавь. Существенно. Что случилось опять? Чего тебе сейчас-то не так? Красивый цветочек, ну, — я показал ключ Осьминогу. Тот взглянул на него, потом на меня. Причем на меня, как на идиота.

— Она изменила его. Артефакт. Мой артефакт. Так яснее? — ну хоть не кричал больше. Вот сразу так нельзя было?

— Начнем с того, что это не твой артефакт. Тебе он больше не нужен был, помнишь? Это теперь мой артефакт. И мне цветочек очень-очень нравится, — последние слова я Кате адресовал. Она снова заулыбалась. А потом показала Осьминогу язык и снова спряталась за меня.

— Ты не понимаешь. Это мой дар. Мой. Он не может быть слабее, чем дар другого бога. Это вопрос статуса. Да что я вообще пытаюсь объяснить смертному? Дай ключ сюда.

— Так, даже не думай трогать цветок. Он останется на месте.

Осьминог поморщился.

— Не буду. Давай.

Я протянул ему ключ. Тот перехватил его щупальцем поднес к лицу. Скривился, разглядывая цветок.

Тоже мне, Пикассо, нашелся. Сам-то лучше сможет?

Внезапно ключ засветился. Ровным золотистым светом. Но почти сразу потух.

— Все, забирай, — он перекинул инструмент мне. Нагнулся, разглядывая девочку позади меня. — А ты…

Я многозначительно прокашлялся. Осьминог перевел взгляд на меня, и несколько секунд мы мерялись взглядами. Потом он вздохнул.

— Очень… красивый… рисунок… — слова явно давались ему с трудом. — Но больше не надо так делать, на чужих вещах. Хорошо?

Катя посмотрела на меня, потом хмуро кивнула. Я хлопнул в ладоши — вспомнил, что воспитательница у меня в детском саду тоже так делала, когда детей между собой мирила. Если у нее как-то работало, то чем я хуже.

— Вот и молодцы. Катя так больше делать не будет. А дядя Осьминог не будет, — я выделил эти слова голосом. — Бурчать и ворчать. Верно?

— Верно-верно, — он замолчал, посмотрел в сторону, будто прислушался. — Тебе пора.

— Почему?

— Потому.

— Хм. Ладно. Кать, будь хорошей девочкой, я скоро тебя проведаю. Слушайся дядю Осьминога. Он очень умный. Хоть иногда и чуть-чуть злюка.

— Все, пора.

— Погоди. Я совсем спросить заб…

— А, проснулся, наконец. Ну ты и здоров дрыхнуть.

Мира сидела на подоконнике у раскрытого окна и махала ногами. Хороший подоконник. Широкий. Основательный. Я любил такие, на них классно сидеть по вечерам, рассматривать город.

Но откуда тут подоконник? И где это тут вообще находится?

Я осмотрелся. Ага. Выглядит, как больница. Светло-бежевые стены. Кровать, на которой я лежу. Капельница рядом. Я проследил взглядом, как из подвешенной банки капает жидкость и по трубке доходит до иглы в моей руке.

Определенно. Больница.

— Что случилось? — спросил хрипло.

— Да, ничего особенного. Тебе по голове прилетело. Кому-то из группы захвата не понравилось, что ты дергаться начал. Потом тебя привезли в камеру. Но там ты не долго был, когда обыскали и нашли чековую книжку, бумаги и, главное, кольцо на пальце, у них там такая паника началась! Ты б видел. А потом еще твой друг приехал, этот который, интендант.

— Суперинтендант, — автоматически поправил я.

— Да пофиг, хоть генералисимус. В общем, он от себя добавил. Мол, вы чего английского лорда повязали и в кутузку? Тогда вообще бардак начался. Начальство понаехало. Ругались, выясняли, кто виноват.

— О, как, — я поднял подушку выше и поерзал, устраиваясь. — И как? Кто виноват?

— А, как обычно, — отмахнулась Мирена. — Никто не виноват. Все молодцы. Решили тебя срочно перевезти сюда.

Понятно. Эти интересно. А раз интересно, то наверняка как-то можно использовать. Надо только подумать, чего именно я хочу. И стоит ли это возни.

Дверь палаты раскрылась, пропуская медсестру.

— О, вы пришли в себя. Замечательно. Ну-ка, дайте проверю, — отличный английский, европейская внешность. Явно и больница не самая простая. Не для местных. Приятно.

Медсестра осмотрела капельницу, потом проверила повязки у меня на боку.

— У вас тут швы немного воспалились, но ничего серьезного. Доктор обработал — сказал скоро заживет, — вот и еще одна проблема решилась сама собой.

Очень я это дело люблю и уважаю. А то обычно пока сам не займешься, ничего с мертвой точки не сдвинется.